Грехи империи

Чёрную рубашку и котелок Микель предпочёл оставить дома и надел вместо них свободные рабочие брюки из грубой шерсти, хлопчатобумажную рубашку с закатанными рукавами и кепку, которую сдвинул на затылок. Одинокий черношляпник в общине пало, как правило, становился мишенью для злоумышленников. Бедного крессианского подёнщика могут ограбить, но у него больше шансов вернуться домой целым и невредимым.

За ним наблюдали, но никто не пошёл следом. Микель уже начал думать, что адреса не существует, но тут заметил две таблички с номерами, первые два знака на которых совпадали с теми, что на визитке. Он нашёл переходные мостки и направился к стоящим на общих сваях строениям, похожим на склады и промышленные здания. Рабочие пало таскали на склад и со склада тюки хлопка и табака, а бригадиры отдавали распоряжения. На Микеля не обращали никакого внимания.

Наконец он добрался до нужного адреса в дальнем конце промышленной зоны на мостках. Единственная дверь вела в небольшую пристройку к складу. На вывеске рядом с дверью на языке пало было написано по трафарету: «Вестник Пало». Микель посмотрел в окно, потом оглянулся. Похоже, рядом никого нет. К тому же в таком маленьком здании вряд ли поместится даже небольшой печатный станок.

Микель открыл дверь и шагнул внутрь, держа одну руку в кармане на кастете, а другой сунул в рот дешёвую трубку.

− Эй? − позвал он с северо-восточным акцентом. − Эй?

Места в «Вестнике пало» было не больше, чем в уборной. Здесь стояло несколько ящиков, из которых во все стороны вываливались газеты. Возле двери, прислонившись к стене, сидел старик пало. Он был босой, в старой куртке из оленьей кожи, надетой на голую грудь, и обрезанных шерстяных штанах. Старик с подозрением покосился на Микеля.

− Чем могу быть полезен, сэр? − спросил он на ломаном адроанском.

− А, здрасьте! − сказал Микель. − Это тут «Вестник пало»?

Старик указал куда-то поверх его головы. Микель отступил на шаг и сделал вид, что читает вывеску снаружи. Он перешёл на язык пало, надеясь, что не слишком его подзабыл и способен произвести хорошее впечатление:

− Добрый день, дружище. Похоже, я попал куда надо. − Он подошёл к ближайшему ящику и незаметно заглянул внутрь. − Меня зовут Фэллон Маркс, я редактор. То есть у меня профессия редактор газеты, и я ищу работу. Только что из Малой Старлы. Проезжая через ваш город, услышал, что здесь есть газета.

− Это палоанская газета, − доброжелательно ответил старик. − Не думаю, что она вам подойдёт.

− Ну, вообще-то как раз подойдёт. Я работал редактором в палоанской газете в Малой Старле. «Новости низины» − может, слыхали? Если честно, дружище, у нас прекратилось финансирование и нам пришлось распродать всё оборудование, представляете? Я надеялся, что в Лэндфолле, таком большом городе, может оказаться палоанская газета или возможность её основать. Как только удача от меня отвернулась, я услышал о вас. Это здесь вы печатаете газету?

− Нет, − ответил старик. − И вряд ли мы нанимаем работников. Не такая уж большая у нас организация. Несколько мальчишек, которые распространяют новости о нашем крае.

− Понятно, понятно. Вы правы, дружище. Времена сейчас тяжёлые, мне ли не знать, и, честно говоря, я бы работал за крышу над головой и овсянку на завтрак, если вы понимаете, о чем я. По крайней мере, пока не накоплю на газету в Лэндфолле.

Старик склонил голову набок, явно озадаченный.

− Никогда не слыхал о вашей…

− «Новости низины».

− «Новостях низины». Не знал, что в Малой Старле была палоанская газета.

− Боюсь, что её уже нет, − вздохнул Микель. − Но знаете, Лэндфолл... Думаю, смогу найти там какую-нибудь работу. Я мог бы обратиться в крессианские газеты, но, понимаете ли, пало... пало − это моя страсть, должен признаться. Мой дедушка по материнской линии был пало, и я горжусь этим.

− А. − Недоумение старика сменилось искренней улыбкой. − Значит, отчасти сородичи?

− И правда, отчасти сородичи. Послушайте, может, положа руку на сердце, вы подумаете, чтобы нанять меня, добрый господин? Я бы несколько недель работал за крышу над головой, чтобы показать себя в деле.

− Это не моя типография, − сказал старик.

− А как вы думаете, я могу поговорить с владельцем?

− Сейчас его здесь нет. Редко тут появляется.

− А можно узнать его адрес?

− Нет. − Старик сочувственно улыбнулся. − Хозяин ни с кем не разговаривает. Если хотите, могу передать ему вашу визитку.

− Да, визитка! Это было бы прекрасно. − Микель порылся в карманах, хмурясь всё сильнее, и вынул пустые руки. − Кажется, я с собой не захватил. Понимаете ли, заранее отправил багаж в Лэндфолл и забыл, что у меня нет при себе визитной карточки. Я могу оставить адрес кузена.

Прежде чем старик ответит, Микель схватил карандаш и клочок бумаги и нацарапал адрес конспиративной квартиры черношляпников. Попутно воспользовался случаем, чтобы получше рассмотреть ящики с газетами. Это в самом деле были газеты, в основном старые и пожелтевшие, а на самом верху несколько номеров поновее. Самый свежий − двухнедельной давности, с жирным заголовком «Леди Флинт сжигает форт Самнан».

− Вот, добрый господин, и большое вам спасибо, что нашли время поговорить.

Старик молча взял бумажку, скрутил её как сигарету и сунул за ухо.

− Особо не рассчитывайте, − сказал он. − Хозяин не сильно жалует крессианцев.

− Понимаю.

Микель, уже не впервые подумал. что идёт по неверному следу. Здесь нет печатного оборудования, только старые газеты, и нет никаких памфлетов. Хозяином мог оказаться Тампо, но если он «не жалует крессианцев», то вероятнее, что владелец типографии пало. Микель не мог придумать, как бы поделикатнее спросить об этом.

− Простите, мне просто любопытно, где вы пишете и печатаете? Я мог бы туда заглянуть, если вам нужны лишние руки.

− Сегодня никого нет, − сказал старик. − Пустая трата времени. Спасибо, что пришли.

Его явно выпроваживали. Микель понял намёк и коснулся кепки, прощаясь.

− Ещё раз спасибо, добрый господин, счастливого вам дня.

Он вернулся в промышленную зону и огляделся. Дальше на дощатом настиле работали пало. Большинство дверей были открыты, чтобы проветривать и носить груз с лодочной пристани и на пристань. Единственная закрытая дверь была в соседнем с «Вестником пало» здании. Микель осторожно толкнул её, убедился, что она заперта, и обошёл здание сзади, где обнаружил единственную дверь, тоже запертую, и тёмное окно.

Микель подумал, не взломать ли замок, но решил, что пробираться на палоанский склад средь бела дня − очень плохая идея. Поэтому он вернулся на улицу, подождал, пока никто не видит, и нырнул под настил.

Когда-то давно он узнал, что в таких посёлках, построенных на сваях в пойме реки, почти в каждом доме есть люк. Иногда их оставляли незапертыми, чтобы никто не угодил в ловушку во время внезапного наводнения, а чаще всего использовали для циркуляции прохладного воздуха летом. На складе, рассуждал Микель, должно быть несколько таких люков. Он согнулся и стал пробираться сквозь мусор, скопившийся под зданием, пока не решил, что находится прямо под «Вестником пало». Пройдя ещё пятнадцать футов, он обнаружил люк, как раз там, где и ожидал.

Он осторожно потолкал. Заперто.

Приложив чуть больше усилий, он смог приподнять люк и увидел, что его удерживает простая деревянная щеколда. Вытащив из-за пояса нож, Микель отодвинул щеколду и приподнял крышку люка, чтобы заглянуть внутрь склада. Там было темно и тихо, свет проникал только из окон в дальней части здания. Несколько секунд он прислушивался, а затем открыл крышку и забрался внутрь.

Менее чем в трёх шагах стоял печатный станок. Он выглядел так же, как и многие другие, которые доводилось видеть Микелю: похожее на ткацкий станок устройство с двумя ремнями и барабаном в центре, и с педалью, чтобы вращать ремни. Такая машина может работать относительно тихо, не привлекая такого внимания, как паровой пресс.