Страница 9 из 10
– Я такую тоже видел, – сказал Каос. – На вокзале в большом городе. Людям не надо было идти и нести чемоданы, потому что дорожка ехала сама.
– А вон там стоят бабушка с дедушкой, – объявила Олауг. – Они говорят: «Здравствуйте, здравствуйте! Хорошо долетели?»
– Они что, по-норвежски говорят? – удивился Бьёрнар.
– Да. Моя бабушка – датчанка, а дедушка родился в Италии и вырос во Франции, он повар, как и мой папа, и побывал в разных странах, и в Норвегии тоже.
– Понятно, – кивнул Бьёрнар.
– У них нет машины, так что мы поедем на поезде, – предупредила Олауг. – В Швейцарии поезда скоростные, летят как стрела – свишш, свишш. А если два поезда встречаются, они сигналят друг другу: ту-ту! Короткими гудками.
– Может, поедем в Женеву? – спросил Бьёрнар. – Я читал, что это очень большой город, там устраивают разные конференции. А ещё там много банков. Или мы поедем за город?
– Мы поедем в маленький-маленький городок, всё равно что в деревню. Это в долине, но там вокруг горы и леса. Что ж, отправляемся в путь. Поезда есть и в Норвегии, это нам знакомо, только наши не такие быстрые. А вот теперь мы сходим с поезда и пересаживаемся на автобус. Скоро уже будем на месте.
– А там есть многоэтажные здания? – поинтересовался Каос, вспомнив пригород, в котором побывал летом.
– Нет, зато много старинных домов, – сказала Олауг. – С большими крышами, которые словно наползают домам на глаза. И у каждого дома – цветы на окнах.
– Ты хотела сказать – на подоконниках? – переспросил Бьёрнар. – У Эвы тоже стоят цветы в доме.
– Не в доме, а на доме, снаружи, – объяснила Олауг. – Это очень красиво. И по обе стороны от окна – полосатые ставни. А ещё есть сараи, такие огромные, что иногда люди сами живут в одном конце. Коровы, куры, свиньи и лошади пасутся на свежем воздухе.
– И быки тоже? – спросил Каос. – Я летом видел быка, его звали Бычок, но он был здоровенный, а ещё там было целое стадо коров – на том пастбище, где мой дедушка пас скот, когда был маленьким.
– Здорово! А знаешь, Каос, когда коровы стоят в хлеву, их хвосты подвязывают к верёвке, протянутой под потолком, чтобы они ими не размахивали.
– Это чтобы они не ударили того, кто придёт их доить, – догадался Каос. – Старой доярке приходилось закрывать глаза во время дойки, потому что корова всё время размахивала хвостом.
– А у твоих бабушки и дедушки есть коровы? – спросил Бьёрнар.
– Нет, но у них есть огород, так что им не надо покупать овощи, а ещё рядом есть ферма и там есть скот. Мне разрешали туда ходить сколько захочу. Ещё в деревне есть магазины. Прохожие при встрече говорят друг другу: «Грюссе» – это значит: «Здравствуйте». А по вечерам желают друг другу: «Спокойной ночи». У них прямо во дворах растёт земляника. А некоторые садики окружены живыми изгородями – просто для красоты.
– А музыка там бывает? – спросил Каос, вспомнив про музыкантов, которые репетировали в домике возле школы, что стояла на лесной опушке.
– Да, там многие умеют играть на музыкальных инструментах, – сказала Олауг. – Однажды я была в деревне, которая называется Золотурн, там устроили фестиваль шарманщиков. Музыка неслась со всех сторон. Шарманки были очень большие, с золочёными фигурками. Одну вёз ослик.
– Тогда это была шарманка на тягловой силе, – сказал Бьёрнар.
– А однажды вечером выступал прекрасный оркестр. И ещё там есть одна замечательная штука. Я попробую сейчас наколдовать её, только вы закройте глаза.
– Мы вместе пойдём? – спросил Бьёрнар.
– Да, – сказал Каос.
– Это опасно? – спросил Пончик.
– Нет, нисколечко, – заверила Олауг. – Вот послушайте и представьте, будто вы со мной вместе оказались в Швейцарии. Закройте глаза и идите за мной словно овцы.
– А мы что-то получим? – спросил Каос.
– Да, у меня для вас есть подарки.
Бьёрнар, Каос и Пончик зажмурились. Олауг сбегала в прихожую и что-то принесла.
– Держи, Пончик. Это тебе, Каос. А это тебе, Бьёрнар, и вот тебе, малышка Олауг, – для себя я тоже прихватила. Теперь откройте глаза и посмотрите, что у вас в руках. Можете их осторожно потрясти.
Послышался звон. Оказалось, что Олауг привезла всем колокольчики.
– Это из Швейцарии, – сказала она.
– Неужели в Швейцарии у коров такие большие колокольчики? – удивился Бьёрнар.
– Бывают и ещё больше, почти как малые церковные, но они бы в мой чемодан не поместились. В Швейцарии у всех коров есть колокольчики, и у каждого – свой голос.
– Ты их нам на самом деле даришь? – спросил Каос.
– Да. Если вновь окажешься на пастбище, Каос, позвени колокольчиком – и мы сразу тебя отыщем. Закройте-ка глаза, давайте попробуем угадать, чей колокольчик звучит.
Она качнула один колокольчик, и он зазвенел.
– Угадайте, чей это?
– Мой, – отозвался довольный Пончик.
– Теперь мы знаем, как он звучит, – сказала Олауг.
Они стали звонить в колокольчики – сначала по очереди, а потом все вместе.
– Как красиво! Получается настоящая мелодия! – похвалила Эва.
Олауг сияла от радости: теперь её друзья наконец-то поняли, как она провела лето.
Весь день они как бы провели в Швейцарии, а потом вернулись домой на самолёте.
Вечером Каос сказал маме:
– Этим летом я был у бабушки и у тёти, жил в Лилипутике, побывал в большом городе, гостил у дяди и тёти, а сегодня я ещё и в Швейцарию слетал!
А когда папа вернулся, завершив последний рейс на голубом автобусе, Каос поздоровался с ним по-швейцарски: «Грюссе!»
И папе с мамой показалось, что они тоже побывали за границей.
Тётя и дядя
Осенью Бьёрнар пошёл в школу, так что с Эвой теперь оставались по утрам только Каос, Олауг и Пончик. Бьёрнар проводил в школе всего несколько часов, а потом возвращался домой. Но сегодня выходной, и Пончик с мамой пошли в лес, Олауг играла с детьми, которые приехали в отель, а Бьёрнар с Эвой и Бьярне отправились в небольшое путешествие на машине.
Каос субботу провёл в Лилипутике, а когда в воскресенье днём вместе с мамой и папой возвращался домой, то им встретился Бьярне, тот торопился назад в город на своём автомобиле, переделанном из хлебного фургона, ведь рано утром в понедельник ему надо на работу. И тут мама и папа решили, что хорошо бы им навестить тётю и дядю, которые жили в пяти километрах южнее города, и попросили Бьярне подбросить их по пути. Конечно, Каос тоже поехал с ними.
Тётя и дядя пообедали и вот теперь сидели за кофейным столиком. Обычно они жили душа в душу, но в тот день их словно подменили.
Дело в том, что у дяди через неделю должен был быть день рождения. Но он уже много дней повторял, что не желает его справлять, а предпочёл бы просто побыть в Лилипутике. Тётя же считала, что так не годится: ведь люди наверняка захотят его поздравить. Дядя многим помогал: он был мастер на все руки – кузнец и столяр, – знал всех в округе и многих в Ветлебю. Вот они и придут его поблагодарить. Значит, дядя должен в этот день остаться дома и встречать гостей.
– Ты что, собираешься созвать всех знакомых? – спросил дядя испуганно.
– Я просто испеку печенье и сделаю бутерброды, а гости пусть приходят тебя поздравлять, когда им удобно.
– Мы что, целый день так и будем сидеть и всех выслушивать? Вот уж мало радости! Я бы лучше делом занялся.
– К счастью, на этот раз твой день рождения выпал на воскресенье. Какая уж тут работа – в выходной! Что-то я не припомню за тобой такого.
– Ну, не совсем работать, – проворчал дядя, – а так, помастерить то да сё. Это другое дело.
– Что-то раньше я о таком не слыхивала, – сказала тётя.
Пока они так препирались, фургон Бьярне притормозил у автобусной остановки. Мама, папа и Каос вышли из машины, а Бьярне покатил дальше в город. Если бы Каос и его родители приехали на автобусе, то тётя и дядя, может, и выглянули бы в окно – посмотреть, не пожаловал ли кто из знакомых, но на этот раз они и головы не повернули, а продолжали спорить. Меж тем окно было открыто и голоса их хорошо было слышно на улице.