Страница 3 из 17
– А как же. Две. В 1993-м и в 1998-м. Но это уже не СССР, это уже снова Россия. Вам для чего советские деньги? На стенку наклеить или ещё как?
– У нас проект есть, где дело перед войной происходит. Персонаж действует в 1939-м году.
– Тогда вам купюры нужны образца 1937-го или 1938-го годов. Вот пожалуйста выбирайте. Один рубль с горняком на картинке. Три рубля с красноармейцем. Пять рублей с лётчиком. И червонцы с Лениным. Один червонец – серый. Три червонца – красный. Пять червонцев – зелёный. И десять червонцев – чёрного цвета. – Продавец-красавец, как отъявленный экскурсовод водил меня по миру ленинских денежных знаков и советской нумизматики.
– Червонец – это десять рублей что ли? – спросил я.
– Да. Три червонца – это тридцать рублей. Десять червонцев – сто. Если всех бумажных денег взять по одной купюре – это около двухсот рублей будет. Зарплата лейтенанта Красной Армии в конце 30-х годов была примерно 400-500 рублей. Если взять на 1000-1500 рублей, то ваш персонаж – хороший инженер завода.
– Давайте наберём на 3000 рублей, и сделаем нашего персонажа богатым советским гражданином.
– А кто ваш персонаж? Потому что если он работяга с такими деньгами или ещё какой пролетарий, то он спалится, и это уже сигнал для НКВД. И кстати денежные банкноты ещё 1934-го года есть. Но если у вас в проекте 1939-й год, то они практически к тому времени вышли из употребления. Если с ними засветиться, то это тоже сигнал для НКВД мог быть.
– О, спасибо за информацию.
– А вы меня возьмите консультантом.
– Ну, а что, консультантом, почему нет? При чём иностранным… Профессором с начальной буквой фамилии двойной В. (Я так пошутил, имея ввиду булгаковского Воланда, конечно.)
– Уолтером Уайтом, что ли, из Во все тяжкие? – по-своему пошутил Рыжий.
– Ага, Хайзенбергом. Мне нравится ваш юмор, – ответил я. – Сколько с меня за всё?
– Мелочь брать будете? Монеты есть три копейки, пять копеек, 10 копеек, 20 копеек. Будет ваш человек мелочью рассчитываться?
– Горсть мелочи возьму.
– Документы не нужны вашему человеку?
– А какие есть?
– Давайте смотреть. Так, паспорта в то время были серые, с тканевой обложкой, чёрным гербом СССР и чёрной надписью на шести языках, – Рыжий с удовольствием гида по временам Советского Союза рассказывал и показывал.
– Да, действительно. На русском вижу ПАСПОРТ. А вот ПАШПАРТ – это на каком?
– На белорусском. Дальше идёт на грузинском и армянском.
– Ну, на английском я вижу.
– На латинском – это для прибалтов.
– А нижняя надпись на каком.
– На арабском.
– А это для кого?
– Не знаю. Может для наших, хотя уже не наших, среднеазиатов. Так, что мы имеем – паспорт Мурашова Матрёна Давыдовна, дата выдачи 10 октября 1940 года. У вас персонаж мужчина или женщина?
– Мужчина, москвич, возраст 50 лет, – ответил я.
– Ага, Отрыжко Карп Евплович, украинец. Дата выдачи 1941 год. Не пойдёт. Чухлина Вера Ивановна, 1945 год. Недзольская Александра Михайловна, жена прапорщика, вероисповедания православного. А это паспорт вообще 1916-го года. Ну, дела.
– Это как Высоцкий в фильме помните – Дорофеева Анна Ивановна, аферистка фармазонщица. Наталья Кастрюк, скупщица краденого. Ивлева Анастасия, воровка на доверии…
– Да, с документами вам пока не угодишь. Вот есть удостоверение академика, – перебирал документы Рыжий.
Я открыл, прочитал:
– Предъявитель сего Губкин Иван Михайлович, является действительным членом Академии наук СССР. Президент академии Карпинский. Непременный секретарь академии – такой-то. Выдано 27 февраля 1932 года. Бессрочное.
И мужчина на фото в очках смотрел на меня и был примерно моего возраста. Вот этот подойдёт. Губкин, Губкин? А не тот ли это Губкин? Университет, имени которого нефти и газа на Ленинском проспекте. Так это он и есть. Вот ты какой Губкин Иван Михайлович. Отлично. Буду академиком.
– Вы так посветлели. Что – подойдёт?
– Подойдёт. Сколько с меня за всё?
– Пятнадцать тысяч рублей, думаю, справедливо?
– Без вопросов. Спасибо.
– Ваша Эскалада?
А рыжий то парень не промах. Всё увидел. На чём я приехал. Что мне нужно. Засланный казачок, точно.
Я попрощался с Рыжим Эскалада и уехал.
Глава 3. Нескучное
Дома я полез осматривать свой гардероб.
Нужны белые штаны и белый пиджак. Мне кажется в те годы всё было однотонным. Я, как академик, вполне мог быть в белом. Или в сером. Почему? Потому что у нас, у академиков, вот так!
В голове крутились строчки из Золотого телёнка: – Человек без шляпы, в серых парусиновых брюках, кожаных сандалиях, надетых по-монашески на босу ногу, и белой сорочке без воротничка, пригнув голову, вышел из низенькой калитки дома №16.
Вот примерно что-то в этом духе и надо.
Стал перебирать пиджаки и костюмы. Господи, сплошное Versace. Да, крутой я был дядя. Нужно что-то простое. За Versace, если схватят, будут пытать с удвоенной силой. Как империалистического агента высшей гильдии. Подкладки все фирменные. Ткань кокетливо пробита названием бренда с неистовой периодичностью.
Наконец я нашёл серый льняной пиджак. Без подкладки. Очень простой. Пуговицы без надписей. Карманы, слава богу, внутренние. Накладных, наверное, тогда ещё не было. А если и были, то для советских людей, скорее, это была диковинка. Бирку Diesel я просто срезал. Брюки подобрал из той же серии. Ремень самый простой, без надписей. Нашёлся. Рубашка. Вот какая подойдёт. В Тунисе я её купил ради прикола. Похожа на украинскую вышиванку, только без самой вышиванки. Просто белая с тесёмочками. Без воротника. Ботинки из светлой крокодиловой кожи настолько стёртые, что и не поймёшь, что там выбито на подошве. А стельки выкинем. Носки х/б даже нашёл не пойми какого производства. Хотя можно и на босу ногу одеть. По-монашески. Нет, нам академикам нельзя, подозрительно будет. Ну, вроде бы всё. Во, блин, а труселя то! Вот это проблема. Нужны семейные. Мне кажется советские граждане ходили исключительно в семейных трусах, а у меня все труселя плавками. Ermenegildo Zegna. Если попадусь – за это будут отбивать внутренние органы. Dolce & Gabbana. За это – внешние. Чудом нашёл. Клетчатые семейные. Практически Burberry. Вот это да. Наверное, с 90-х. Ярлык удалил. Ну, в конце концов, я, как академик, мог быть в зарубежной поездке на симпозиуме и привезти оттуда.
Ах, да! Надо же ещё фотографию заменить в удостоверении. Вот это совсем не проблема. Как говорил Остап Бендер Ипполиту Матвеевичу: – При современном развитии печатного дела на Западе напечатать советский паспорт – это такой пустяк, что об этом смешно говорить… Что уж говорить, когда у нас в 21-м веке есть фотошоп. Я отсканировал фото из удостоверения на iPhone, загнал в фотошоп, вырезал лицо академика Губкина, вставил своё, распечатал и вместо родного вклеил новое в удостоверение. Даже печать совпала один в один.
Ещё здорово, если бы был картуз. Или шляпа тех времён. Для завершения образа. Но где их возьмёшь тех годов…
Итак, одежда есть, деньги есть примерно 3000 рублей. Бумажник? Нет, деньги просто будут свёрнуты. И мелочь в кармане брюк. Документ обалденный. Академик. И нам, академикам, можно без паспорта.
Если вдруг, что-то пойдёт не так, надо ли чиркнуть какую-нибудь записку?
Но отчётливо услышал голос жены:
– Подумываю снять квартиру и съехать от тебя. А ты водилой пойдёшь работать и гордость свою засунешь в жопу!
Что-либо писать сразу расхотелось.
– Да, тётушке, граф, про дуэль ничего не говорите. Скажите просто: дематериализовался Алеша, мол, и все!
Ладно, всё будет нормально.
Я от москвичей 30-х ничем не отличаюсь. Говорю я по-русски. Москвич. Москву знаю. Произношение московское. Речь правильная, без сленга. Пройдусь по Парку Горького. Газировки попью и обратно.