Страница 3 из 3
Класса с шестого мы посещали все их сборища, участвовали в их походах на дискотеки и в вылазках на природу. Я усмехнулся, вспоминая забавные случаи, что происходили с «третьими» в разные годы моей жизни. Неторопливо повязывал ремень, стоя перед шкафчиком в раздевалке, и прислушивался к разговорам юных спортсменов. Темы для разговоров у парней из «третьей» группы сегодня были прежними. Меня снова просветили: Лера Кравец «влюблена» в Олега Васильева (в прошлой жизни я не подозревал, что их взаимная симпатия возникла в столь юном возрасте). Выслушал, кто из парней «третьей» группы уже пробовал курить (и кто не бросил эту вредную привычку). Освежил в памяти известные мне ещё по прошлой жизни подробности личной жизни Дениса Петровича Верховцева. Узнал, что Лежик уже поставил на витрину в «Ленинском» добытый на городских соревнованиях трофей.
До начала тренировки оставалось чуть больше четверти часа. Парни переодевались неторопливо, болтали, смеялись. Шутил над приятелями (и надо мной) и Олег Васильев, упрочивший после победы на городских соревнованиях свой авторитет в группе. В его речи то и дело проскальзывали цитаты из советских фильмов, приправленные «крепкими» «дворовыми» выражениями. Лежик увлечённо обсуждал любую проблематику, но увиливал от разговоров о Лере Кравец. Он раз за разом уклонялся от этой темы, будто не понимал: кто такая эта Лера и почему о ней расспрашивали именно его. Меня и парней поведение Олега забавляло. Мы развлекались, упорно сворачивая разговор на «отношения» Васильева и Кравец. Вынуждали Олега хмуриться (пару раз он угрожал метнуть в нас своими кедами). Но Лежик не злился. Он смеялся над шутками вместе с нами. И без устали спорил.
Основным оппонентом Василева в спорах сегодня выступал Слава Дейнеко — светловолосый, голубоглазый крепыш, ездивший в «Ленинский» из Первомайского района. Славка слегка шепелявил, говорил короткими фразами и делал между ними чрезмерно длинные паузы. Его манера разговора неизменно вызывала улыбки на лицах слушателей — парня это нисколько не смущало. Я ещё в прошлой жизни заподозрил, что Славка «неровно дышал» к Кравец. Потому парень и не упускал возможности лишний раз заговорить о Лере. В известном мне варианте будущего на Кравец женился не Дейнеко, а Васильев. Не женился Вячеслав на Лере и после смерти Лежика: к тому времени он уже отбывал наказание в местах лишения свободы за преднамеренное убийство. Славу задержали через три дня после моего ранения и смерти Кругликова: Дейнеко сам явился в милицию с повинной после похорон Валеры.
Это он задушил стрелявшего в нас Рудика Веселовского — того самого парня, что в моём видении убил и рыжего Вовчика. Славка нашёл Весло раньше милиции, подстерёг его в подъезде… В смерти Валеры Кругликова Дейнеко винил себя: ведь это он нас отправил на ту встречу с октябрьскими. Ни Слава, ни мы не предполагали, что наша с Кругликовым «представительская» миссия завершится убийством Валеры и моим ранением. Она планировалась, как заурядная встреча. А завершилась дракой и стрельбой. В драке мы с Валерой легко одержали верх над Веслом и его приятелями. Немного поваляли тех по земле. Никто не ожидал, что из-за подобной ерунды Веселовский устроит в парке стрельбу и превратит рутинную потасовку в смертоубийство. Мне тогда повезло: сами же октябрьские не дали мне истечь кровью, вызвали скорую помощь. А вот Валеру Кругликова медики не спасли.
В тот же день парни из бывшей «третьей» группы и примкнувшие к ним прочие воспитанники тренера Дениса Петровича Верховцева искали Весло по всему городу. Как говорила мне потом Лера Кравец, парни нещадно «пресовали» октябрьских — выпытывали у тех, куда подевался Веселовский. Октябрьские не выгораживали беспредельщика. В тот же день, когда погиб Валера, Рудольфа Веселовского «сдали» его же дружки — они «слили» его адрес Дейнеко. Славка ни с кем не поделился полученной информацией. Сам отправился к Веселовскому. Дома того не застал — дождался Рудольфа в подъезде. Без особого труда отобрал у того пистолет. И попросту взял Рудика на запрещённый в самбо удушающий приём. Он не выпустил Веселовского до тех пор, пока Весло не испустил дух. Об этом он мне рассказал сам, когда я навещал его в Сегежской исправительной колонии.
Я повязал ремень; чуть ослабил его, чтобы он не впивался в талию. Посматривал на дурачившихся в раздевалке парней. Отметил, что, не дожив до пятидесяти лет, я пережил почти всех этих мальчишек. Лежика застрелили в девяностых (я будто бы только вчера побывал на его похоронах). Эдик Ковальски погиб в автомобильной аварии в две тысячи первом году (когда он возвращался из Карелии, где навещал в колонии Славку Дейнеко). Юра Звягинцев, который сейчас пошучивал над Васильевым, умер от пневмонии в тридцать три года: простудился на рыбалке. Из всей веселившейся сейчас в раздевалке «Ленинского» компании меня пережил, пожалуй, только Дейнеко. Славка не поехал после освобождения в Великозаводск (хотя я уговаривал его вернуться) — остался в Карелии: в маленьком городишке под названием Костомукша. Я вспомнил, что созванивался с ним буквально за день до той моей встречи с лесовозом.
Вслед за парнями я вышел в зал, где уже разминались другие представители «третьей» группы. Ответил на Светино приветствие, подмигнул Лере Кравец (та ухмыльнулась и с другого конца зала послала мне воздушный поцелуй, что заметила Зоя Каховская — погрозила подруге кулаком). Лежик, Славка, Эдик и Юра влились в дружную компанию «третьей» группы. Я за ними не поспешил: рассматривал собравшихся в зале подростков издалека. Вновь и вновь прокручивал в уме утверждения Юрия Фёдоровича Каховского о том, что в одиночку у меня не было шанса спасти Оксану Локтеву. «А если бы я тогда действовал не один?» — промелькнула в голове мысль. Я смотрел на приступивших к разминке юных спортсменов. Прекрасно представлял, на что способен каждый из них (быть может, «загадками» для меня оставались лишь Света Зотова и Зоя Каховская: с ними я познакомился уже в новой жизни).
На папин манер почесал я нос. Подражая Каховскому сощурил левый глаз. Увидел, как Зоя помахала мне рукой — позвала разминаться рядом с ней.
«А если я буду не один? — подумал я (будто бы в ответ на слова „дяди Юры“). — Что если я буду действовать не в одиночку?»
Конец ознакомительного фрагмента.