Страница 105 из 129
Это было бремя, которое Кавинант облегчить ей не мог. У него не было для этого достаточно знаний. Дни проходили, луна уже дошла до полнолуния, затем стала уменьшаться к последней четверти, а успеха у нее все не было. Наконец желание помочь ей хоть каким-то образом привело его к разговору с Баннором.
Странно, но он не чувствовал себя в безопасности со Стражами Крови — не физически, а эмоционально. Между ним и Баннором было напряженное неравенство. Холодный каменный взгляд харучая придавал тому повелительный вид человека, который не снисходит до выражения своих суждений о спутниках. А у Кавинанта были свои причины чувствовать себя неуютно с Баннором. Не раз он заставлял Банн .ра выносить атаки своей бессильной ярости. Но ему было больше не к кому обратиться. Он был совершенно бесполезен для Елены.
После замеченной им в Ревлстоне необычности он был настороже к тонкой тени противоречивости в отношении Стражей Крови к Амоку — противоречивости, которая и в Ревлвуде была проявлена, но не объяснена.
Однако он не знал, как подойти к этому предмету. Извлечь из Баннора информацию было трудно: обычная сдержанность Стража Крови делала расспросы бесполезными. К тому же, Кавинант решил не говорить больше ничего, что могло бы восприниматься как оскорбление преданности Баннора.
Баннор уже доказал свою верность в пещернятнике под горой Грома.
Первым делом Кавинант попытался выяснить, почему Стражи Крови сочли достаточным послать для защиты Высокого Лорда в этом поиске только Баннора и Морина. Он остро осознавал свою неловкость, когда заметил: Я полагаю, вы не думаете, что мы в этой поездке подвергаемся сколько-нибудь значительной опасности.
— Опасности, Юр-Лорд? — сдержанная веселость произнесенного Баннором, казалось, подразумевала, что любому, находящемуся под защитой Стража Крови, не нужно думать об опасности.
— Да, опасности, — повторил Кавинант с оттенком своей прежней резкости, — в эти дни это самое обычное слово.
Баннор размышлял какой-то момент, затем сказал:
— Это горы. Здесь всегда опасно.
— Например?
— Могут падать камни. Могут прийти бури. На этих малых высотах бродят тигры. Здесь охотятся огромные орлы. Горы, — Кавинант, казалось, слышал в тоне Баннора намек на удовлетворенность, — полны опасности.
— Тогда почему — Баннор, я действительно хотел бы это знать, — почему здесь только двое Стражей Крови? — А есть необходимость в большем числе?
— Если на нас нападут — тигры или еще что-то? Или если пойдет лавина? Вас двоих достаточно?
— Мы знаем горы, — бесстрастно ответил Баннор. — Нас достаточно.
Это было не то утверждение, которое Кавинант мог опротестовать.
Он попытался приблизиться к тому, что хотел узнать, по-другому, хотя этот путь приводил его на почву чувствительности — территорию, которой он хотел бы избежать.
— Баннор, я чувствую, что постепенно начинаю понимать вас, Стражей Крови. Я не могу утверждать, что уже понимаю — но я, по меньшей мере, могу признать вашу преданность. Я знаю, на что она похожа. Однако сейчас у меня такое ощущение, что здесь происходит что-то… что-то несообразное. Но что — я понять не могу.
Мы здесь карабкаемся по горам, в которых все может случиться. Мы следуем за Амоком неизвестно куда, несмотря даже на то, что почти не имеем представления ни о том, что он делает, ни о том, почему он это делает. И при этом вы удовлетворены тем, что Высокий Лорд в безопасности, хотя у нее только два Стража Крови для защиты. Разве вы ничему не научились от Кевина?
— Мы — Стража Крови, — бесстрастно ответил Баннор. — Она в безопасности, насколько это возможно.
— В безопасности? — запротестовал Кавинант.
— Десяток или сотня Стражей Крови не даст ей большей безопасности.
— Я восхищаюсь вашей уверенностью.
Кавинант поморщился от собственного сарказма, сделал паузу, чтобы обдумать свои дальнейшие вопросы. Затем опустил голову так, будто собирался сломить сопротивление Баннора своим лбом, и спросил прямо:
— Значит, вы доверяете Амоку?
— Доверяем ему, Юр-Лорд? — тон Баннора намекал, что вопрос был в чем-то бессмысленным. — Он не ведет нас опасной дорогой. Он выбирает хороший путь через горы. Высокий Лорд решила следовать за ним. А остальное для нас не важно.
Кавинант ощущал все еще затаившееся присутствие чего-то необъясненного:
— Но послушай, этого же недостаточно, — раздраженно проскрежетал он. — Послушай. Хотя сейчас и немного поздно для этих несообразностей. Я в общем-то и не настаиваю на этом — это все равно не сулит мне никакой пользы. Но все же от тебя я предпочел выслушать что-то, что имело бы больше смысла.
Баннор, ты… Ты не честен со мной. Не нужно быть очень внимательным, чтобы заметить это. Сначала было что-то, чего я не мог понять, что-то… неуловимое… Относительно того, как вы, Стражи Крови , отнеслись к Амоку, когда он впервые прибыл в Ревлстон. И вы… Я не знаю, что это было. Однако в Ревлвуде вы не стали помогать Трою, когда он поймал Амока. А затем — только два Стража Крови! Баннор, это все выглядит бессмысленным.
Баннор был невозмутим.
— Она — Высокий Лорд. У нее Посох Закона. Ей легко защититься.
Этот ответ озадачил Кавинанта. Он его не удовлетворил, но он не мог найти способ обойти его. Он и сам не знал, чего же хотел нащупать. Интуиция говорила ему, что вертящиеся в уме вопросы имели значительный смысл, но он не мог четко их сформулировать или придать им удобный вид. И он отнесся к резкому безразличию Баннора так, будто это был своего рода пробный камень, парадоксально чистый и неизбежимый критерий честности. Баннор дал ему понять, что в его сопровождении Высокого Лорда есть что-то не вполне честное.
Поэтому он оставил Баннора в покое, снова перенес внимание на Елену. Ей по-прежнему не везло с Амоком, и когда она повернулась к Кавинанту, ее отрешенный вид был под стать его виду. Они продолжали ехать дальше, скрыв свои многочисленные тревоги за легкой беседой, полной взаимного сочувствия.
Потом, на одиннадцатый вечер их пребывания в горах, она выразила ему свое предчувствие. Она сказала, будто это была опасная догадка:
«Амок ведет нас к Меленкурион Скайвейр. Там спрятан Седьмой Завет». А на следующий день — восемнадцатый после их отправления из Ревлвуда и двадцать пятый после Военного Совета Лордов — спокойность течения их поездки была нарушена.
День занялся холодный и тусклый, будто солнце было окутано пеленой. Воздух был пропитан беспокоящим запахом. Отдельные порывы ветра завывали со всех сторон, пока Елена и Кавинант завтракали, а вдали они могли слышать ровный, детонирующий звук, подобный хлопкам упругой парусины на натянутых снастях. Кавинант предсказал, что будет буря. Но Первый Знак покачал головой в безразличном отрицании, и Елена сказала:
— Это не та погода, которая бывает перед бурей. — Она устало взглянула на вершины и проговорила:
— Это боль, разлитая в воздухе. Земля страдает.
— Что происходит? — Порыв ветра развеял слова Кавинанта и ему пришлось прокричать свой вопрос повторно, чтобы быть услышанным:
— Фаул собирается нанести нам здесь удар?
Ветер унесся и ослаб, она смогла ответить ему спокойно. — Зло частично уже совершилось. Земля подверглась насилию. Мы ощущаем изменение ее состояния. Но расстояние очень велико, да и прошло заметное время.
Не чувствую, чтобы опасность была направлена на нас. Возможно, Презирающий не знает, куда именно мы направляемся. — При следующем вдохе ее голос стал жестче. — Но он воспользовался Камнем Иллеарт. Принюхайся, как пахнет воздух! Где-то в Стране поработала Злоба.
Кавинант тоже почувствовал, что она имела в виду. Что бы ни сгрудило эти облака и породило этот ветер, это не было беззлобным естественным натиском бури. Казалось, воздух нес беззвучные крик и намеки на гниение, будто он дул с места, где произошло зверское побоище. И почти неразличимо, на уровне подсознания, казалось, что обрывистые скалы вздрагивают.
Эта атмосфера вызывала у него чувство необходимости поторопиться.