Грехи империи

− И это говорит человек, который беседует с мёртвыми.

− Беседовать с мёртвыми и использовать в колдовстве жизненную силу других людей − разные вещи. Как бы то ни было, в Лэндфолле самое меньшее четверо людей-драконов.

− Четверо! Сукин сын.

− Самое меньшее. Дайнизы здесь уже больше года, они проникли в различные фракции в Гринфаэр-Депс. У них десятки шпионов, и они нанимают для своих дел недовольных.

− Вроде тех четверых недомерков у мамаши Сендер.

− Точно.

− А что у них за дела? − поинтересовалась Селина.

− Трудно сказать, − нахмурился Шакал. − Они травят юнцам байки о славе империи, о богатстве и упадке своей цивилизации и обещают несметные награды в обмен на наблюдение.

− За чем?

− За всем. Дайнизские шпионы поглощают информацию так же, как черношляпники.

− Они готовятся к какому-то вторжению? − спросил Стайк. − Империя свыше столетия пряталась за закрытыми границами. Почему они двинулись в Лэндфолл сейчас?

− Думаю, мы опережаем события, − ответил Шакал. − Может, они готовятся снова открыть границы. Нам известно, что они разослали шпионов по всему миру, чтобы выяснить, насколько продвинулась цивилизация с тех пор, как они были мировой державой.

− Больше духи тебе ничего не говорят?

− Если ты надо мной смеёшься, мы больше не будем это обсуждать.

Стайк поумерил свой сарказм.

− Прости. Трудно принять сразу так много сведений.

Немного подумав, Шакал произнёс:

− Духам сейчас очень трудно проникнуть в Дайниз. Дайнизские избранные защищают границы империи от любого магического наблюдения и, похоже, это хорошо срабатывает и против мёртвых. Шпионить за ними не легче, чем за леди-канцлером Линдет, которую защищают её собственные избранные.

− Но ты думаешь, что дайнизы просто нас прощупывают?

− Возможно.

− А когда подключились люди-драконы?

− Они появились... − Шакал закрыл глаза. − ...пару месяцев назад и начали входить в контакт со своими шпионами в городе.

− Это всё больше походит на подготовку вторжения, − заключил Стайк. − По крайней мере, я так думаю.

На краткий миг ему представилось, как целое войско людей-драконов марширует по побережью на Лэндфолл. Судя по способностям того, с которым он дрался два дня назад, они пройдут сквозь лэндфоллский гарнизон как нож через масло.

− Они кое-что ищут, − сказал Шакал.

− Что же?

− Богокамни.

Стайк нахмурился. Странное название.

− А что это такое?

− Не знаю. Это слово я впервые услышал два дня назад от одного из тех мальчишек, которых ты убил у мамаши Сендер.

У Стайка волосы встали дыбом.

− Что это значит?

− Легче всего получить информацию у духа умирающего − или рождающегося, в зависимости от точки зрения, и мне повезло поймать одного из приспешников твоего человека-дракона в момент, когда он вступал в иной мир.

− О!

Это уже слишком. Магия никогда не заботила Стайка: он мог почуять её за милю, а заколдованная броня защищала от магии избранных так же успешно, как и от картечи. Но от этих дел с духами у него по спине бежали мурашки. Мёртвые мертвы, и как человек, отправивший в могилы немало народу, он предпочитал, чтобы там они и оставались. Но ему нужна информация, а лучшего источника он найти не смог. Он попытался прогнать неуютное чувство пожатием плеч.

− Вытащил из него ещё что-нибудь?

− Ничего полезного. Человека-дракона зовут Кушель. Он средних лет, из дайнизского города под названием Небесная Колонна. Кажется, он ищет богокамни большую часть жизни и убеждён, что найдёт в Лэндфолле.

Стайк откинулся назад и поймал себя на том, что вспоминает красные отметины на шее Селины. Там у неё, а также у него на животе и груди начали наливаться синяки. Синяки пройдут, но при мысли о том, как этот человек-дракон мучает девочку − его девочку − у Стайка закипела кровь. «Я убил немало людей. Но никогда не мучил детей». Он вспомнил свои размышления о воинах и о том, как мало их осталось в мире. Может, это старомодно, но воин не трогает юных и немощных и берет их под свою защиту.

− Мне нужно больше информации, − сказал Стайк.

− Я могу попробовать...

− Нет. Мне нужно узнать напрямую от человека-дракона. Нужно опять его выманить.

Шакал колебался. Он красноречиво посмотрел на шрам на лице Стайка, потом на его изуродованную руку.

− Мы оба изменились, − мягко проговорил он. – Будь ты прежним Стайком, я бы поверил, что ты можешь сразиться с человеком-драконом, но в таком состоянии...

− Ага. − Слова уязвили Стайка. − Я знаю, что калека. Но я Бешеный Бен Стайк, и я не дурак. Можешь передать ему весточку? Твои духи могут сообщить, где он, а твои мальчишки − доставить послание?

− Плохая идея.

− Идею ты даже слышал. Я хочу, чтобы ты передал Кушелю, что у меня его нож и он может забрать его на плацу форта Лоэла.

Шакал поджал губы.

− Это очевидная ловушка.

− Разумеется, это очевидная ловушка. Я не собираюсь встречаться с этим ублюдком наедине. Если он легендарный воин, то, по крайней мере, я буду знать, что леди Флинт всадит ему пулю в башку.

− Он на это не клюнет, − сказал Шакал.

Стайк вытащил костяной нож и свой боз-нож и показал их Шакалу.

− В легендах говорится, что это оружие − неотъемлемая принадлежность человека-дракона. Если мой нож окажется у человека, которого я ненавижу, то можешь не сомневаться, я прорублю путь сквозь бригаду пехотинцев, чтобы его вернуть. − Он убрал ножи, и опять посмотрел на синяки на шее Селины. − Просто отправь послание.

Глава 29

Влора уставилась на пятна крови на скользкой каменистой земле Гринфаэр-Депс и усилием воли сдержала гнев. Он остался на краю сознания, бился и толкался, как зверь, запертый в мысленном пузыре, − пузыре, угрожающем в любой момент взорваться. Она старалась сохранять на лице невозмутимое выражение, вести себя профессионально, хотя в глубине души хотелось потянуться к чёрному пороху на солдатах вокруг неё. Отчаянно хотелось взорвать весь порох до последней унции в пределах досягаемости, убив себя, своих людей и, вне сомнения, сотни невинных пало. И, возможно, несколько виновных. Это как стоять на краю обрыва, испытывая неестественное побуждение спрыгнуть.

− Пожалуйста, − спокойно произнесла она, − скажи, что нам что-нибудь известно.

Дар Олема позволял ему обходиться без сна, но покрасневшие глаза говорили о том, что он перенапрягся, не давая себе отдыха в погоне за необходимой Влоре информацией. Он совершенно измучился, дымил сигаретами как заводская труба, но, судя по блеску в глазах, точно знал, какой саморазрушительный зверь бесчинствует в её голове.

− Мы знаем только, что это последнее место, где их видели, − ответил он.

Они стояли в Гринфаэр в пятидесяти ярдах от Обода. Свет сюда проникал только от расставленных особым образом зеркал, на грязной, больше похожей на коридор улице не было ни одного пало и царила жуткая тишина. С Влорой пришли двадцать солдат, которые лишь негромко переговаривались, мрачно глядя на неё с Олемом.

Они прослужили у неё достаточно долго, чтобы разбираться в её настроении.

Объект их обсуждения − один инженер и отряд телохранителей, отправившиеся утром в эту паутину исследовать состояние квартала, исчезли. Когда они уже на три часа опаздывали с докладом, Влора решила снарядить на поиски экспедицию, и спустя ещё три часа им удалось найти только эти пятна крови и полностью остывший след.

− Это здесь их видели в последний раз? − вопрошала Влора. − Что они тогда делали? Была ли стрельба? Крики? Вопли? Проклятье, Олем, мне нужны ответы.

Олем, слегка прищурившись, уставился на неё, и Влора сразу пожалела, что повысила голос.

− Мы прочесали все здания в радиусе сотни ярдов. Никто не видел ничего необычного. Некоторые вообще сочли чудом, что наши ребята сюда дошли. Мы здесь нежеланные гости.