Убийство под шубой

– Вы бы предупредили, что у вас все будет продолжаться, мы бы не уезжали. Даже до отделения не успели доехать, и снова-здорово! – Стрельцов строго и укоризненно смотрел на нас.

Воблу уже увезли на скорой, к счастью, ее жизнь была вне опасности. Да и вообще, увезли ее исключительно для перестраховки, легкое сотрясение, и то не факт. А красная лужа около нее оказалась пролитым вином, которое Катька несла с собой, но с перепугу выронила, увидев лежащего человека.

Вобла толком ничего не помнила, только то, что кто-то сзади ударил ее по голове чем-то тяжелым. Но вопила она так, что лично я пожалела, что преступнику не повезло и он не довел свое дело до конца.

Борюсик поехал в больницу с супругой. По участку шарились полицейские, пытаясь найти следы преступника. А мы уже привычно разместились на веранде.

– Ну что? – Стрельцов устало вздохнул. – Для начала объясните мне, пожалуйста, как чета Чебатюков снова оказалась на вашем участке. Насколько я помню, они ушли к себе самыми первыми.

– Да Борюсик всегда к Янке бегает, – ответил Лешка.

– То есть, у вас, Яна Владимировна, интимная связь с Чебатюком? – заинтересовался следователь.

– Да нет у меня никакой интимной связи! – возмутилась я. – Точнее, была когда-то. Сто лет назад. Он еще даже на Вобле не женился… В смысле, на Алле своей.

– А почему он тогда все время бегает к вам, как сказал ваш друг? – продолжал допытываться Стрельцов.

Я зло глянула на Лешку.

– Потому что желает этой интимной связи.

– А вы, стало быть, не желаете?

– Не желаю. Только Борюсику это объяснять бесполезно. Он при каждом удобном случае сбегает от своей жены и пытается меня затащить в койку. Вот и сегодня его нелегкая принесла.

– Понятно. То есть, вы утверждаете, что Чебатюк тайно от своей жены прибежал к вам, чтобы склонить вас к интимной близости? А вы ему отказали?

– Да, именно это я и утверждаю.

– А что тогда на участке делала его жена? Алла Львовна Чебатюк-Шереметьева…

Томка неприлично хрюкнула, Лешка громко заржал, а я закашлялась.

– Как-как? Чебатюк-Шереметьева? – удивленно переспросила Катька.

– Ну да, по паспорту у нее двойная фамилия…

– Зашибись! Чебатюк-Шереметьева. Это ж надо такое удумать, – потрясенно произнесла я, справившись с кашлем.

– Она же говорила, что у нее предки из старинной дворянской фамилии, – припомнила Томка. – Вы что, не помните? Она всегда кичилась своим аристократическим происхождением.

– Не понимаю только, зачем было добавлять к своей благозвучной фамилии фамилию Чебатюк? Это же просто сюр какой-то! – я никак не могла успокоиться.

– Ну, может, Борюсик настаивал, чтобы жена взяла фамилию мужа? – предположила Катька.

– Так, хватит! Потом обсудите фамилию ваших друзей, – прервал наш разговор Стрельцов. – Вернемся к последним событиям. Так что Алла Львовна делала на вашем участке? Как вы можете объяснить этот факт?

– Да что тут объяснять, – влез Лешка. – Ничего странного. Так всегда бывает. Чебатюк пытается соблазнить Янку, а Вобла, то есть, эта… Чебатюк-Шереметьева, пытается этого не допустить. Вот и таскается за своим мужем, блюдет его нравственность. Такое постоянно происходит, мы уже все привыкли.

– Интересные у вас развлечения, – заметил Стрельцов и снова уставился на меня. – Так, значит, во время преступления вы были вдвоем с Чебатюком в том домике?

– Ну да, наверное. Мы ничем таким не занимались. Да он вообще провел у меня минут пять, максимум, десять. Я уже почти его выпроводила, а тут Катька как заорет…

– Ясно, – следователь снова сделал пометку в свой многострадальный блокнот и перевел взгляд на Катьку. – Теперь вы, Екатерина Андреевна. Ведь это вы обнаружили жертву?

– Я, – вздохнула Катька, и вздрогнула, снова переживая неприятные минуты. – Мы все уже собирались спать ложиться. Ну, разошлись по комнатам. А я задержалась на кухне, посуду в шкаф расставляла. Спать вообще не хотелось. Потом смотрю – у Янки свет горит. Думаю, пойду к ней, посидим, выпьем немного, вот бутылочку красного вина прихватила.

– Это как раз та бутылка, которая лежала рядом с жертвой? – заинтересовался Стрельцов.

– Да. Я ее выронила от испуга…

– А почему она была открытая?

– Так я ее дома открыла, потому что в бане нет штопора. Вы что, думаете, что я специально взяла с собой открытую бутылку, чтобы пролить ее рядом с валяющейся Воблой? Для усиления эффекта? – Катька явно находилась на грани срыва.

– Ну, если это так, то тебе это удалось. От картины кровь стыла в жилах. Кровавое пятно, лежащая Вобла, – я поежилась, вспоминая недавние события.

– Так, не отвлекаемся, – следователь попытался вернуть себе инициативу. – Итак, вы взяли открытую бутылку вина и пошли в домик к вашей подруге, чтобы там ее распить?

– Ну да. А там – Вобла. Точнее, я подумала, что это Маришка лежит. Темно было…

– А почему вы приняли потерпевшую за вашу сестру? – быстро спросил Стрельцов.

– Так я говорю – темно было. Пуховик черный. Но главное – волосы. Просто Вобла, тьфу ты, Чебатюк-Шереметьева недавно нарастила себе волосы и стала блондинкой. До этого она была шатенкой с короткой стрижкой. Я еще к ней не привыкла в новом обличье. А блондинка среди нас одна всегда была – моя сестра.

– Ну, не знаю, спутать меня с Воблой… – возмутилась Марина, которая все это время молчала, демонстрируя нам свое недовольство по поводу того, что ее буквально подняли из кровати.

– Ну, темно же. А в пуховике все фигуры одинаковы. И потом, она лицом вниз лежала, только волосы и были видны, – стала оправдываться Катька, виновато глядя на сестру.

– Понятно, – следователь удовлетворился Катькиным объяснением. – Вы приняли лежащую на земле Воблу, черт, Чебатюк-Шереметьеву, за сестру и закричали. Кстати, почему вы все ее зовете Воблой?

– Не знаю, как-то так повелось, – вздохнула Катька.

– А что? По-моему, она вылитая Вобла, как ее еще называть? Не Чебатюк же Шереметьевой, прости господи? – влезла я.

– То есть, потерпевшую, насколько я понимаю, тут все не любили?

– Угу, и поэтому решили прикончить ее сегодня. Раз уж у нас все равно тут убийство было. Одним больше, одним меньше, какая разница. Так, что ли? – поинтересовалась я.

– Разберемся, – мрачно пообещал следователь. – Итак, вы, Екатерина Андреевна, закричали. И что дальше?

– Дальше? Дальше Янка прибежала. С Борюсиком. Борюсик и признал в ней супругу. Кинулся к ней, и выяснилось, что она жива. А потом и остальные подоспели. Лешка, Томка, Павел и даже Маринка…

– Именно в таком порядке?

– Да не помню я. Лешка точно первым выбежал. Он даже одеться не успел, в трусах и майке, только сверху куртку накинул. А потом, кажется, Томка? Да, Ян?

– Да, потом Томка. За ней почти сразу Павел. Он уже, кстати, одетый был. Маринка вышла позже, кажется. Хотя я не помню. Все смешалось, как-то. Борюсик верещал, Катька причитала…

– И вместо того, чтобы сохранить место преступления нетронутым, вы стали толпой бегать по участку! – укорил нас Стрельцов. – Там как стадо слонов прошлось.

– Ну, извините, не подумали. У нас только второе убийство, то есть, не убийство, к счастью, а покушение. Мы еще не очень привыкли. Ничего, вот к пятому мы уже натренируемся и будем вести себя правильно – сразу же огородим все ленточкой…

– Яна! – Томка не оценила мой юмор. – Уймись уже со своими шуточками. Не ровен час накаркаешь!

– Что-то вы вообще всей вашей развеселой компанией подозрительно себя ведете, – следователь тоже не был расположен к шутейному разговору. – Следы все уничтожили, как будто специально, еще и алиби друг другу не можете обеспечить. Как нарочно разбегаетесь по всему участку. Вот хоть кто-то из вас может точно сказать, где он был за пятнадцать-двадцать минут до того, как нашли потерпевшую, да так, чтобы это подтвердили, как минимум, два человека?

– Ну, я с Борюсиком в бане была. Так что я могу подтвердить его алиби, а он мое, – уверенно сообщила я. Мне казалось, что теперь-то я хотя бы точно не под подозрением.