Страница 11 из 16
Вы уже узнали о себе много полезного, хотя, возможно, еще сами не понимаете, что смотрите на свою болезнь другими, более спокойными и разумными глазами.
Симптомы болезни столь разнообразны, так зависят от индивидуального жизненного опыта, что практически не- возможно заранее предусмотреть все способы их преодоления. Вот почему мы рассмотрим лишь некоторые типы приемов, предоставив каждому возможность разработать свою собственную тактику выздоровления.
Наиболее распространенное заблуждение сводится к мысли о том, что сначала больной должен расстаться с навязчивым образом, тягостными ощущениями и страхами, а потом он сможет вести себя, как вполне здоровый человек. Нет ничего ошибочнее и бесплоднее подобного заключения! Сколько раз человек дает себе слово «не думать о глупостях»,
«проявить волю», «преодолеть эту чепуху», назначает сроки, произносит решительные клятвы, и… в смятении убеждается, что «чепуха» сильнее его, что клятвы оказались пустым звуком, а «последние сроки» давно прошли. Больной приходит в отчаянье от своей беспомощности и, увы, не догадывается о том, что, подобно барону Мюнхаузену, он попытался вытащить себя из трясины, ухватившись за собственную шевелюру. Как всякое переживание, невротические симптомы не только не поддаются прямому волевому усилию, но под влиянием этих усилий приобретают дополнительную стойкость.
П е р в о е п р а в и л о б о р ь б ы с н е в р о з о м т р е б у е т н а ч и н а т ь с д е й с т в и й, т о л ь к о с д е й с т в и й, в с е г д а и т о л ь к о с н и х.
Оставьте в покое свои навязчивые мысли, свои ощущения, не трогайте их, пусть они до поры до времени остаются с вами. Не давайте клятв и не назначайте сроков. Займитесь тем, что находится в полном вашем распоряжении — своими текущими делами. Только на них сосредоточьте внимание и силы.
Говоря о действиях, я вовсе не имею в виду какие-то нарочитые занятия с целью «отвлечься»: плетение корзинок, выпиливание лобзиком, вязание и т. п. Речь идет о самом обычном естественном поведении, о достижении тех задач, в которых вы по-настоящему заинтересованы. Особенно важны действия, связанные с преодолением внутренних психологических затруднений.
…Молодой человек страдает болезненной застенчивостью. Ему кажется, что все обращают внимание на его необычный вид, неестественное поведение, странное выражение лица. Волнуясь, он краснеет. Кто-то из товарищей случайно замечает его пылающие щеки. — «Что с тобой?» — мимоходом спрашивает приятель. Для юноши этот вопрос звучит как удар грома. Значит он действительно чем-то отличается от окружающих, производит на них странное впечатление. Молодой человек начинает избегать компаний, потом вообще перестает посещать многолюдные места…
Общение с людьми — это тоже действие. Мы овладели им в детстве и большей частью специально не задумываемся над тем, как подойти к нужному нам человеку, как задать вопрос, как попрощаться. А вот для артиста эти простые физические действия представляют целую науку. Начиная общение, он должен «пристроиться» к партнеру в зависимости от его возраста, положения, цели предстоящего разговора. Пристройка может быть и «снизу», и «сверху», и «наравне». Об этом подробно рассказано в книге режиссера П. М. Ершова «Технология актерского искусства»[3].
Молодому человеку, о котором я начал рассказывать (он страдает скоптофобией — болезненной застенчивостью, одной из разновидностей невроза), полезно изучить д е й с т в и я, типичные для общения, как их изучает студент театрального института. Пусть, например, он отработает пристройку «наравне» и, оказавшись в компании, следит не за своим состоянием, не за взглядами окружающих, а за правильностью и точностью своих физических действий. Да, да, не удивляйтесь: пусть он и г р а е т р о л ь непринужденного, уверенного в себе человека. Как и у студента-актера, роль получится не сразу. Здесь будут моменты замешательства, смущения, ошибок. Ну, что ж, отойдите от компании, отдохните, подумайте над тем, что в ваших действиях было неверно, недостаточно точно. А потом действуйте опять. Ведь действия и хороши тем, что они произвольны, их можно повторять сколько угодно раз, изменять, исправлять и начинать сызнова.
Вы почувствуете, как с каждым разом ваши действия становятся все увереннее, свободнее и легче. Вместе с этой свободой придет ощущение какого-то радостного подъема и бодрости. Весь процесс совершенно аналогичен овладению спортивными навыками или вождением автомобиля, где скованность и угловатость, резкие, уродливые движения сменяются отточенной пластикой двигательных координаций. Пусть в глубине сознания еще ворочаются ваши тягостные переживания. Назло им, резче, смелее, спокойнее стройте свое в н е ш н е е поведение. Учитесь движению и действию, они — та кузница, где формируются наши настроения и чувства.
Мы дважды встречаемся с эмоциями в процессе формирования двигательных навыков, будь то элементарное обучение езде на велосипеде или сложная цепь действий, из которых складывается поведение человека в определенной обстановке. В начале, когда действия еще неуверенны, ошибочны, иными словами, когда разница между тем, что должно быть, и тем, что имеется, еще велика, господствуют отрицательные переживания тревоги, растерянности, страха, подчас злости на свою беспомощность и неумелость. Для вполне сформированного навыка (И. П. Павлов называл его двигательным динамическим стереотипом) характерно практическое отсутствие каких бы то ни было эмоций. Здесь человек в наибольшей мере уподобляется автомату, бесстрастно и машинально реализующему затверженную программу. Иногда полагают, что автоматизмы представляют высшую и последнюю стадию обучения, но это неверно.
За равенством необходимых и выученных действий приходит и з б ы т о ч н о с т ь того, что умеет, что может человек по сравнению с тем, что необходимо для правильного осуществления движений. Школярскую пунктуальность, шаблонные действия «от сих до сих» сменяют свобода и непринужденность мастера, будь то танец балерины, спортивное упражнение или производственный процесс. Освобожденный от заботы о минимуме необходимых навыков, исполнитель получает возможность импровизировать, менять оттенки своих движений, его действия приобретают принципиально новые качества совершенства и красоты. Это вторичное несовпадение необходимого с имеющимся (но теперь уже несовпадение в сторону избытка, а не скудности арсенала готовых навыков) вызывает к жизни положительные эмоции радости, легкости, вдохновения и победного торжества. Такова диалектика эмоций.
Но не будем забегать вперед, не будем говорить об избыточности навыков, когда мы еще не избавились от отрицательных эмоций. Пока запомним, что а в т о м а т и з а ц и я д е й с т в и й п р е д с т а в л я е т н а д е ж н о е с р е д с т в о у с т р а н е н и я н е ж е л а т е л ь н ы х э м о ций. Двигательные автоматизмы похожи на рельсы, по которым человек может двигаться к цели, минуя свои страхи и опасения.
Один из широко распространенных неврозов — это заикание. Здесь мы снова имеем дело с механизмом вредоносного «самоусиления» нервных центров. Неуверенность в правильном воспроизведении слов искажает работу речевого аппарата. Малейшее затруднение, запинка усиливают волнение. Возросшее возбуждение центров отрицательных эмоций с новой силой обрушивается на нервные структуры, управляющие речевыми движениями. И так до полной невозможности продолжать начатый разговор.
Лечение заикания — особая тема, и говорить о ней должен специалист. Я расскажу только об одном из этапов борьбы с заиканием, который наиболее близок к лечению невротических состояний, безотносительно к их частной симптоматике.
Для лиц, страдающих заиканием, особую трудность представляет разговор по телефону. В самом этом факте нет ничего удивительного. Приходилось ли вам (когда-нибудь видеть, с каким трудом говорят по телефону вполне здоровые люди, не привыкшие пользоваться подобным средством коммуникации, например, жители отдаленных сельских местностей? Иная словоохотливая женщина, только что безумолку говорившая с соседкой, не может связать двух фраз. Она и слышит плохо, и не понимает, и кричит, и переспрашивает. Почему? Дело не только в отвлекающих раздражителях, вроде необходимости прижимать к себе трубку, говорить точно в микрофон и т. д. Человек лишается привычных ориентиров, подтверждающих, что его слышат и понимают: выражения лица собеседника, его взгляда, его реакций. А тут еще волнение, замешательство, боязнь, что собеседник положит трубку.