Разная магия

— Нас это не интересует, — перебила я и схватила Катьку за руку, — пошли отсюда быстрее!

— Нет, подожди. Мне интересно, — уперлась моя бестолковая внученька и воззрилась на колобка, — рассказывайте. А ты, Дуся, пока подумай, каким образом будешь уговаривать Верлиозию поцеловать этого бедного мальчика, чтобы вернуть ему человеческий облик.

— Ха! Да Лизка его скорее сожрет, чем поцелует.

— Как интересно. Верлиозия — это ваша коллега? — опять влез колобок, — я могу с ней познакомиться?

— Нет! — в один голос рявкнули мы.

Не хватало еще здесь этой бешеной драконихи для полного счастья.

— Так что Вы там говорили про шоу, господин… — Катька сделала паузу и вопросительно воззрилась на колобка.

— Романовский. Алексей Дмитриевич, — подсказал он и вдохновенно начал расписывать радости участия в его балагане местного масштаба, в котором люди с экстрасенсорными способностями выступают в качестве клоунов. Ну, а как еще это назвать? Ни один уважающий себя маг не станет колдовать на потеху толпе.

Катерина

Не ожидала того, что Дуся начнет колдовать на публике. Впрочем, Белому солнцу Ваську так даже лучше. Редкий случай, когда внешний облик полностью соответствует внутреннему содержанию.

Между тем, то, что сообщил господин Романовский, меня заинтересовало. Очень интересно было бы познакомиться со здешними коллегами, обменяться с ними опытом. Но не бегать же мне по площади с вопросом — а вы, случайно, не маг? Здесь же нам с Дусей представляется замечательная возможность окунуться с местную магическую среду.

Судя по выражению лица Дульсинеи, она, напротив, не в восторге от этой идеи. Надеюсь, мне удастся ее переубедить.

— Я рассчитываю на то, что вы примите участие в шоу, — произносит Алексей Дмитриевич, нежно поглаживая скукожившегося у него на плече Васька.

— Вот уж…, - начинает было Дуся, но я ее прерываю словами:

— Если мы согласимся, где Вас искать и когда?

В ответ Романовский протягивает мне визитную карточку и объясняет, что найти я его могу завтра в телекомпании, и он очень-очень будет нас ждать, и даже на проходной заранее наши имена оставит, чтобы нам пропуска выписали сразу.

— А как вас зовут, кстати? — интересуется он.

— Катерина и Дульсинея, — отвечаю, улыбаясь.

— И…

— Дульсинея Абрамовна Тамбовская, — хмуро ворчит Дуся, глядя на меня недобрым разноцветным взглядом, — а она Катерина Эрраде, хм, Катерина Мерлиновна Эрраде.

Романовский удивленно поднимает брови.

— Серьезно? Так и зовут? Это не творческий псевдоним?

— Нет, — бурчит Дуся, — у нас, потомственных колдунов, у всех имена такие. С подвывертом. Вам что, паспорт показать?

— А покажите!

— А хрен тебе. Дома он лежит. И вообще, некогда нам, пошли мы.

На этой лирической ноте мы с Дусей разворачиваемся и идем на автобусную остановку, и уже оттуда под бабушкино бормотание про склероз телепортируемся в квартиру.

Дома я прилагаю все усилия к тому, чтобы убедить ее принять участие в шоу.

— Ты не знаешь, куда лезешь! — кричит Дульсинея, — Это сборище шарлатанов! Какой, нафиг, опыт!

— Дуся, ну не могут же все быть шарлатанами, — бормочу я.

— Могут!

— Дусенька, ну мне же так интересно. Неужели я должна все время, пока Ллиувердан о нас не вспомнит, проводить дома в интернете или встречаться с хорьками?

— Нет! В смысле, да!

— Ну, Дуся же, ну это должно быть весело. Даже если практически все там шарлатаны, это будет интересно посмотреть — как они обманывают.

Я делаю умоляющее лицо, и, то ли это, то ли моя последняя фраза заставляют бабушку задуматься.

Через чашку кофе и две сигареты она изрекает:

— Ладно, сходим завтра посмотрим, что там такое. Но если мне не понравится, сразу телепаем домой. Понятно?

Я с готовностью киваю. Главное дело сделано — я ее туда практически затащила. А уж если моя неугомонная бабуля унюхает своим длинным носом что-то интересненькое, мне еще самой нужно будет потрудиться, чтобы ее из этого интересненького вытащить.

Следующие полчаса мы с Дусей при помощи интернета, тапка и нецензурных выражений делаем мне справку об освобождении из мест заключения. Необходимость изготовления именно этого документа бабушка пояснила тем, что с паспортом мы можем что-нибудь напортачить, а такая справка встречается гораздо реже (во всяком случае, в телерадиокомпании), и так сразу сказать, что она поддельная, вряд ли кто сможет. А им для шоу так даже интереснее будет — колдунья-зечка.

Процесс изготовления документа меня настолько занимает, что я не успеваю и слова молвить о том, что мы с ней можем пройти в любое место, наложив на что угодно кратковременную иллюзию.

На следующее утро, часиков так в десять, мы уже у входа в телекомпанию "Терра". Она занимает часть жилого многоэтажного здания. Только вход отдельный — высокие такие раздвижные двери, возле которых курят несколько человек.

Немного боязно. Все же, это не просто новый для меня опыт — это вообще нечто из ряда вон выходящее.

— Не дрейфь, — бормочет Дуся, — сама напросилась.

— Я не дрейфю.

— А то я не вижу! Пошли уже, экстрасенсиха ты моя недоделанная!

После чего она решительным шагом направляется в сторону "Терры".

Романовский не обманул — нас, действительно, ожидали. Пожилой охранник повертел мою справку в руках и молча выписал пропуск.

Дрожь в коленях усилилась. Если бы не Дуся, которая подталкивала меня в спину острым кулачком, я бы, наверное, развернулась и сбежала домой. И опыт мне не нужен.

Десять минут блужданий по коридорам, и мы, наконец, получаем возможность лицезреть Романовского. Сегодня он не очень напоминает встретившегося нам вчера толстячка — он собран, деловит, говорит отрывисто. Дарит нам скоротечную улыбку и велит пройти по коридору направо к куаферу.

— Это кто? — шепотом спрашиваю я у Дуси.

— Это чтоб ты была покрасивше, — так же шепотом отвечает она.

Вхожу в комнату, узкую, две стены которой обклеены зеркалами — немного криво, слегка неаккуратно, но все равно впечатляет.

Маленькая белокурая коротко остриженная девочка с надменным лицом усаживает меня в кресло и тут же безапелляционно заявляет:

— Вы будете брюнеткой!

— Почему брюнеткой? — растерянно спрашиваю я.

— Катерина Эрраде не может быть рыжей! Этому имени такой цвет не подходит. Вы непременно должны быть выкрашены в черный цвет.

Я недоуменно кошусь на присевшую неподалеку на стульчик Дусю — та делает вид, что ничего не видит, ничего не слышит. Листает что-то.

— Не хочу, — лепечу я, за что получаю полный негодования взгляд куафера. Я вижу его в зеркале.

— Вы что, не понимаете, куда Вы пришли?! Это — телевидение. И если я говорю, что Вы будете брюнеткой, значит, Вы будете брюнеткой! — с напором произносит она.

— Соглашайся, Катя, — ехидно произносит Дульсинея, — это же такой опыт.

Неуверенно киваю. Спустя час на меня из зеркала смотрит малознакомая дама — она, кажется, старше меня лет на пять, у нее черные, остриженные до плеч прямые волосы, белая кожа, красные губы и неестественно большие зеленые глаза.

— Супер! — заявляет куафер, сдергивая с меня покрывало.

— Ага, — добавляет Дуся, — Клеопатра Матвеевна!

Я медленно поднимаюсь с кресла, в которое тут же усаживают Дусю. К моему сожалению, ее лишь причесывают, слегка подкрашивают глаза и брови. В общем, коренных изменений не происходит.

— Вас ждут! — говорит блондинка, указывая рукой в сторону двери. Ну ладно.

По дороге нас с Дусей перехватывают и отводят в какую-то комнату. Там на пороге нас встречает странноватый молодой человек. Он ростом примерно с меня, стройный, молодой. У него чистое гладкое лицо, основной особенностью которого является рот. Короткая верхняя губа приподнята, и из под нее выглядывают ровные, крупные, неестественно белые зубы.

На юноше надет темный строгий костюм, из-под которого как-то странно и кокетливо выглядывает маечка в тонкую полосочку. На шее у него длинный, ворсистый, ярко-оранжевый шарф.