Исповедь Мотылька

— Марина, я присмотрю за ней.

В моей голове уже созрел план. Нам с Ви нужно встретиться еще хотя бы раз, чтобы она услышала правду от меня. Даже если эта правда опоздала на год и уже вряд ли что-то изменит.

— Обещаешь? — Марина шмыгает носом и я снова вижу в ней ту женщину, в которую когда-то был без ума влюблен, хотя после сцены, которую она устроила в квартире Ви, не мог думать о ней кроме как о мегере.

Подхожу ближе, но все-таки сохраняю дистанцию, чтобы она снова не попыталась меня обнять. Когда после бегства Ви я вернулся в квартиру и мы закончили бросаться друг в друга обвинениями, именно это она и попыталась сделать. Я отстранился, она снова заплакала и убежала. И вот сегодня прямо с утра я нашел ее в приемной, с чашкой чая, в который моя умница-секретарша накапала каких-то успокоительных капель (судя по узнаваемому на весь кабинет аромату).

Чтобы не быть совсем грубым, кладу ладони ей на плечи и слегка сжимаю, приводя Марину в чувство. Она бормочет слова извинения за те СМСки, говорит, что на самом деле у нее прекрасный муж, они стали друг другу родными и еще что-то, что, если честно, меня абсолютно не интересует.

— Марина, все будет хорошо. Эвелина хорошая девочка. Перезлится рано или поздно и вернется в семью.

— Она такая же упрямая, как и ее отец, — горько улыбается Марина. — Еси бы Паша был жив и увидел, какой она выросла — ему стало бы стыдно за то, что он сомневался в том, чья кровь в ней течет.

Не то, чтобы я чувствую угрызения совести, но упоминание имени друга в последнее время неприятно колет под ребрами, как будто его дух все время где-то за спиной и напоминает о моем предательстве. Хотя, если копнуть глубже…

— Позвони мне, когда будут еще какие-то новости? — просит Марина, когда провожаю ее до лестницы и передаю на руки охране.

Вид у нее совсем разбитый, уверен, что она толком и не спала с тех пор, как исчезла Эвелина. Мой водитель отвезет ее домой и проследит, чтобы Марина точно попала в квартиру.

— Буду держать тебя в курсе.

— Олег. — Марина все-таки берет меня за руку и я не рискую одергивать ее на глазах у парочки любопытных сотрудников. — Если бы вдруг… так получилось…

— Я люблю Эвелину, — произношу ту единственную правду, которая в последнее время держит меня на плаву и не дает сойти с ума. — Люблю не так, как когда-то любил тебя. Поэтому, рано или поздно, все образумится.

А про себя добавляю: «Рано или поздно она будет моей снова»

Приговорив чашку крепкого кофе, звоню своему старому приятелю — владельцу сети магазинов разной кожаной галантереи. В анкете, которую Ви разместила на сайте поиска работы, указано, что ей подходит вакансия консультанта. В двух словах обрисовываю проблему и Игорь издает своей коронное:

— Ну и жопа иногда происходит в твоей гениальной голове. Кто на этот раз?

— Самый важный человек, — говорю без раздумий. Жаль, что произносить это у меня хватает смелости только сейчас, когда все уже может быть слишком поздно. — Сделаешь?

— Да конечно, какие вопросы. Будешь мне должен.

Моя просьба просьба и незатейлива — его менеджер по поиску персонала свяжется с Ви, предложит условия, от которых она не сможет отказаться и назначит встречу в новом офисном центре, который принадлежит мне. Несколько этажей уже функционируют, но на верхних еще идут отделочные работы. Там мы сможем нормально поговорить без свидетелей. И я очень надеюсь, что Ви хотя бы даст мне возможность все объяснить.

Когда встреча будет согласована, секретарша Игоря перезвонит и сообщит время.

А пока, нужно разрулить еще одну проблему. Ту, которую я создал сам, исключительно «благодаря» собственной глупости.

Встреча с Дианой назначена на десять утра в офисе юридической конторы, которая, как я понимаю, собирается курировать наш развод. Мои юристы на эту сомнительную компанию сказали однозначно — не стоит тратить на них даже одну нервную клетку, так что едем во всеоружии. Хотя, как бы малодушно это не прозвучало, если бы можно было откупиться от Дианы какой-то относительно адекватной суммой и избежать необходимости встречаться лицом к лицу — я бы так и поступил. Но эта женщина хочет намного больше, чем я готов заплатить за свой душевный покой, поэтому, не получит ничего.

Когда прибываем на место, стервятники уже в сборе: Диана, вся в черном, и целых три адвоката, на одном из которых копия туфлей одной известного бренда. Неплохая, нужно сказать, но все-таки копия, а значит дела у этих «кровопийц» идут не очень.

Я занимаю противоположный край стола и кладу перед собой телефон. Пока юристы с обеих сторон озвучивают требования и предложения, я не отрываю взгляда от экрана. Прошло уже достаточно времени, чтобы в плане с Ви уже был хоть какой-то результат, и эта задержка начинает нервировать. Она уже получила другое предложение? Это не проблема, хотя значительно все осложнит.

— Я требую моральную компенсацию, — слышу резкий голос Дианы, и в очередной раз удивляюсь, как меня вообще угораздило вляпаться в эту женщину.

Правду говорят, что в попытках убежать от того, что для нас под запретом, мы обычно хватаем то, что нас разрушит. Глядя на нее сейчас я задаюсь только одним вопросом: где были мои глаза и мозги, когда я делал ей предложение? Ответ настолько очевиден, что я недвусмысленно ерзаю на кресле.

— Госпожа Лебо, вряд ли в сложившихся обстоятельствах вы вправе что-то требовать, — стараясь быть деликатным, напоминает один из юристов.

— Речь идет о защите чести и достоинства нашего клиента, — подключается другой, и я внезапно чувствую себя героем американского фильма о запутанном судебном деле. — Вопреки нашим настоятельным рекомендациям, Олег Игоревич выразил желание не раскручивать эту тему. Поэтому, наше предложение — развод без взаимных претензий в кратчайшие сроки. Судебные издержки клиент готов взять на себя.

— Что? — Диана багровеет, и почти сливается с цветом собственных волос. — То есть я должна…

— Ты должна закрыть рот, — резко нарушаю свое молчание, и все присутствующие одновременно замолкают. — Если ты думаешь, что получишь от меня хоть копейку, то имей ввиду, что после просмотра вашего с Денисом «домашнего видео» у меня нет ни единой причины быть к тебе терпимым и лояльным. И если я до сих пор был таковым, то исключительно по собственной доброй воле и потому что рассчитывал хоть на каплю твоего благоразумия. Но если тебе хочется залезть в мой карман, то ладно, — развожу руками, — можешь попытаться. Но имей ввиду, что в таком случае ты развязываешь мне руки и я не буду даже пытаться держать своих юристов на поводке.

Это некий условный сигнал, после которого юристы, синхронно откашливаясь, достают распечатанный проект встречного иска, согласно которому я, как сторона, которая получила моральный ущерб и понесла репутационные потери, требую кругленькую сумму компенсации. Мои ребята из СБ нарыли все, чем владеет Диана (даже то, что, как она думала, хорошо спрятано) и весь этот не маленький список теперь значится в пункте «компенсация причиненного ущерба». Нужно сказать, все это, по большому счету, бесполезная мишура, которая не представляет для меня никакой ценности, но дело в принципе. А если Диане хватит ума сопротивляться мирному решению вопроса — я в своем законном праве оставить ее, что называется, без трусов.

— Это шутка?! — Она швыряет бумаги на стол, но никто из моих юристов не спешит прикасаться к этому вееру. — Ты хочешь галерею? Мою галерею?

— Мне насрать на все, что принадлежит тебе, но в данном вопросе это дело принципа. Тебя вряд ли можно назвать стороной, имеющей хоть какое-то моральное право на претензии, и если тебе не хватает мозгов заткнуться и уйти в закат, значит, я сам задам тебе вектор направления и ускорения. Но перед этим позабочусь о том, чтобы ты пошл ан хуй голой, босой и без копейки за душой.

— Хочешь забрать мою галерею и подарить ее своей малолетней шлюхе?! Или это была ее идея, после того, как я открыла ей глаза на то, кто купил ее никчемную мазню?!