Страница 9 из 17
Программы считались основными политическими документами, в которых закреплялись стратегические задачи партии. Они представляли собой, как это называли советские историки и археографы, «фундамент стратегии и тактики революционной партии пролетариата»[97]. Основатель большевистской партии В.И. Ленин, как всегда кратко и лаконично, заметил в одном из своих выступлений (1922): «Без Программы и обещаний выступить с мировой революцией нельзя»[98]. Собственно, с 1903 г., когда редакция «Искры» и «Зари» навязала[99] II съезду РСДРП свой, радикальный, вариант Программы партии, началось размежевание российских социал-демократических рядов на большевиков и меньшевиков. Как с гордостью писали советские историки, «В.И. Ленин со всей решительностью и непреклонностью защитил положение о диктатуре пролетариата от всех нападок оппортунистов»[100]. Г.В. Плеханов удовлетворенно констатировал «…факт тот, что, кроме т. Акимова, никто на съезде не возражал против основных положений нашей Программы. Они признаны огромным, подавляющим большинством съезда, а именно это признание ее таким большинством съезда показывает, что в нашей партии спор ревизионистов с ортодоксами решен в пользу этих последних»[101].
Поскольку любые неосторожные заявления на страницах основного партийного документа могли привести к крайне серьезным последствиям, программные установки партия меняла редко. По справедливому замечанию А.И. Микояна, «большевики в течение 10 лет не имели отдельной собственной Программы»[102], первую отдельную от меньшевиков Программу принял VIII съезд РКП(б) 1919 г.
И то один скверно прописанный в этой Программе РКП(б) пункт явился теоретической предпосылкой для Профсоюзной дискуссии, поставившей партию перед угрозой раскола. На IX съезде РКП(б) 1920 г. старый большевик Д.Б. Рязанов, накопивший огромный опыт по борьбе с синдикализмом в РСДРП[103], прямо заявил товарищам по партии: «Мы в Программе [1918 г.] осветили то, к чему теоретически не подготовлялись, осветили в Программе» роль профсоюзов «в той области, которая им не свойственна»[104].
Отнюдь не напрасно российский социал-демократ, будущий видный советский экономист и академик, С.Г. Струмилин еще на Объединительном съезде РСДРП 1906 г. призвал товарищей относиться к программным вопросам максимально ответственно, поскольку «Программные требования – это исторический вексель, по которому нужно при всяких обстоятельствах или расплатиться полностью, или признать себя политическими банкротами»[105]. И поэтому, невзирая на то что в «партийных кругах» задолго до Первой мировой войны констатировали «полную устарелость» старой Программы[106], Г.Я. Сокольников и В.И. Ленин признали на VII (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(большевиков) 1917 г. целесообразным отложить принятие нового варианта Программы «партии, которой следовало бы называться Коммунистической…»[107], до созыва съезда: «Было бы желательно, чтобы разработка партийной Программы стала делом всей партии»[108].
Уставы (на ряде съездов – Организационные уставы, на самом Первом съезде – Манифест РСДРП) представляли «собой своды правил и положений, определявших задачи, устройство и деятельность» партии. Устав фиксировал организационное устройство, функции, компетенцию, основные направления партийной деятельности, а также финансовые ресурсы, размер вступительных и членских взносов. В советские времена уставы составляли юридическую основу партийной деятельности[109].
Изначально В.И. Ленин, а возможно и другие вожди российской социал-демократии, был убежден в том, что «организовать – значит прежде всего составить Устав»[110] (то ли в военно-монашеском, то ли в библейском духе: «Вначале было Слово»), однако жизнь подкорректировала теоретические представления партийных «литераторов»[111]: так или иначе в уставы партии фиксировали то организационное устройство, которое сложилось фактически[112].
По образному выражению выдающегося «практика», одного из трех руководителей большевистской фракции (наряду с В.И. Лениным и А.А. Богдановым, а также М. Горьким, в определенный период входившим в РСДРП), Л.Б. Красина, «во имя… духа» Устава вполне можно было отступить от его «буквы»[113]. Так, когда на III съезде РСДРП 1905 г. дебатировался вопрос о легитимности партийного форума, В.И. Ленин безапелляционно заявил: «Съезд совершенно законен. Правда, по букве Устава его можно считать незаконным; но мы впали бы в карикатурный формализм, если бы так понимали Устав. По смыслу же Устава съезд вполне законен. Не партия существует для Совета партии (в то время высший орган РСДРП. – С.В.), а Совет партии для партии»[114]. Вождю большевиков «карикатурный формализм» был чужд, однако на сей раз Ленин сказал то, что думало подавляющее большинство членов его «партии нового типа»: не партия создавалась для Устава, а Устав для партии.
В годы Гражданской войны большевики стали менее бережно, чем ранее, относиться к главному организационному документу, что в определенной степени дискредитировало Устав как «альфу и омегу» партийной жизни. В рамках тотальной военизации партии и как следствия всеобщего зажима и без того крайне ограниченной «внутрипартийной демократии», ряд положений Устава был фактически отменен противоречащими ему резолюциями съездов и конференций.[115]
Следующим по значимости за Программой и Уставом документальным комплексом съездовской группы следует признать Аграрную программу РСДРП и то, ради обсуждения чего (на заседаниях и в кулуарах) делегаты главным образом и собирались на съезды и конференции – Политические и Организационные отчеты ЦК.
В истории «единой» РСДРП помимо общей Программы партии составлялись и программы по ключевому политическому вопросу – аграрному, что абсолютно логично в крестьянской стране. Подчеркнем: и меньшевики, и большевики относились к этой программе не вполне серьезно. Они проявляли известную «гибкость»[116], исходя из требований «данной именно революционной минуты»[117] и будучи готовы к любой переигровке по тактическим соображениям.
На II съезде РСДРП 1903 г. обсуждение Аграрной программы, восходящей к сочинениям Г.В. Плеханова конца 1880‐х – начала 1890‐х гг. и основанным на них статьям в редакции «Искры» и «Зари» 1901–1902 гг.[118], было «отложено к концу и значительно скомкано» – как следствие, принятым второпях документом партийный форум лишь «насмешивал весь свет».
Самое удивительное, что верховный орган партии едва не сделал то же самое «вторично»[119] на Объединительном съезде РСДРП 1906 года, когда было представлено несколько проектов Аграрной программы и сложился редкий «баланс сил», при котором были «меньшевики, поддерживающие в этом вопросе т. Ленина, и обратно – […] большевики, склоняющиеся в пользу проекта т. Джона (П.П. Маслова. – С.В.)»[120]. По язвительной иронии одного из вождей меньшевизма А.С. Мартынова, съезду помимо двух основных проектов («ленинской» муниципализации и «масловской» национализации) был представлен «…целый ряд проектов, которые все отличаются одним общим признаком: защищавшие эти разнообразные проекты товарищи неизменно начинали свою речь с того, что они согласны с т. Лениным. Согласен с т. Лениным т. Лядов, который отрицает необходимость Аграрной программы; согласен с Лениным т. Алексеев, который в аграрном вопросе стоит на точке зрения [цекиста Н.Н.] Рожкова; согласен с Лениным его содокладчик, т. Шмидт, и, наконец, согласен с Лениным его другой содокладчик, т. Борисов. Когда я прочитал проект т. Борисова, я убедился, что он согласен с Лениным в двух вопросах: во-первых, в том, что пролетариат должен вести самостоятельную политику, во-вторых, в том, что нам нужно бороться с остатками крепостного права. Расходится же он с ним в малости – в способе разрешения аграрного вопроса»[121].
97
Предисловие // Второй съезд РСДРП. Июль – август 1903 г. Протоколы. М., 1959. С. XIII.
98
Одиннадцатый съезд РКП(б). Март – апрель 1922 г. С. 18.
99
Там же. С. X.
100
Предисловие // Второй съезд РСДРП. Июль – август 1903 г. Протоколы. С. XI.
101
Философско-литературное наследие Г.В. Плеханова. Т. 1. М., 1973. С. 88.
102
Пятнадцатый съезд ВКП(б). Стенограф. отчет. М., 1961. С. 385.
103
См.: Девятый съезд РКП(б). Протоколы. М., 1960. С. 227.
104
Там же. С. 229.
105
Четвертый (Объединительный) съезд РСДРП. Апрель (апрель – май) 1906 года. Протоколы. М., 1963. С. 87.
106
Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП(большевиков). Петроградская общегородская конференция РСДРП(большевиков). Апрель 1917 года. Протоколы. М., 1958. С. 196.
107
Следственное дело большевиков. Кн. 1. М., 2012. С. 686.
108
Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (большевиков). Петроградская общегородская конференция РСДРП (большевиков). Апрель 1917 года. Протоколы. С. 199.
109
История Коммунистической партии Советского Союза / отв. ред. А.Б. Безбородов. М., 2014. С. 80.
110
См.: Четвертый (Объединительный) съезд РСДРП. Апрель (апрель – май) 1906 года. Протоколы. С. 617 (коммент.).
111
См.: Там же. С. 213.
112
Второй съезд РСДРП. Июль – август 1903 г. Протоколы. С. 169, 497.
113
Третий съезд РСДРП. Апрель – май 1905 года. Протоколы. М., 1959. С. 24.
114
Там же. С. 46.
115
Имели место отдельные случаи, когда конкретные пункты резолюций съездов и конференций противоречили букве (не духу!) Устава [см.: Одиннадцатый съезд РКП(б). Март – апрель 1922 г. М., 1936. С. 577]. Это было нормально, поскольку и сами уставы утверждались съездами и конференциями.
116
Четвертый (Объединительный) съезд РСДРП. Апрель (апрель – май) 1906 года. Протоколы. С. 99.
117
Там же. С. 121.
118
Там же. С. 496, 497.
119
Там же. С. 38, см. также С. 87.
120
Там же. С. 115.
121
Там же. С. 110.