Рив и Ольга

– Домой отправят через некоторое время, – пояснил ей напарник, укладываясь рядом, против чего вообще никто не возражал. – Странно всё. Или у меня родителей нет, или они отказники, а твои ко мне – как к родному…

– Или твои не отказники, – рассудительно заявила девочка. – Или потом выясним.

Дети не капризничали, не возмущались и не протестовали. Разделять же этих двоих не рисковали сами доктора – одного опыта было более чем достаточно. Кроме того, они и не стеснялись друг друга, что значительно облегчало работу медсестёр. Решив пока принимать окружающее как есть, Ольга и Рив ничему не удивлялись, только ластились к родителям девочки. Взрослые же понимали, насколько сильно испугались двое детей, поэтому старались их почаще обнимать.

Ольга чувствовала себя в раю, поэтому ни о чём плохом ей думать не хотелось. Она была и на мамонта согласна, лишь бы обнимали, понимая при этом, что в случае проявления агрессии сдержаться просто не сумеет, а Рив и пытаться не будет. Они оба были аграми с высоким индексом, поэтому просто не умели прощать направленную на них агрессию, а фантазии у них двоих хватало. Девочка предпочитала не вспоминать о том, что, когда от неё отказались родители, индекс агрессии был небольшим. Значит, её могли отогреть и снизить индекс, были примеры этому, ведь были же! Но теперь всё изменилось… Именно это изменение и было сложно осознать.

Фрау Штиллер не могла поверить в это счастье – рака у её девочки больше нет. Больше над доченькой не висел страшным приговором отрицательный прогноз, да и над сыночком тоже. Дети, за прошедшее время ставшие друг для друга всем, могли теперь жить, учиться, играть, не думая о том, что каждый их день может стать последним. И от осознания факта освобождения родителям теперь уже, пожалуй, обоих детей, хотелось смеяться и плакать. Позади остался ужас от озвученного диагноза и страшное ожидание…

Герр Штиллер чувствовал освобождение, снова начав планировать дальше, чем на неделю. Известие о смерти Мири чуть не убило обоих супругов, а маму мальчика таки убило, но вот произошедшее чудо… Иначе, чем чудом любви, оно просто не объяснялось. Правда, желание объяснять пропало само по себе. Теперь детям предстояло долго восстанавливаться – очень уж много бед натворила терапия. Но самым важным был факт того, что ставшие почти одним целым дети будут жить. Разве могло быть что-то важнее этого?

Глава 3

Напряжение у родителей Ольги Рив увидел сразу же, но, прежде чем делать выводы, решил посмотреть. Трезво рассудив, что будет достаточно и поверхностных образов, мальчик вгляделся. За прошедшее время Риву удалось выяснить, что воздействие с помощью магического дара никак не влияет на окружающую технику. Правда, и пробовал он только малозатратные элементы, именно поэтому в том, что никто ничего не заметит, был уверен.

– Рив! Рив! Что с тобой? – всполошилась Ольга, увидев совершенно ошарашенного напарника, по лицу которого текли слёзы. Широко распахнутые голубые глаза были полны каких-то странных эмоций, ранее девочкой не виданных.

– Оль… ты представляешь… – пытаясь справиться с собой, Рив подыскивал слова. То, что он увидел, было, с точки зрения курсанта, совершенно невозможно. – У меня… Моя мама умерла от известия о… о том, что меня нет… Меня, агра! Оля! Как так?

– И что теперь? – девочка услышала «умерла», не вникнув ещё в то, что озвучил напарник. Несмотря на демонстрируемую ей любовь, внутри Ольги всё ещё жил вопрос: за что?

– Ты хорошо сидишь? – шокированный напарник пытался осознать увиденное. – Твои меня взяли к себе. Ты только представь! Агра! Взяли! Не выкинули!

Увидев плачущих в обнимку детей, фрау Штиллер за них испугалась, немедленно подбежав к кровати, чтобы обнять обоих. Именно такие действия взрослых людей, родителей, и заставляли Рива и Ольгу чувствовать себя очень странно. Девочка даже проверила свой индекс, но он как раз никак не изменился – всё та же привычная десятка.

– Что случилось, мои хорошие? – очень ласково спросила фрау Штиллер, обнимая детей. – Болит что-то? Сон плохой приснился?

– Ри… Ланс узнал, что случилось, – едва поймав себя за язык, ответила Ольга. – Вы честно хотите его взять?

– Ох, малыш… – женщина, подумавшая, что ребёнок плачет из-за смерти самого близкого человека, прижала его к себе. – Конечно, мы заберём его к нам, разве может быть по-другому?

– Ещё как может… – очень тихо прошептал мальчик, тщетно пытавшийся взять себя в руки.

– Скоро поедем домой, и всё будет хорошо, – проговорила фрау Штиллер, будто желая убедить в этом саму себя. – Теперь всё-всё у нас будет хорошо!

– Да, мама, – кивнула Ольга, думая о том, что нужно привыкать к имени Мириэль.

Подобной доброты, ласки, любви ни Рив, ни Ольга никогда не знали, поэтому обоим было сложно. Спасали только навыки выживания, однако родителям всё равно раз за разом удавалось поставить своих детей в тупик. Кроме того, состояние организмов детей требовало пересмотра, но многое Рив сделать не мог, а Ольга вообще была больше боевиком, нацеленным на силовые варианты решения проблем. Мальчик, конечно, многое умел, но и магия всесильной отнюдь не была. Не очень хорошо понимая, что именно происходит с сердцем, например, Рив опасался делать попытки его починить – эта жизнь мальчику нравилась.

– Кстати, – вспомнила Ольга, когда мама отошла куда-то по своим делам. – А как мы проблемы наши решили? В смысле, чего мы остальные решить-то не можем?

– Так я ж не кибердок… – хмыкнул Рив. – С нашими проблемами… Мы померли, тела в смысле, поэтому мой симбионт, да и твоя проблема были мёртвыми вместе с телами, а с мёртвой плотью некромант много чего сделать может.

– Да, кибердок нам бы сейчас не помешал, – кивнула ему девочка. – Значит, последствия мы решить не можем, ибо магия не всесильна…

– Магия-то, может, и всесильна, – улыбнулся Рив, обнимавший Ольгу во время всего разговора. – Но мы – точно нет.

Многое удивляло Рива, при этом совершенно не трогая Ольгу, ибо боевик есть боевик – начиная от места, где они вдвоём оказались, заканчивая отношением. Небольшая комната на две кровати со светло-зелёными стенами, заставленная допотопной техникой, создавала ощущение покоя и какой-то уверенности в будущем. Приветливый персонал не забывал улыбаться, демонстрируя дружелюбие. Не было ни приказов, ни… методов воздействия, что поражало ещё сильней. От них ничего не требовали, ни к чему не принуждали, отчего и Рив, и Ольга чувствовали себя временами не в своей тарелке. Кроме того, смущало отсутствие магов с активным даром.

Обследования не показали ничего необычного – аритмия, вызванная химиотерапией, отдалённые последствия лейкоза, ну и почти полная утрата памяти, что могло объясняться, например, длительностью клинической смерти. Ничего нерешаемого, по мнению врачей и родителей, не было. Проблема аритмии в крайнем случае решалась специальными средствами, как и опасность развития сердечной недостаточности, проблема лёгких у Мири требовала вдумчивого решения, ну и обоим детям грозила специальная диета на долгие годы.

Пока взрослые занимались своими очень серьёзными делами, Рив пытался методом считывания поверхностных образов памяти понять, что происходит вокруг и где они оказались. Ольга просто доверилась. С девочками всегда было сложнее – они до последнего верили в то, что с ними произошла ошибка. Именно поэтому она часто плакала и ластилась ко взрослым, считавшим это нормой.

– От реципиентов у нас язык и какие-то ошмётки памяти… У окружающих – уверенность в том, что всё в порядке, – сообщил Рив девочке. – То есть утилизация не угрожает.

– Хорошая новость, – кивнула Ольга, в родительском тепле забывшая об утилизации, но, тем не менее, в безопасности себя не чувствовавшая, хоть и прятавшая эти свои ощущения от родителей. – А как здесь принято…

– Знаешь, нет у них в голове наказаний болью… – немного растерянно проговорил её напарник. – Либо надо глубже лезть, но тогда это означает не общеупотребительную практику, либо…