Грехи империи

Джес вошёл в кабинет и закрыл за собой дверь. Оттуда донёсся его приглушённый голос:

– А это ещё кто?

– Это ваш восемь пятнадцать, сэр. Микель Бравис. Серебряная роза, которого вы просили позвать.

– Хорошо.

Последовавшее молчание прерывалось приглушёнными ругательствами. Затем дверь распахнулась. Джес успел умыться, пригладить темно-каштановые волосы и сменить одежду на такую же, только чистую. На пояс он прикрепил ремень со шпагой.

– Где мои восемь ноль-ноль?

– Во дворе, сэр, – ответила Деллина.

Джес подошёл к Микелю, и у того внезапно пересохло горло, пока гранд-мастер оглядывал его сначала с одного бока, а потом с другого.

– Бравис, – произнёс Джес, делая ударение на «Б». – Идемте со мной.

Больше ничего не сказав, он вышел. Слегка встревоженный, Микель бросил взгляд на Деллину, которая ответила извиняющейся улыбкой и поспешила за хозяином.

– Обычно у нас больше порядка, – сказала она, проходя мимо. – Но эти стройки леди-канцлера!

Микель бросился за ними и догнал, когда они спустились на третий этаж. Фиделис Джес шёл, склонив голову набок, и только бормотал «да» или «нет» шептавшей ему на ухо Деллине. Добравшись до первого этажа, они вышли во двор, где Деллина поспешила к трём мужчинам, ожидавшим на утреннем солнышке. У всех троих были шпаги, и внезапно до Микеля дошло, в чем смысл встречи в восемь ноль-ноль. У него скрутило желудок.

– Мне так жаль, – говорила Деллина трём посетителям. – Гранд-мастера задержала эта стройка у него на пути. Примите наши глубочайшие извинения.

Отвернувшись от сердитой и озадаченной троицы, она вернулась к Джесу.

– Тот, что справа, сын торговца шерстью. Говорит, что на прошлой неделе вы спали с его женой.

– Правда спал?

– Да. Тот, что слева, уверяет, что вы приказали казнить его брата. Я не смогла найти никаких отчётов, но он утверждает, что это правда. Кто такой пало посередине – понятия не имею. Сказал, что просто хочет подраться.

По опыту Микель знал, что у каждого человека есть хотя бы одна странность. У могущественных людей из-за их богатства странности бывают более экстремальные. Некоторые их скрывают, другие выставляют напоказ. Странности Фиделиса Джеса были в высшей степени публичными и широко известными. Он открыто приглашал на поединок всякого, кто хочет его убить. Без магии, без огнестрельного оружия, без пощады. Микель заставил себя дышать спокойно, чувствуя себя так, словно попал на какой-то фарс. Разумеется, он знал о таких встречах гранд-мастера, просто сам никогда на них не присутствовал.

Кстати, поговаривали, что Фиделис Джес не приступает утром к работе, пока не выпьет чашку кофе и не убьёт человека.

– Хорошо, – резко сказал Джес. – Я уже выбился из графика.

Он направился к трём мужчинам, по очереди указывая на каждого шпагой.

– Ты первый, ты второй, ты третий.

Едва с его губ сорвалось последнее слово, как он подскочил к первому противнику. Они один раз скрестили шпаги, и клинок Джеса перерезал бойцу горло. В два шага Джес очутился перед вторым и пронзил ему сердце прежде, чем тот вообще успел поднять шпагу.

Третий противник, пало, наблюдал за двумя другими поединками, следя за ногами Джеса. Он перехватил гранд-мастера ещё до того, как второй боец упал на землю и Джес отскочил назад на несколько шагов. Они скрещивали шпаги раз десять, прежде чем Джес обезоружил противника, пырнул в живот, отбросил шпагу и стиснул пальцами горло пало, вынуждая его опуститься на колени. Тот умер от удушья, не успев истечь кровью. Микель выдохнул, даже не поняв, что задерживал дыхание, и понадеялся, что лицо не выдаёт подкатившей тошноты.

Деллина подала Джесу носовой платок.

– Хорошая работа, сэр.

Джес промокнул лоб и вытер шпагу. Откуда-то сбоку вышли два человека и начали грузить тела на тележку.

– Пало был хорош.

– Неплохо держался, – согласилась Деллина.

– Узнай, где пало научился драться как крессианец. Этих дикарей нельзя допускать к урокам фехтования.

– Конечно, сэр.

– Который час?

Деллина глянула на карманные часы.

– Восемь тринадцать, сэр. Ваш кофе.

Она взяла у слуги с подноса фарфоровую чашечку.

– Превосходно. Опережаю расписание. Скажите, когда будет восемь пятнадцать.

Слегка запрокинув голову, Джес закрыл глаза и с удовольствием отхлебнул кофе.

Микелю ничего не оставалось как ждать, по-прежнему стоя навытяжку. По пояснице тёк пот. Он смотрел, как тело третьего – пало – погрузили сверху двух других на тележку. Мостовая была скользкой от крови, и Микель не мог не думать о том, скольких людей Фиделис Джес убил таким способом. Сотни. Может, тысячи. Делалось ли это умышленно, не только чтобы показать, на что он способен?

Может, он хотел установить рекорд?

Три убийства всего за несколько секунд, а Джес, похоже, почти не запыхался. Фиделиса Джеса боялись все. Он был карающей рукой леди-канцлера, возможно, самым опасным человеком во всей Фатрасте. И это не считая того, что в его распоряжении находилась вся тайная полиция. Микель привык, что над ним всегда висит угроза насилия. Когда он работал под прикрытием, всегда был риск, что его разоблачат и даже будут пытать и убьют. Но тогда можно было выкрутиться при помощи обаяния, силы или хитрости. Смотреть же на кончик шпаги Фиделиса Джеса, несущей такую же неминуемую смерть, как лезвие гильотины, было бесконечно страшнее.

Он вознёс короткую молитву любому богу, который мог услышать, прося никогда не попасть в такую ситуацию.

− Восемь пятнадцать, сэр, – сказала Деллина.

Фиделис Джес отдал ей кофейную чашку.

– Бравис, не так ли?

– Да, – отозвался Микель.

– Где я слышал это имя?

– Дело о пороховом маге, – напомнила Деллина. – Два года назад.

Микель напрягся. Джес вскинул бровь, и Микель почувствовал, что на него смотрят другими глазами.

– Точно, – сказал Джес. – Наш информатор. Тогда всё закончилось благополучно?

– Даже очень, сэр, – ответила Деллина.

Тележка с трупами укатила по боковой дорожке. Микель невольно проводил её взглядом, и вдруг Джес оказался рядом с ним так близко, что Микель ощутил его дыхание.

– Вы щепетильны? – поинтересовался Джес.

Микель сглотнул.

– Я шпион, сэр. Если приходится убивать, значит, я был недостаточно осторожен.

– А вам приходилось это делать?

Микель замялся.

– Нет, сэр.

– Придётся. Чем вы занимаетесь сейчас, агент Бравис?

– Обучаю информаторов, сэр.

– Отмените все занятия. – Джес щёлкнул пальцами, и Деллина протянула ему брошюру, которую он тут же передал Микелю. – Вы знаете, что это?

Это был памфлет, напечатанный на такой же дешёвой бумаге, что и бульварные романы, но всего из десятка страниц. Никаких выходных данных, только на обложке заголовок крупными жирными буквами: «Грехи империи». Памфлет казался ничем не примечательным, как и сотни других брошюр с анекдотами, новостями, сплетнями или религиозной пропагандой, которые каждый день распространяли в Лэндфолле. Микель рассеянно полистал.

– Я в курсе, что такое памфлет, сэр. Но конкретно об этом ничего не знаю.

– Узна́ете. Мои люди говорят, что в ближайшие дни они будут повсюду. На прошлой неделе напечатали больше ста тысяч экземпляров, и мы ожидаем, что они хлынут на улицы.

Микель обнаружил, что снова затаил дыхание. Памфлетами должны заниматься пропагандисты. А он шпион.

– Я не совсем понимаю, сэр.

– Это худший вид мусора. – Джес смотрел на памфлет с таким презрением, будто тот оскорбил его мать. – Авторы заявляют, что прольют свет на все преступления нашей горячо любимой леди-канцлера и изваляют её имя в грязи. Дальше её называют диктатором, сумасшедшей, помешанной на создании новой империи в этой части света. Левацкие бредни.

– Уже выяснили, кто их напечатал, сэр?

– Да. Несколько типографий, разбросанных по всему Лэндфоллу. Каждая полагала, что работает независимо над секретным проектом контрразведки для самой леди-канцлера.