Страница 8 из 42
— Ого! — воскликнул Берг. — Побольше топлива, мы освободим из льда эту штуку.
Дров принесли, и костер затрещал и разгорелся.
Пламя бросало красный свет на ледяную массу, и ее тени казались темно-фиолетовыми, вдали переходящими в голубые.
Высоко над нами заискрились звезды, и широкая полоса северного сияния охватила полнеба. Костер, заливаемый тающим снегом, трещал и дымил снизу, но ярко горел вверху, питаемый сухим кустарником, который во многих местах, защищенных от ветра, вел борьбу с арктическим холодом.
Вокруг пламени костра столпилась вся команда «Белого медведя», с недоумением посматривая друг на друга.
Контур громадного зверя выступал внутри ледяной глыбы все отчетливее и отчетливее. Лед становился с каждым мгновением тоньше и прозрачнее. Наконец из-под него показалось черное пятно, оно росло и обнаружило коричнево-серую шерсть чудовища.
— Это мамонт! — крикнул Берг.
Да, это был мамонт. Мои матросы собрались уже высвобождать животное изо льда топорами, но я запретил им это, боясь, чтобы они не попортили шкуру. Лед медленно стаивал, и наконец, великан высвободился из его оболочки.
Неуклюжая тварь имела около 4 метров высоты и 4 ½ в длину, длина же хобота была больше роста самого высокого из нас.
Наш штурман, любивший блеснуть своей образованностью, заметил, что подобные открытия делались и раньше во многих местах Сибири и что лед, герметически консервировав тушу, предохранил ее от разложения. Мясо животных в этих случаях оказывается таким же свежим, как если бы они были убиты вчера, а не умерли тысячи лет тому назад. Чтобы доказать правильность своих слов, он ткнул мамонта ножом и показал нам, что его лезвие покрылось кровью.
Нас это изумило: ведь эта кровь, капавшая с ножа, обращалась в жилах животного за тысячи лет до нашего появления на свет!
Тем временем команда продолжала подбрасывать топливо в костер, и его пламя играло тысячью искр на ледяном покрове скалы. Эта сцена в темноте морозного вечера вблизи полярного круга была так фантастична, что, кажется, нас не удивило бы, если бы мамонт ожил и зашевелился. Штурман обходил его со всех сторон, трогал его руками, измерял тушу со всех сторон и не уставал просвещать нас своей импровизированной лекцией.
Нам стало казаться, что чудовище действительно шевелится. Мы, затаив дыхание, не спускали с него глаз.
Тем временем огонь сделал свое дело; лед, тысячи лет хранивший тело великана, окончательно стаял, и колосс, ничем не поддерживаемый, стал склоняться на бок. С шумом, потрясшим землю, он рухнул, задув струей воздуха костер, как мы задуваем свечу.
Одновременно произошло нечто другое. Еще в то время, пока мамонт стоял около стены, мы заметили, что своим телом он прикрывает какую-то выемку в ровной поверхности.
Много лет прошло с тех пор, но и сейчас я отчетливо вижу то, что мы увидели в тот момент, когда рухнула эта преграда.
Заметьте, что до этого мы месяцами не видели ничего вокруг, кроме однообразного снежного покрова. Надо пережить эти долгие дни, в течение которых нашему взору не представлялось иной картины, чтобы понять всю силу нашего изумления перед открывшимся нам зрелищем.
Насколько хватал глаз, мы увидели скалистый проход, покрытый побелевшими скелетами и черепами животных. Эти безмолвные свидетели хранили тайну пещеры со времен глубочайшей древности. По-видимому, этот выход из недр земли на ее поверхность был только преддверием целого лабиринта подземных пещер.
— Вперед, товарищи! — крикнул Берг, устремляясь в подземелье.
— Подождите, пока принесут фонарь, — попытался я удержать энтузиаста.
— Нет надобности, здесь светло!
Его ответ звучал глухо, как из колодца. Мы колебались последовать его примеру, но, после недолгого раздумья, четверо, в том числе и я, вступили под своды пещеры. Берг издали звал нас и его голос усиливался многократным эхо, отражавшимся от стен лабиринта. Камни разных размеров в хаотическом беспорядке загромождали проход и пробираться вглубь его можно было только с трудом. Через несколько минут расщелина привела нас в громадную пещеру, стены которой терялись в неясном сумеречном освещении. Всюду виднелись кости, красноречивые, хотя и немые свидетели долговременности протекших лет. Воздух был сух, холоден и наполнен запахом тления. Почва между костями была покрыта пышным ковром неведомых растений, большинство которых фосфоресцировало, освещая пещеру. Там были папоротники невероятной высоты, мхи величиной с дерево, незнакомые цветы бледных, но восхитительных оттенков.
Мы жадно вглядывались в эту картину, но Берг торопил нас идти дальше. Через несколько шагов мы услышали журчание ручья и увидели поток, медленно извивавшийся между камнями. На берегу его валялись скелеты людей. Я поднял один из скалящих зубы черепов, и он, смотря на меня пустыми впадинами глаз, словно говорил: «Ну-ка, угадай мою тайну, если можешь».
Откуда вблизи полюса могла взяться эта роскошная зеленая растительность, заполнявшая подземелье?
Пройдя еще немного по течению потока, мы нашли объяснение этому странному факту. Ручей вытекал из щели в одной из стен пещеры, и когда я опустил в него руку, то почувствовал, что вода совсем теплая. Это был горячий подземный источник, и штурман объяснил нам, что мы стоим в кратере давно угасшего вулкана.
Мы открыли первобытный рай, правда, сумеречный и молчаливый, но производивший впечатление роскошного сада в сравнении с холодной ледяной пустыней, окружавшей нас со всех сторон. Перепрыгивая с камня на камень, мы перешли на другую сторону потока и начали подниматься по склону, на вершине которого виднелось новое отверстие в еще большую пещеру. Фосфоресцирующие папоротники там и тут излучали слабый свет, озаряя скалы.
— Странно, — заметил я, — мне кажется, будто…
— Пахнет конюшней, — прервал меня Берг.
— Сотнями конюшен, — подтвердил штурман и громко крикнул, обратившись лицом вглубь пещеры.
Эхо ответило таким громовым и страшным отголоском, что мы невольно вздрогнули.
— Какое мощное эхо, — заметил Берг, слегка побледнев.
После того, как раскаты эхо умолкли, вновь наступила торжественная тишина. Мы стояли, не шевелясь.
— Там, внизу, где земля сырая… — прошептал смущенно штурман.
— Что там? — спросил я.
— Да разве вы не видите, что она усеяна следами.
— Что это? — воскликнул Берг. — Следы мамонтов! И еще каких-то более крупных животных. Иные совсем старые и высохшие, иные оставлены недавно, некоторые, быть может, сегодня…
Он произнес последние слова с таким изумлением, что мы все наклонились ближе. Это показалось нам более удивительным, чем все, виденное раньше.
— Гм, — промолвил Берг, стараясь говорить твердым голосом, — с меня довольно, я возвращаюсь.
— Да, идем обратно, — поддержал его я.
Как раз в этот самый момент вновь раздалось словно эхо, хотя мы обменивались словами вполголоса.
Из темноты послышалось громовое рычание, прерываемое короткими интервалами. Оно гремело все ближе и ближе, сопровождаемое как бы ударами громадного молота о землю.
Волосы у меня стали дыбом и руки бессильно повисли; мне казалось, что своды пещеры рушатся на наши головы.
Что-то массивное ворочалось и топало за лежавшими в глубине пещеры каменными глыбами.
Не промолвив слова, штурман показал пальцем. Я взглянул в ту сторону.
— Что это?! — прошептал я. Там, окруженный громадными папоротниками, стоял товарищ допотопного чудовища, извлеченного нами изо льда, но живой и, кажется, совершенно другой породы. Его ноги были, как у слона, но тело длиннее и толще и покрыто как бы красной щетиной. Голова бесформенная, с тупым рылом и громадной широкой пастью. Хвост, которым чудовище било по земле, — длинный и толстый, похожий на хвост ящерицы.
Гигантская ящерица, или не знаю, как назвать эту тварь, двинулась в нашу сторону. Не могло быть сомнения, что мы <были> замечены ею, ее глаза с алчностью уставились на нас.