Страница 66 из 158
Итак, процедура óóalsscipti представляла раздел коллективной земельной собственности на индивидуальные доли отдельных собственников67, причем отказ этих собственников от своих прав на участки, доставшиеся другим, принимал форму скейтинга, который всегда применялся при отчуждении одаля.
Неоднократно подчеркнутое в источниках различие между наследством и одалем объясняется тем, что порядок распоряжения движимым и недвижимым имуществом был неодинаков. Как мы убедились, одаль не подвергался при наследовании разделу, не передавался, как правило, в руки женщин. Одаль не являлся собственностью одного лица — главы семейства, но принадлежал коллективу сородичей. Одаль первоначально был основой хозяйства большой семьи.
Как в «Законах Фростатинга», так и в «Законах Гулатинга» имеется постановление о разделе одаля6й, отличающееся, однако, важными особенностями. «Если люди хотят поделить между собою землю одаля и произвести раздел права одаля и все на это согласны, пусть поделят землю, как им будет угодно, и пусть бросят жребий на тинге; впоследствии этот раздел нельзя оспаривать». Для производства раздела тот, чье право старейшее, — может быть, глава семьи69, — должен был созвать заинтересованных лиц на судебное собрание, где они и должны были поделить землю, остававшуюся на это время неогороженной и незасеянной. «Тот, кто хочет поделить землю на большие участки, должен руководить разделом». Землю Делили на глаз или с помощью веревки, после чего на межах по общему согласию ставили пограничные камни. Разделу подлежали, однако, не только земля, но и строения. «Нужно принести в подоле столько жребиев, сколько человек участвует в разделе, и необходимо проверить знаки на каждом [жребии] и знать, что обозначает он в доме или на земле». После этого участники раздела на тин-ге объявляли о том, что они поделили одаль; «тогда они разделили свой одаль так, как этого требует закон». Подобно «Законам Фростатинга», в этом титуле предусматривается, что некоторые из владельцев одаля могли отказаться явиться для раздела его; в этом случае раздел производился без них и их жребий тянули другие лица. «Никто не имеет права отвечать отказом на предложение другого промерить землю веревкой в течение трех лет и при условии, что земля не обмеривалась веревкой прежде». Очевидно, запрещался передел ранее поделенного владения; об этом же говорится и далее: «И с этого времени раздел останется навсегда в силе».
Изучение судебника Фростатинга обнаружило две формы раздела земельного владения, соответствовавшие двум стадиям эволюции большой семьи, которая вела хозяйство на этой земле: временный раздел пашни под индивидуальную обработку при сохранении общности права собственности на землю (hafnscipti) и окончательный раздел земли вместе с выделением собственности отдельных хозяев (oöalsscipti). В «Законах Гулатинга» эти два случая не выделены, речь идет о разделе земли и права собственности на нее, производимом раз и навсегда. Но есть основания предполагать, что и здесь окончательному разделу прав одаля мог предшествовать временный раздел земли в пользование. Действительно, на время раздела судебник предписывает оставить землю «открытой», неогороженной; очевидно, до этого лица, ее возделывавшие, огораживали свои участки, хотя межевых камней, знаков собственности, до окончательного раздела не ставили: судя по всему, они делили ее на время, вследствие чего не производилось и обмера отдельных участков. Далее в постановлении содержится предписание: «Тот, кто имел больше земли, должен уступить часть; пусть он получит такой участок, какой достался ему по жребию». Следовательно, еще до окончательного раздела владения члены семьи порознь пользовались его отдельными частями, причем некоторые из них могли иметь участки большей величины, нежели другие. Уже в этот период имело место известное неравенство в землепользовании, умерявшееся, однако, переделами пахотного поля, которые подразумеваются в «Законах Фростатинга»70.
Судебник, рассматривая хозяев, живших на неподеленной земле, как один коллектив, изменял отношение к ним после раздела одаля. Так, в постановлении о возмещениях за нарушение права владения землей читаем: «Там, где земля не поделена, все получат одно возмещение, сообразно положению того из живущих на ней, кто имеет лучшие пра-ва... Если же в результате раздела права одаля земля поделена, то пусть каждый за свою землю получит полное возмещение»71.
Таким образом, и в «Законах Гулатинга» удается вскрыть предшествующую окончательному разделу одаля форму временного выделения пашни в индивидуальное пользование. Но между этим судебником и записью обычаев для Трёндалага имеется существенное различие. Как мы видели, в «Законах Фростатинга» обнаруживаются кроме того следы еще более ранней стадии развития одаля: когда земля вообще не подвергалась разделу (даже в форме hafnscipti), а служила объектом приложения труда всего коллектива большой семьи. Подобных указаний в «Законах Гулатинга» нет, здесь подразумевается, что земля одаля, хотя и на время, но делилась уже на доли отдельных хозяев. Дробление домовых общин и выделение из них индивидуально-семейных хозяйств в Юго-Западной Норвегии ко времени записи народных обычаев зашло дальше, чем в северо-западной части страны.
В тексте изучаемого постановления упомянута «главная усадьба (höfuöbol), куда приглашали тех, кто не был согласен на раздел. Это, очевидно, старый центр хозяйства, от которого при разделе отпочковывались дочерние хутора и меньшие усадьбы выделившихся родственников72. Результаты такого дробления первоначальной усадьбы нашли свое отражение в топонимике73.
Из рассмотренных положений судебников видно, что существовало различие между разделом земли одаля и разделом прав одаля. Первый мог носить временный характер, не отражаясь непосредственно на отношениях собственности, осуществлялся он посредством жеребьевки. Между тем для раздела прав одаля требовалось специальное оповещение о произведенном разделе на тинге, — только тогда считалось, что «они поделили свою землю согласно требованиям закона». Это различие, яснее рисующееся по «Законам Фростатинга», свидетельствует о том, что совокупность прав, охватываемых понятием «одаль», не исчерпывалась правом пользования землей, была шире его.
О взаимоотношениях между хозяевами, поделившими между собой усадьбу, говорится в ряде титулов судебника. Один из них специально посвящен вопросу о пограничных камнях, разделявших владения (marksteina)74. Из этого текста явствует, что между собственниками происходили споры из-за межи, проведенной в пределах одной усадьбы с целью раздела пахотной земли и луга. Соседи, владения которых соприкасались, прибегали даже к тому, что тайно переносили пограничные камни с места на место, запахивая чужую землю, вследствие чего против них выдвигалось обвинение в «краже земли»75.
Итак, судебники хранят указания на стадию общественного развития, когда земля была собственностью большой семьи и ее члены первоначально совместно вели хозяйство, а затем начали переходить к обработке участков земли, выделяемых во временное пользование отдельных семей, прибегавших, по-видимому, к периодическим переделам своих долей. Следующий этап развития — переход от использования в течение определенного срока индивидуальных участков к окончательному разделу земли между «малыми» семьями. Закрепление участка за семьей рано или поздно вело к оформлению ее исключительного пра-
ва собственности на него и, следовательно, к разделу одаля. Однако при характерной для Норвегии значительной устойчивости архаических порядков право одаля, постепенно приближавшееся к праву индивидуальной собственности, все же сохраняло отличия от него.
Именно тем, что земля одаля являлась собственностью большой семьи, которая на протяжении длительного периода оставалась основной ячейкой норвежского общества, объясняются особенности одаля, частично отмеченные при анализе этого понятия: полнота прав на землю, прочность обладания ею.