Страница 126 из 130
— Когда же свадьба? — спросила Марилла, помолчав.
— В последнюю среду августа. Их обвенчают в саду в беседке, обсаженной жимолостью… в том самом месте, где мистер Ирвинг сделал ей предложение двадцать пять лет назад. Что ни говори, Марилла, а это романтично. Много гостей не приглашают — будут только миссис Ирвинг, бабушка Поля, Джильберт, я и Диана. Еще приедут кузины мисс Лаванды. Молодые сядут на шестичасовой поезд и отправятся в свадебное путешествие по Тихоокеанскому побережью. А когда вернутся, они заберут Поля и Шарлотту Четвертую и все вместе поедут в Бостон, где и будут жить. Приют радушного эха останется как есть… только они, конечно, продадут кур и корову и заколотят досками окна. И они будут сюда приезжать каждое лето. Я этому ужасно рада. Мне было бы страшно тоскливо думать в Редмонде, что этот очаровательный домик стоит пустой и заброшенный или, еще хуже, что в нем поселились чужие люди. А теперь я буду знать, что он ждет лета, когда туда вернутся жизнь, радость и смех.
Оказалось, что любовь расцвела и в других сердцах. Однажды вечером, отправившись навестить Диану, Энн увидела ее в саду под деревом в обществе Фреда Райта. Диана стояла, прислонившись спиной к дереву и опустив глаза, а Фред держал ее за руку и, наклонившись к ней, говорил что-то тихим, но проникновенным голосом. В эту волшебную минуту для них двоих во всем мире не существовало больше никого, и они не заметили Энн, которая, бросив на них ошеломленный взгляд, вдруг все поняла, повернулась и побежала домой через пихтовую рощу. Ни разу не остановившись, она добралась до своей комнатки, где запыхавшись села у окна и попыталась собраться с мыслями.
«Диана и Фред любят друг друга… наверное, собираются пожениться… Как же так?.. Выходит, мы уже взрослые…»
У Энн уже довольно давно зародились подозрения, что Диана изменила меланхолическому байроновскому герою, о котором они вместе мечтали. Но одно дело подозревать, а совсем другое — убедиться в этом собственными глазами. Свидание под деревом в саду как громом поразило Энн. У нее вдруг защемило сердце и возникло какое-то странное ощущение потери… словно Диана ушла от нее в новый мир, прикрыв за собой дверь.
«Как быстро все меняется, — с грустью думала Энн. — Боюсь, что наши отношения с Дианой уже не будут прежними. Я, наверное, не смогу больше делиться с ней тайнами — вдруг она поведает их Фреду? И что она в нем нашла? Он, конечно, славный и веселый парень… но это всего лишь Фред Райт».
Этим вопросом всегда задаются люди, наблюдавшие влюбленных: что он… или она в нем нашла? Но это же и прекрасно. Если бы все видели друг в друге одно и то же… тогда, как сказал старый индеец, «все захотели бы мою скво». Ясно, что Диана открыла во Фреде что-то такое, чего не замечала Энн.
На следующий вечер Диана пришла в Грингейбл. Вид у нее был смущенный и задумчивый. В маленькой комнатке она все рассказала Энн, и девушки всплакнули, посмеялись, и поцеловались.
— Я так счастлива, — сказала Диана. — А тебе не кажется смешным, что я вдруг оказалась помолвленной с Фредом?
— А как это — быть помолвленной, что при этом чувствуешь? — поинтересовалась Энн.
— Ну, это, наверное, зависит от того, с кем ты помолвлена, — ответила Диана тем раздражающе-самоуверенным тоном, каким девушки, уже нашедшие жениха, говорят с подругами, которым это еще не удалось. — Быть помолвленной с Фредом — восхитительно… Но я просто не представляю себе, как можно быть помолвленной с кем-нибудь другим… наверное, это ужасно.
— Ну, поскольку в мире всего один Фред, всем прочим остается только записаться в старые девы, — засмеялась Энн.
— Энн, ты просто не понимаешь, — с досадой сказала Диана. — Я совсем другое имела в виду… не знаю даже, как объяснить. Ну ничего, придет твой черед, тогда поймешь.
— Диана, милая, я и сейчас все отлично понимаю. Для чего же человеку дано воображение, если не для того, чтобы читать по глазам то, что происходит в сердцах!
— Ты будешь подружкой на моей свадьбе, Энн? Обещай, что приедешь на свадьбу, когда бы она ни состоялась и где бы ты в это время ни находилась.
— Я приеду, если будет нужно, даже с другого конца света, — поклялась Энн.
— Но свадьба, наверное, состоится еще не скоро. — Диана покраснела. — Не раньше чем через три года. Мне ведь только восемнадцать лет, и мама говорит, что она ни одной своей дочери не позволит выйти замуж до совершеннолетия. Кроме того, отец Фреда собирается купить для него ферму Абрахама Флетчера и говорит, что передаст ее Фреду, только когда они выплатят за нее по крайней мере две трети цены. Но три года — это не так уж много времени для того, чтобы научиться вести хозяйство. Я ведь совсем не умею ни шить, ни вышивать. Завтра начну обвязывать салфетки. У Миры Джиллис, когда она выходила замуж, было тридцать семь салфеток, и я собираюсь приготовить по крайней мере столько же.
— Да, ты права, вести хозяйство с тридцатью шестью салфетками просто немыслимо, — кивнула Энн, изо всех сил стараясь сохранить серьезную мину.
Диана надула губы.
— Вот уж не думала, что ты будешь надо мной насмехаться, Энн, — с укоризной сказала она.
— Милая Диана, да я вовсе не насмехаюсь! — с раскаянием в голосе воскликнула Энн. — Я тебя просто немного поддразнила. Я убеждена, из тебя получится прелестная хозяйка. И замечательно, что ты уже сейчас думаешь о том, как украсить свой дом светлого счастья.
Не успела Энн произнести слова «дом светлого счастья», как ее воображение принялось за работу, и она стала в уме представлять себе свой собственный «дом светлого счастья». В этом доме, разумеется, жил его хозяин и ее идеал — человек с гордым меланхоличным взглядом; но почему-то тут же присутствовал и Джильберт Блайт — он помогал ей развешивать картины, разбивать клумбы в саду и заниматься сотнями других малых дел, что гордый и меланхоличный герой ее романа, видимо, считал ниже своего достоинства. Энн попыталась изгнать образ Джильберта из своего испанского замка, но он не хотел уходить, и в конце концов она махнула на него рукой и так усердно принялась строить свое воздушное сооружение, что дом был готов и полностью обставлен, прежде чем Диана успела ответить на ее слова.