Страница 2 из 11
Но если не пойти с ней на ужин, то она и премию не даст. С неё станется, очень обидчивая. И мстительная, ага. А мне завтра ещё чудо своё хвостатое регистрировать. По новым правилам всем надо паспорта оформлять и чипирывать. А для этого обследование проходить. И все за свой счёт. А денег нихрена нет. И работы нормальной нет. И премии. И новой видюхи. И счастья в жизни.
– Аннеточка, солнышко моё, ты отчётик когда доделаешь, а то мне он был бы кстати? – поинтересовался я у формально моей подчинённой, голосом полным нежности и учтивости, во избежание, стало быть.
***
Наконец-то получив свои дурацкие справки, я отошёл от окошка, пытаясь что-то увидеть сквозь стеклянные витрины центра санитарного надзора. У входа Её вроде не было. Ну, возможно отошла недалеко. Это плохо, но что с неё взять. Ничего, со временем научится и слушаться, и понимать правила. Застёгивая на ходу кожаную папку для бумаг, вышел из здания, и оглянувшись по сторонам, замер.
Трое зоосанитаров в своих зелёных комбинезонах заталкивали в свой идиотский служебный фургон её – мою кошкодевочку. Я рванул было через проезжую часть, но трафик был слишком плотный. Закричал, размахивая руками, но охотники не обратили на меня никакого внимания. Завели машину и поехали в противоположную от меня сторону.
На машине кроме фирменных обозначений и названии ведомства не было никаких других приметных знаков. А номер машины я не запомнил. И что делать я не знал. Так и стоял, пень пнём и смотрел туда, где только что всё произошло, пытаясь понять причину происшедшего.
Почему её забрали? Она же практически домашняя. И по внешнему виду, и по повадкам. Чистенькая. Ухоженная. Сытая. Добрая и ласковая. Не способная причинить никому вреда. Даже напугать или отпугнуть она бы не смогла. Её средство защиты разве что очаровательная мордашка да пушистый хвост. Ну, никак её за дикую, или там уличную, принять нельзя. Не могла она ни на кого броситься. Так почему? Почему им надо было её схватить и увезти?
Я бы так и стоял в растерянности, если бы меня не толкнул прохожий. Тут я очнулся и меня осенило: телефон! Достал телефон, нашёл в инете номер горячей линии департамента. Буквально сразу же, через каких-то минут двадцать мне все же ответил первый освободившийся оператор. Толку, правда, было мало. Они не раскрывают информацию о служебном транспорте. Они действуют по закону и на основе решений местных властей. Если забрали, значит, были веские причины. Ля-ля-ля. Бу-бу-бу. Пишите на деревню дедушке.
Быстрое изучение тематических пабликов дало понять, что дело – труба. Если увезли, то вернуть шансов ноль. Пока ещё никому не удавалось. А особо настырным доступно объясняли, что оно того не стоит. Короче говоря, все сходились во мнении, что все же, как поётся в песне, «новая встреча – лучшее средство от одиночества», мол, заведите себе новую живность, а о пропавшей забудьте и думать, спать будете спокойнее, и всё такое, ну вы понимаете.
Домой я тащился долго. Пешком. Еле шевеля ногами. Как будто на мне был огромный рюкзак, набитый чем-то очень тяжёлым. Наверное – виной. Возможно я не до конца понимал, откуда это чувство взялось, такое невыносимое, такое тяжёлое. Но, то что я был виноват, это я признавал. Это же был договор, контракт. Я беру под защиту, на полное обеспечение ту, которая на это согласится в обмен на то, чтобы оставаться собой, и просто радовать своим присутствием. Это она мне ничего не должна была. А я был должен. Всё. Ей.
Было грустно. И одиноко. Раньше я не замечал одиночества. У меня было общение на работе. Было виртуальное общение в онлайн игре. Я не ощущал себя одиноким. А вот сейчас это ощущение проявилось. И я вдруг осознал, насколько у меня пустой и холодный дом, путь даже это и небольшая холостяцкая квартира. Но в ней пусто, как в огромной темной пещере. И на мгновение, появившееся тепло уюта от того, что кто-то тебя ждёт, что кто-то будет рядом… а теперь всё по-старому. Ритмичная музыка или голос диктора новостей и экран монитора с игрой, в которой нет ничего настоящего…
Я на неё чуть не наступил, еле ползя по ступеням и уткнувшись носом в собственное никчёмное отражение в лакированных носках туфель.
Она сидела на лестничном марше, прижавшись к перилам. И милая моська с жалостливым выражением смотрела на меня. И было понятно, что она просит не прогонять её, ведь она никому не мешает. Изумрудные глаза, прижатые к голове ушки и поджатый к груди хвост.
– Сиди-сиди. Никто тебя никуда не гонит, – я прошёл мимо, старясь не задеть её.
Одного раза мне достаточно. С первой попытки стало ясно, что я не гожусь для такой роли. Из меня никудышный опекун, хозяин, дрессировщик. Я не смог уберечь одну, куда уж мне уберечь другую.
Закрыл входную дверь. Скинул обувь и побрёл на кухню.
Ну, не получилось и не получилось. Это жизнь. А жизнь штука такая… Сякая… Короче, продолжается она. Хватит страдать. Пора заняться серьёзными делами, переставить дрова на видеокарту, а то я так и не зарублюсь в новую игруху. А что ещё нужно для жизни, как не новая суперигра на минималках на ведюхе устаревшей вусмерть? Да блин!! Какие, нафиг, игрухи с видюхами?!
– А ты форель любишь? Кушать хочешь? Пойдём кушать, – я хотел было поднять её со ступенек, но она вскрикнула и отшатнулась. – Ты чего? Что с тобой? У тебя что-то болит?
Я опять протянул к ней руку и только тут заметил, что поза у неё очень неестественная. У них же обычно всегда поза такая грациозная, как у статуи. А тут она очень странно скособочилась. Я пощупал её правую руку, она просто чуть отодвинулась от меня, недоуменно взглянув. А вот при попытке пощупать её левую руку, снова вскрикнула, и попыталась вырваться. Но тут же застонала от боли.
Я донёс её до своего дивана и уложив, ещё раз с предельной осторожностью прощупал худенькое тельце. Левая рука была сломана, она опухла и уже почти почернела. Под левой лопаткой застряла некрупная дробь. Всё тело было в синяках и ссадинах. Да. Досталось ей крепко. Кто такое мог сотворить, я не знал, но мог предполагать, на основе полученных знаний из видеороликов. Надо было что-то делать. Всё, что я мог, это наложить шину. Затем принялся искать в аккаунте в подписчиках одну анкетку, которая обещала медуслуги с сохранением полной анонимности.
Большая, чёрная, с хромированными вставками. С тремя вентиляторами с проприетарной формой лопастей и турбированным воздушным каналом… Четвёртое поколение шейдеров. Трассировка лучей… Это ли не мечта? Но сейчас уже поздно мечтать, и я приземлено, и очень меркантильно, пересчитал все свои сбережения на суперновый образец инженерного гения. До мечты оставалась всего одна зарплата. Я шёл к этому почти год. Я отказывал себе во всём, что можно было устранить с минимальными страданиями из и без того не особо насыщенной яркими впчателниями жизни. Походы на премьеры в кино, игры лиги на стадионе, даже на бензин для машины не тратился лишний раз, а покупал проездной.
Но за последние дни я вдруг обнаружил, что есть вещи поинтереснее и приятнее, чем втыкание в монитор и беганье по локациям очередной катки. Когда у тебя появляться зона ответственности не потому, что она прописана в должностной инструкции, а потому, что ты сам принял её, когда есть о ком заботиться, уделять внимание, и знать, что ты важен и нужен кому-то, то… То очень многое становится незначительным. Многие ценности обесцениваются, раскрывая свою фальшивую суть.
Мысленно убеждая себя, что денег должно хватить, что не может же всё быть на столько дорого, доехал до трёхэтажного коттеджа в частном секторе на окраине города. Никаких вывесок не было, как не было и каких-то особых опознавательных знаков или примет, вполне себе заурядный типовой домишко, если можно так сказать про добротный кирпичный дом с высоким основательным забором.
– Доктор вас ждёт, заходите, – ответил домофон на мои сбивчивые объяснения причины столь позднего визита.
В прихожей, или холле, или фойе, или как ещё там называется приёмная в частном доме, меня встретила миловидная девушка в костюме, напоминающем одновременно и спортивный и рабочую униформу фармацевта сетевой аптеки. Указала на маленький диванчик и попросила подождать, а сама ушла за доктором.