Не оставляй меня

Аполлон ждал меня у ворот школы. Я опаздывала, потому что никак не могла встать с кровати. Нужно правда по-настоящему взять себя в руки. Этот учебный год так важен для меня и моего будущего. Нельзя постоянно отвлекаться.

– Джесс, – поприветствовал меня бог. – Плохо спала?

Я пожала плечами. Ему не обязательно знать о моих запутанных мыслях.

– Гера уже спрашивает себя, почему ты больше к нам не заходишь.

– Ты ведь и сам прекрасно знаешь. Не хочу чаще, чем необходимо, пересекаться с Кейденом, и мне нужна доза нормальной человеческой жизни.

Он с пониманием кивнул.

– Кейден к нам не приходит. Зевс запретил им с Матео появляться в доме. – Аполлон наклонился ближе ко мне. – Пока не вычислит предателя. Агрий должен думать, что мы окончательно списали его со счетов, а Матео отец не доверяет. Понятия не имею, сработает ли, но это чуть ли не единственное, что мы способны сделать, чтобы защитить Кейдена.

– И правда очень мало.

По пути к велосипедной стоянке бог шел рядом со мной.

– Ты не видела Гею или Агрия за последние несколько дней? – спросил он, так мне и не ответив. Прозвучало так, будто эти двое регулярно заглядывали ко мне на чашечку кофе.

Я покачала головой:

– Нет. Все спокойно.

– А у нас сейчас довольно неуютно. Никто не знает, кому можно верить. – Аполлон потер рукой заднюю сторону шеи. Он выглядел усталым. – На ночь мы запираем двери в свои комнаты, – поделился он. Не то чтобы между богами никогда не было распрей. Ведь в древних легендах они постоянно боролись друг с другом. – Детям разрешается играть вместе, только если от каждой семьи присутствует хотя бы один взрослый. Иногда в доме так тихо, что становится почти жутко.

– Это должен быть кто-то из близкого круга Зевса, – сказала я. Мне было жаль Аполлона, но помочь ему я не могла. Боги знали друг друга гораздо лучше, чем я их знала.

– То есть я тоже в группе риска, – глухо произнес он.

Я яростно замотала головой:

– Твой отец не будет тебя подозревать.

– Вот тут я бы не был так уверен. – Аполлон смотрел куда-то сквозь меня, словно заглянул в прошлое, когда их отношения с Зевсом еще были совсем другими. – Кстати, ты в последние дни не видела Кейдена? – неожиданно спросил он.

– Нет, только в субботу после вечеринки. А вы тоже его не видели?

Аполлон сунул руки в карманы джинсов.

– Нет. И я начинаю беспокоиться. Ты можешь проверить, у Джоша он или нет? Так ты сделаешь Гере огромное одолжение. Мы не привыкли быть одни. Мы почти всегда все вместе, пусть и страшно действуем друг другу на нервы.

– Зайду после школы, – пообещала я, хотя все во мне сопротивлялось.

Аполлон пристально на меня смотрел, но не говорил ни слова. Тем не менее я поняла, чего он ожидал.

– О’кей, о’кей, пойду прямо сейчас, – сдалась я. – Зевсу известно, что ты меня об этом просишь?

– Нет. Мы не хотели грузить его еще и этим, он и так очень боится за Афину. Гера хочет по крайней мере избавить его от переживаний о том, что с Про что-то случилось. У него не особо много опыта по части человеческой жизни.

– А ты, значит, посредник между всеми этими душевными состояниями? – поинтересовалась я.

Аполлон криво улыбнулся.

– Похоже на то. От Зевса я выслушиваю, как он зол на самого себя. Гера плачется, что у нее ничего не получается и она скучает по Митикасу. Афродита… – Он осекся. – Ей мне иногда хочется свернуть шею.

Я приподняла брови. Обычно он не такой свирепый.

– Извини, но она настоящая заноза в заднице. – Скрестив руки на груди, бог прислонился с одному из столбов, поддерживающих крышу парковки для велосипедов. – Ко мне постоянно кто-нибудь приходит и начинает жаловаться. Они все кажутся мне детьми, которые не понимают, от кого исходит настоящая опасность.

– Видимо, это из-за того, что вы бессмертные и все, кого вы любите, – тоже. Вам нечего бояться по-настоящему. Абсолютно нечего.

– Наверно, ты права. Возможно, это одна из причин, почему Про захотел стать смертным. Вы живете намного ярче.

Лучше не буду ничего говорить по этому поводу.

– Тогда прогуляю-ка я свой урок древнегреческого, – откликнулась я и снова сняла свой велик с подставки. Все равно не смогла бы сейчас усидеть на месте. Мне необходимо выяснить, где Кейден и все ли с ним в порядке. – Надеюсь, Зевс не поставит мне плохую оценку.

– Я об этом позабочусь, – крикнул мне вслед Аполлон. – Сразу сообщи нам, как только что-то узнаешь.

– Хорошо.

Я простояла перед дверью Джоша полчаса. Занавески на верхних окнах задернуты. Но вряд ли от парней можно ожидать, что они каждый день будут убирать постель и проветривать комнаты. Из дома не доносилось ни звука. Сердце у меня колотилось где-то на уровне горла, когда я вытащила ключ из тайника и вставила в замок. И сама не знала, чего боялась сильнее: обнаружить его в постели с какой-нибудь девушкой или вообще не обнаружить его следов.

Нижний этаж будто вымер. В гостиной на столе стояли полупустые стаканы, а на кухне валялись старые коробки из-под пиццы с засохшими остатками еды. Кому-то не помешало бы хорошенько прибраться. Я тихо поднялась вверх по лестнице. Где находилась комната Джоша и спальня его родителей, я знала. Оставались две гостевые комнаты. Дверь одной из них была немного приоткрыта. Кейден в одних боксерах лежал поперек кровати. Один. Я старалась не обращать внимание на его полуголое тело. А потом услышала его хриплое дыхание. За два шага я оказалась возле него и положила ладонь ему на лоб. Он горел. Лицо выглядело неестественно бледным. Вдруг Кейден начал громко, лающе кашлять. Затем попытался нащупать свое одеяло и запутался, потому что лежал на нем. За все это время он ни разу не открыл глаза. Я встала на колени возле кровати и потрясла его за плечо.

– Кейден, – настойчиво позвала я. – Проснись.

Он моргнул и внезапно схватил меня за руку с такой скоростью, которой я не ожидала от него в подобном состоянии.

– Джесс, – прохрипел он. – Это ты или ублюдок Морфей опять посылает мне лишь сон?

Я отвела волосы с его влажного лба.

– Это не сон, – сказала я. – Сколько ты уже болеешь?

– Понятия не имею, – пробормотал он с закрытыми глазами. Его хватка на моей руке не ослабевала. – Такое ощущение, что я пролежал тут лет сто. Почему так жарко?

– Ты простудился, – объяснила я. – Это температура.

– Все болит. Голова, руки, ноги. – В его голосе звучало не меньше страдания, чем у Фиби, которая ненавидела болеть.

– Почему ты никому не сказал? Гера бы за тобой поухаживала, пока ты не поправишься.

– Мне нельзя приближаться к своей семье, – пролепетал Кейден. Меня тронуло, что он по-прежнему называл их семьей. Раньше так стремился оказаться как можно дальше от них, а теперь скучал. Вот дурак.

– Пойду посмотрю, есть ли у Джоша дома аспирин. Сейчас вернусь. – Я хотела высвободить руку, но Кейден не отпускал.

– Если я тебя отпущу, ты снова уйдешь.

– Я останусь с тобой, не волнуйся.

– Когда-то ты уже обещала, что не покинешь меня, и не сдержала слово. – Он открыл веки и укоризненно посмотрел на меня лихорадочно блестящими глазами.

Я сглотнула.

– На этот раз я правда останусь. – Он болен и совсем один. У меня просто нет другого выбора.

Кейден кивнул и нехотя меня отпустил.

– Тебе надо принять душ, тогда ты почувствуешь себя лучше.

Он опять лишь кивнул, а потом застучал зубами от озноба. Дотянувшись до упавшего на пол покрывала, я накрыла его им. Затем ушла в ванную, порылась в шкафчике с лекарствами в поисках аспирина. Повезло, таблетки нашлись. В холодильнике стоял пакет ананасового сока, который я зажала под мышкой. И, вооруженная соком, стаканом и лекарством, побежала обратно в его комнату. Тем временем зубы у него начали стучать еще громче. Я заставила Кейдена сесть и проглотить две таблетки. Чтобы он мог сидеть прямо, мне пришлось обнять его одной рукой за талию. После того как выпил стакан сока, словно умирающий от жажды, Кейден уткнулся горячим лицом в изгиб моей шеи.