Страница 7 из 82
Плеча Алексея коснулась нежная женская рука, вырывая из плена прошлого, возвращая из войны обратно в мирное время. Корсаров дёрнулся, чуть не рухнув на пол, и сдавленно зашипел от боли, молнией прострелившей всю голову.
- Что с Вами? Вам плохо? – прощебетал девичий голосок с чуть заметным акцентом, растягивающим гласные и смягчающим согласные.
Алексей неохотно открыл глаза, увидел белеющий в темноте склонившийся над ним тонкий девичий силуэт и не сдержал облегчённого вздоха: плевать на всё, зрение и слух снова с ним, а остальное ерунда, со временем пройдёт. Или отвалится, в любом случае болеть больше точно не будет.
Девушка между тем скользнула куда-то в сторону, зажурчала вода, а потом незнакомка вернулась и протянула Корсарову непривычно тонкую и лёгкую на ощупь чашку с какой-то жидкостью.
- Вот, выпейте. Доктор сказал: питьё нужно принимать каждые три часа.
- И Вы что же, каждые три часа вскакиваете по будильнику, чтобы меня напоить? – Алексей залпом выпил кислое, судорогой сводящее скулы питьё и поморщился, вытирая рот ладонью. – Право слово, не стоит так за меня переживать, бывало и хуже.
- Простите, сударь, я не совсем Вас понимаю, - девушка склонилась чуть ниже, в бледном свете луны стало заметно скуластое личико и большие тёмные глаза, - полагаю, Вы всё ещё не до конца оправились. Прошу Вас, Вам нужно отдохнуть. С Вашего позволения, я зайду к Вам утром.
«Прошу Вас, с Вашего позволения, сударь, - хмыкнул Алексей, устраиваясь поудобнее и опять погружаясь в сон, - изъясняется, ей-богу, как героиня «Унесённых ветром». Или нашей «Барышни-крестьянки». Забавно будет посмотреть на эту чудачку с утра, небось, в кринолине ходит… Хотя в наши малометражки и турнюр-то не каждый влезет, да и высокие причёски за потолок цепляться будут».
Утро началось для Корсарова с птичьего пения. Нет, ничего странного в этом, конечно, не было, если на миг забыть о том, что певчие птахи не любят селиться в шумных, многолюдных, загазованным мегаполисах.
«Прямо как у бабушки в деревне, - с усмешкой подумал Алексей, сладко зевая и с наслаждением потягиваясь, - сейчас заорёт во всё горло соседский петух, и на его вопль откликнется звонким лаем Шарик, признанный чемпион по количеству блох и почётный кошкодав. А затем сладко запахнет свежим хлебом, и баба Нина громогласно начнёт ругаться с молочницей, обвиняя ту в продаже кислого молока».
Корсаров ещё раз потянулся и неохотно признал, что пора вставать, лениво открыл глаза, да так и замер, застыл мифическим соляным столпом. Мозг, которому с утра пораньше пришлось решать сразу две архиважные задачи: что было вчера и куда попал сегодня, завис, словно старый завирусованный компьютер, на который попытались скачать новое, суперсовременное приложение.
Алексей крепко зажмурился, отчаянно потряс головой, благо она уже не болела, и осторожно открыл глаза. Огляделся по сторонам, застонал, рухнул на подушку и невидяще уставился в высокий, украшенный причудливой лепниной потолок. Предположение, что уснул в музее, отлично объясняло изысканную обстановку, правильнее сказать, меблировку покоев, но порождало вполне резонный вопрос: а как в этот музей занесло? В Купцовом переулке отродясь никаких музеев не было, одни ночлежки с притонами, да ещё малины бандитские разной степени секретности.
В дверь, большую, светлую, из самого настоящего дерева, а не опилок, оклеенных фанерой, деликатно постучали, а затем блестящая массивная ручка аккуратно повернулась, дверь, даже не скрипнув, отворилась, и в комнату заглянула девушка в белом чепчике и простом сером платье, какое носили горничные времён Российской Империи. Поймав взгляд Корсарова, девушка вежливо улыбнулась, присела, окончательно вогнав Алексея в состояние ступора, и вежливо произнесла:
- Доброе утро, сударь. Доктор Феликс Францевич уже прибыл, прикажете его пригласить? Или Вы желаете сначала умыться?
- Доктора, - выдавил Алексей, понимая, что сейчас будет рад даже психиатру. Лучше сразу принять возвращающую в реальность таблеточку, чем потом всю жизнь провести в белой комнатке с мягкими стенами.
Девушка опять присела, прошелестела, что сей же миг всё будет исполнено, и ушла, деликатно прикрыв за собой дверь.
- Твою ж ма-а-ать, - простонал Алексей, резко садясь на ложе, оказавшемся очень даже симпатичным диванчиком, со всей старательностью застеленным белоснежной накрахмаленной простынью, и отбрасывая прочь лёгкое стёганое одеяло, такое невесомое и тёплое, словно набитое лебяжьим пухом, - кажется, я влип. Знать бы ещё, куда именно.
За дверью раздалась уверенная твёрдая поступь, и Корсаров поспешно лёг, машинально отметив, что вместо привычной одежды облачён в длинную белую рубаху. Просто «Тайны дворцовых переворотов», «дней Александровых прекрасное начало», фильм из цикла «Династия Романовых»! Знать бы ещё, кому нужен весь этот спектакль, неужели друзья расстарались, чтобы его от хандры отвлечь?
Дверь открылась, явив невысокого крепкого телосложения мужчину, чью блестящую лысину по краям обрамляли короткие светлые волосы. На мясистом, внушительного размера носу мужчины воинственно поблёскивало, умереть не встать, пенсне, а крупные с чётким синим рисунком вен руки были красными от частого использования не самых качественных обеззараживателей и чуть шелушились.
«Карболкой он их, что ли, мажет? – удивился Алексей, машинально подмечая всё новые и новые старомодности врача. – И не жалко ему рук, сейчас уже давно в дезинфектанты глицерин добавляют, чтобы кожу не портить».
Алексей
При взгляде на этого старомодного доктора у меня в памяти сами собой всплыли строки детской сказки: «Добрый доктор Айболит, он под деревом сидит, приходи к нему лечиться…» Дальше шёл перечень зверей, но я их мог перечислить в произвольном порядке и прозой, детская память решительно не желала фиксировать такие несущественные, с её точки зрения, мелочи.
Пока я занимался поэзией, врач с достоинством признанного профессионала, чьё мнение является очень близким к истине в последней инстанции, опустился на подставленный горничной (очуметь, какие тонкости при нашей бедности!) стул, сложил руки на чуть выпирающем животе и воззрился на меня небольшими проницательными серыми глазами.
- Ну-с, сударь, как Ваше самочувствие?
Сударь? Значит, этот спектакль поддерживает и доктор, стало быть, и от него мне правды не дознаться, будет запираться до последнего. А применять специальные методы дознания, как элегантно называли пытки времён сталинских репрессий, мне никто не даст, да я и сам не буду. Я же не зверь, чтобы тиранить актёров, выбивая из них имя заказчика всего этого исторического фарса. Ну что ж, поддержим игру, благо моих познаний должно хватить, не зря же я всё-таки исторический факультет заканчивал!
Я вежливо наклонил голову, чуть приподнял уголки губ, обозначая улыбку, и сдержанно ответил:
- Благодарю Вас, я прекрасно себя чувствую.
Ну не прекрасно, конечно, но достаточно хорошо для того, чтобы попытаться понять, что за фантасмагория передо мной тут разворачивается.
Доктор улыбнулся, удовлетворённо потёр руки и вынул из кармана сюртука (да, организаторы шоу явно не скупились на костюмеров) деревянную штуковину, в которой я далеко не сразу опознал стетоскоп. Мать честная, где он откопал этот раритет? Да я такие видел лишь на приезжавшей к нам три месяца назад выставке истории медицины, организованной для поднятия престижа профессии врачей.
Моё изумление врач понял по-своему, мягко улыбнулся и пояснил:
- Я должен Вас осмотреть.
Эм, не понял, а где градусник, прибор для измерения давления и прочие атрибуты чемоданчика «Скорой помощи»? Нет, Сашка, конечно, тоже ничем не пользуется, ну так он ведь и не простой специалист, а как-никак маг жизни, он руками лечить умеет. А этот светила медицины на мага жизни не тянул, обычный врач, хороший, без сомнения, уважаемый, но не маг точно.
Доктор заметил моё смятение (наблюдательный, что, без сомнения, очень хорошо для его профессии), повернулся к замершей статуей горничной и приказал: