Страница 63 из 158
После перечисления родственников мужского пола по мужской линии (baiiggilldisme
Из изложенного видно, что в Трандхейме тесно сплоченную группу родственников, которые платили и получали значительную часть вер-гельда, составляли лишь vísendr, в своей совокупности образовывавшие органически возникший коллектив. В его состав входили мужчины -главы или члены нескольких связанных близким родством индивидуальных семей. Перед нами группа семей, происходивших от одного предка и включавших в себя представителей трех поколений: старшее поколение — отец и дядья убитого или убийцы, второе поколение - сам убийца или убитый, его братья и его двоюродные братья со стороны отца, третье поколение — их сыновья. В отличие от bauggilldisme
Обратимся теперь к анализу зафиксированного в судебниках порядка наследования. Не есть ли самый факт возникновения порядка наследования имущества уже свидетельство глубоких перемен в отношениях собственности? Первоначально порядок наследования, видимо, был ограниченным и лишь постепенно, по мере развития индивидуальносемейной собственности, видоизменялся: с одной стороны, приобретали и расширяли свои права ближайшие родственники женского пола и по женской линии, с другой — сокращались права более отдаленных родственников, в том числе и по мужской линии. Поэтому в нормах, сохранившихся в поздних редакциях судебников, мы встречаемся с системой наследования, чрезвычайно отдаленной от первоначальной. Разделы судебников о наследовании содержат ряд запутанных статей, истолкование которых вызывает трудности, возрастающие вследствие того, что здесь старинные обычаи переплетаются с более поздними постановлениями.
Переход имущества отца к сыну назван «первым наследованием». Сын выступает в качестве естественного наследника умершего владельца. При этом в древне-норвежском праве имеет силу принцип неделимости имущества при его наследовании. Согласно «Законам Гулатин-га», в случае, когда имеются два брата — наследники одаля, земля достается одному из них по жребию, хотя другая ветвь (kvisl) не утрачивает своих прав, которые ее представители смогут осуществить при условии, если в первой ветви больше не будет наследников40. Запрещение раздела имущества касалось, однако, только земли одаля, не распространяясь на движимость, что проще всего объяснить стремлением избежать дробления хозяйства. Однако порядок наследования этим не ограничивается и развит далее, охватывая большее число родственников. Женщина вступала, во владение имуществом лишь в случае, если соответствующие наследники мужского пола не обладали полнотой прав или их вовсе не было. Объектом раздела между мужчинами и женщинами служило не все наследство, а лишь движимость. Если же в состав наследства входил одаль, то братья — внуки умершего могли его выкупить удочери их деда41. Следовательно, земля в раздел не включалась. Итак, существовали различия в порядке распоряжения одалем и прочим имуществом.
Разрешение братьям выкупить одаль у их тетки, свидетельствуя о том, что мужчины обладали преимущественным правом владеть землей, доставшейся по наследству, вместе с тем служило и признанием известных прав на одаль за женщиной, ибо в противном случае у нее не нужно было бы выкупать землю: она попросту исключалась бы из числа наследующих одаль. Однако получить одаль она могла лишь при отсутствии у умершего владельца сыновей и внуков. Налицо тенденция передавать имущество по наследству по нисходящей линии с целью сохранять его в пределах семьи.
Первые три категории наследников, названных судебником Фроста-тинга: сын (или его отец); сын сына и дочь, а при отсутствии их — дочь сына; брат и, если его не было, сестра, — включали в себя ближайших родственников, членов индивидуальной семьи. Преимущество мужчин в правах перед женщинами все же не настолько сильно, чтобы совсем исключить женщину из порядка наследования, и в тех случаях, когда из-за отсутствия прямых мужских потомков возникал вопрос о том, сохранить ли имущество в пределах семьи или передать его в руки боковых родственников, торжествовала семья, даже если в качестве ее представительницы выступала женщина. Таким образом, отражаемое в «Законах Фростатинга» право наследования (в его первых трех случаях) свидетельствует о значительном приближении к отношениям индивидуально-семейной собственности. Можно, однако, предположить, в связи с тенденцией не допускать раздела хозяйства, что, хотя в качестве наследника выступал, как правило, один человек, фактически земля оставалась во владении всей группы ближайших родичей. В частности, запрещение делить хозяйство между братьями следует, по-видимому, истолковывать в том смысле, что приобретал права на него один из них, но пользовались землей они совместно.
Этому предположению не противоречат данные исландских родовых саг, в ряде случаев рисующих общественные отношения и в Норвегии. Например, в «Саге об Эгиде» (гл. 7) упоминается зажиточный и знатный человек Бьяргольв из Халогаланда (север Норвегии). Он женил своего сына Брюньольва и поручил ему управление своим хозяйством. Усадьбу Бьяргольва населяли также его сожительница с сыновьями. Раздел имущества произошел лишь в третьем поколении, после смерти Брюньольва, когда его сыновья разделили наследство. В Южной Норвегии, на о-ве Хисинг, братья Торд и Торгейр «совместно распоряжались в своем владении, унаследованном от отца» («Сага об Эгиле», гл. 18)42. В Исландии земля уже стала отчасти объектом купли-продажи, завещания, раздела между наследниками, и поэтому я воздержусь от ссылок на кажущиеся соблазнительными упоминания в сагах случаев совместного проживания и хозяйствования двух или нескольких сородичей: эти указания вряд ли можно истолковать в том смысле, что и в Исландии сохранилась или даже доминировала патриархальная большая семья43.
Приведу лишь высказывание в «Саге о Гисли», которое, на мой взгляд, выражает принцип, действовавший на прежней родине исландцев. В ответ на предложение брата поделить имущество Гисли вспоминает поговорку: «Самое лучшее для братьев — сообща заботиться о своей собственности» (Saman er brœôra eign bezt at lita)44. Любопытно, что раздел, который в конце концов все-таки произошел, был совершен таким образом, что Гисли сохранил всю землю в своих руках, а его брат получил движимое имущество.
Торжество «малой» семьи и соответствующей ей формы индивидуальной собственности отнюдь не было полным, и следы большой семьи, несмотря на серьезную перестройку порядка наследования, все же можно обнаружить. Но большая семья оттеснялась «малой» и сохраняла позиции только в более отдаленных степенях наследования, где ее представители еще могли предъявлять свои права.
Порядок наследования, зафиксированный «Законами Гулатинга», обнаруживает значительное сходство с порядком наследования «Законов Фростатинга». Некоторые особенности свидетельствуют, как мне кажется, о несколько дальше, чем в Трёндалаге, зашедшем развитии этой системы. В «Законах Гулатинга» насчитывается уже 22 возможных случая наследования, в то время как в «Законах Фростатинга» их 14. Тем не менее и в «Законах Гулатинга» порядок наследования еще содержит следы существования патриархальной большой семьи.
В заключение соответствующего раздела составители «Законов Гулатинга» пишут: «Теперь назван порядок наследования, но родственные отношения столь многоразличны, что никто не в состоянии определить полного порядка наследования, и те правила, которые мы применяем, кажутся более всего разумными45. Перечислены все те, кто, состоя в родстве по мужской линии, имеют право наследования. Так, каждый должен наследовать сообразно своему положению, исключая случай, когда дочь наследует преимущественно перед отцом»46. Последняя фраза свидетельствует об изменениях в порядке наследования, направленных на упрочение прав детей обоего пола, и, следовательно, отражает победу индивидуальной, «малой» семьи, все члены которой, включая и женщин, приобрели преимущественные права перед другими родственниками.