Ненужный.

«Успеем, считай мы в шоколаде! Знаешь, поди, что такое шоколад? Черт, о чем это я? Лучше запоминаю, что я предлагаю сделать! Насколько я понял, жандармы будут главарей вылавливать, а остальных скорее всего трогать не будут. Вот и нужно будет им немного помочь, чтобы они, в свою очередь, нам помогли. Улавливаешь, к чему я виду? Поэтому…».

Рафи, хоть и был тертым калачом (другие на улице не выживали), но такой хитроумный план вряд ли бы придумал. Казалось бы, все здесь на поверхности, а копнешь, сразу столько всего лезет. С одной стороны, Князя подставляем, с другой — Витяна спасаем. А Голос ведь ещё кое-что придумал.

— Успел… вроде.

С высунутым языком парень вломился в дом, где после ночных похождений обычно отлеживался Витян. Начал торкаться во все двери, но лишь с третьей попытки угадал.

— Какого хера так рано? — с скомканной постели приподнялась заспанная фигура. Судя по красным глазам и помятому лицу, вчерашний день для бандита прошёл непросто. — А это ты? Чё приперся? Давай быстрее, а то башка раскалывается…

Видно было, что ему сейчас ни до чего нет дела. Но это известие, ухмыльнулся Рафи, быстро «прочистит ему мозги». Такой заряд бодрости получит, что, как бабочка, порхать начнет.

— Беда, Витян! Не сегодня, так завтра, сюда жандармы нагрянут. Будут весь район чистить.

И ему сейчас не пришлось притворяться. Рафи, и правда, было страшно. Ведь, шеф жандармов, как понял он, когда подслушивал, был настроен очень серьезно. Ясно было, что миндальничать ни с кем не будет. И «в хвост и в гриву драть станет».

— Ху… ня, — буркнул он, правда, уверенности в его голосе не было. — Какие ещё жандармы? Им сроду до сквадов дела не было. Нас всегда полиция пасла, а с ними у нас все ровно.

Пришлось, Рафи кое-что о вчерашнем дне рассказать. Не все, естественно, о некоторых вещах по совету Голоса умолчал. Но и прозвучавшего хватило, чтобы Витян впечатлился «донельзя»: глаза округлились, брови дугой выгнулись и рот, в добавок, открылся.

— Б… ь, — ошеломленно выдал бандит, когда дар речи к нему вернулся. — Нам же хана теперь. С чёрными мундирами не договоришься…

Витян растерянно уставился на парня, не понимая что делать. Он неплохой " боевик", но, когда нужно было поработать головой, соображал туго. Плетение хитрых комбинаций точно было не его коньком.

Голос в голове у Рафи тут же «забил в набат»: мол, не спи, браток! Клиент созрел и его можно было брать тепленьким.

— Я знаю, что делать, — уверенности в голосе Рафи было хоть в ведра насыпай. — Только нужно слушать меня и делать то, что я скажу. Слово в слово. И тогда, дружище, ты не только останешься при своих, но и хорошо поднимешься.

Сложно сказать, что сработало. Может уверенный тон голоса и соответствующий вид Рафи. Может страх перед жандармами. А может и что-то другое. Да, наверное, не важно. Главное, его план начал работать.

Смотря ему прямо в глаза, Витян медленно кивнул. Он был согласен.

На небольшом дворике, зажатом между двумя доходными домами, было не протолкнуться. Десятки всадников в узнаваемых чёрных мундирах с ожиданием смотрели на командира, здоровенного детину с широченными плечами и бычьей шеей. Ждали приказа ступить на землю молодёжных сквадов.

Чувствовалась развитая в воздухе тревога. Переминались кони, перебирая копытами. Солдаты прятали страх за шутками и прибаутками. То и дело раздавалось неестественное «ржание».

— Разговорчики, мать вашу! Кому там весело? Как бы плакать не пришлось.

Григорий Мелихов, вахмистр второй роты, строго оглядел строй. Солдаты, едва встретившись с ним взглядами, тут же опускали глаза. Знали, что у их командира рука твердая. Такого подзатыльника может отвесить, что с ног запросто сбивает.

— Собрались, черт вас дери! Непростое дело готовится. Не шантропу голозадую брать будем, а опытных волчар. Будете ворон считать, вмиг в брюхо нож получите…

Хотел он ещё сказать, но не успел.

В этот момент во двор влетел заплаканный парнишка с выпущенными глазыми. Невысокий, весь взъерошенный, как цыпленок, подскочил к вахмистру и давай навзрыд плакать. Не захочешь, все равно подойдешь…

— Дяденька, родненький, спаси! Христом Богом прошу, помоги! — жалостливо голосил чернявый парнишка. Руки заламывал, вот-вот на колени бухнется. — Совсем Князь замучил! Все жилы, ирод, из нас вытянул! Рожа бандитская, по десяти рублев с нас просит! Не отдашь — смертным боем лупит! А где взять цельные десять рублев? На паперти просить? Али воровать?…

Мелихов повёл плечами, скользнув ленивым взглядом по оборванцу. Попрошайка, скорее всего. Дать бы ему по хребту плеткой разок, чтобы отстал.

— Спаси, милостевиц! Этот Князь проклятущий…

Вахмистр уже потянулся к поясу за клеткой, как его рука замерла на пол пути. Только сейчас до него дошло, о каком-таком Князе говорил это оборванец. Ведь, его то и нужно здесь поймать. Сам Его Высокопревосходительство сто рублей ассигнациями обещал за поимку этого самого князя.

А ему сто рублей-то чей не лишними будут. Настасье, душеньке, обнову как раз купит, улыбнулся Мелихов. Главное, чтобы его не опередили.

— Слышь, мешок с блохами, — вахмистр одним махом спешился и схватил парнишку за воротник, как собачку. Поднял над головой и пару раз как следует тряхнул, чтобы тому не повадно было. — Быстро, рассказывай, где этого Князя найти!?! Не реви, не трону! Только правду говори! Врать вздумаешь, придушу, как кутенка.

Оборванец ещё говорить не начал, а Мелихов уже все в красках представил. И как опасного преступника изловит; и как ему Его Высокопревосходительство будет руку пожирать; и как Настасьюшка жаркой ночью благодарить за подарок станет.

—… Все покажу, дяденька! Ничего не утаю! Внутри квартала он прячется. Я туда тайную дорогу знаю, про которую только свои знают. Тихо пройдете…

В это же самое время в особняке шефа Отдельного жандармского корпуса Российской империи…

Супруга грозного хозяина дома, срочно отбывшего по служебной надобности, Маргарита Павловна Мирская с едва заметной улыбкой смотрела на дочь. Случилось то, что когда-то и должно было случится. Их Катенька, тихая скромница, боявшаяся глаза поднять на мальчиков, привела в дом целого кавалера. Пусть и не родовитого, и случайным образом, но все же.

Но гость, такая незадача, по какой-то причине сбежал, что и вызвало у дочери острое недоумение. Отчего-то решила, что приглянувшийся ей мальчик оказался здесь чем-то или того хуже кем-то обижен.