Страница 2 из 3
Мы не смогли победить ковид. Мы смогли только внушить себе, что будем сопротивляться и вирус поможет нам стать сильнее и т. д. Мы не смогли справиться с огромными ограничительными мерами во всех странах мира, перекрывших кислород жизни: мы с трудом путешествуем из-за спецоперации и санкций, которые навсегда или точно очень надолго.
Мы хотим открытого честного общения, мы хотим живой энергии. Но люди настолько устали от всего социального, что, даже собираясь вместе, они желают оставаться наедине с собой, при этом обмениваясь энергией с другими. Почему? Потому что хочется вытолкнуть из себя социум и заполнить его чем-то не таким сложным, как, может быть, классическая музыка, но тем, что совпадает с пульсом и вибрацией тела, когда подсознание наконец чуть-чуть приоткрывается и начинается путь туда, в неведомое, под руку с электронной музыкой. Она, как и люди вокруг, помогает вернуться к себе. Типа движения хиппи на более индивидуалистический лад.
Один из моих любимых диджеев Дима Ижевский как-то хорошо заметил: «Ты знаешь, Ир, я выступаю очень много и на разных площадках. И выступал всегда. И это были не только вот эти электронные качалки. Были и другие залы, и другая публика. И скажу честно, что направление дип-хауса, даунтемпо, чилл-рейва в электронной музыке начинает менять качество тусовки в очень хорошую сторону». – «А что ты имеешь в виду?» – «Ну, вспомни, как было раньше. На вечеринки, где играет что-то такое в стиле диско, даже рэп или хип-хоп, многие приезжают на дорогих машинах. И публика в таких местах тут же разделяется: кто беднее, кто богаче, все демонстрируют на себе свои деньги, свой статус и свое положение. Многие приходят с охраной. Одни презрительно смотрят на других. Никакой солидарности, никакого единения, никакой атмосферы погружения в себя вместе с диджеем не возникает. А вот электронная тусовка другая. Понтов нет. Одеты все немножко альтернативно, вплоть до обыкновенных джинсов, майки – и всё. Девушки не на шпильках – потому что прокачивать себя и музыку по восемь часов так невозможно: ноги просто отвалятся». То есть возникает атмосфера, в которой, наконец, материальность мира начинает тихо испаряться. И появляется содружество индивидуальностей – то, о чем на самом деле и мечтает сегодня уставший от социума человек.
Почему молодежь любит фестиваль Burning Man? (Будучи там в 2019 году, я наблюдала за зрителями.) Не только потому что там предложена электронная музыка высочайшего качества. Но потому что в пустыне Невада попытались на неделю выстроить иное общество, где каждый помогает другому, где нет денег, где каждый лагерь должен открыть двери и пустить всех на свои маленькие праздники, где все вместе, двигаясь на велосипедах по пустыне, собираются, рассыпаются и опять собираются, где кому интересно. Где нет дорог, где нет светофоров, где нет полицейских, где происходит самоуправление по принципу «ты для всех и все для тебя». Где любой протянет тебе руку помощи, поможет в темноте найти туалет в пустыне, поделится водичкой, если она у тебя кончилась, даст тебе поесть, если ты голодный, а в твоем лагере еды уже нет. Именно поэтому Burning Man живет и разрастается во всех странах уже более тридцати лет.
Люди безумно устали от того, что наворотили ради бесконечного потребления. Им хочется душевной простоты. Многие ушли во внутреннее прибежище, и электронная музыка начала им помогать. Именно поэтому она сейчас так популярна. Именно поэтому диджеи уже сравниваются с музыкантами. Они популярны и представляют отдельную профессию в искусстве – кстати, очень скромную. Почему? Потому что, слушая все эти треки и сеты, мы чаще всего даже не знаем автора композиции. Мы просто получаем удовольствие. В этом есть что-то даже не демократическое, а абсолютно утопически-позитивное. Декаданс начала XXI века.
03
Как найти себя?
Ребенок в момент перехода из утробы матери во внешний мир очень короткое время остается абсолютным представителем живой природы всего лишь с потенциальным присутствием человеческого сознания. Инстинктивно дитя начинает кричать, потому что ему страшно, а потом принимается сосать молоко. Но уже через некоторое время у него возникает условный, то есть выученный инстинкт. Он начинает кричать не только при голоде, но и при любом неудобстве, требуя помощи: когда у него заложен нос, когда болит живот, когда пеленки мокрые и т. д. Потом ребенок начинает расти, и возникает все больше условных инстинктов, одновременно просыпается сознание – и начинается что? Самообучение. Он учится ползать; он начинает сам соображать – чтобы начать ходить, нужно за что-то держаться; он понимает обратную связь: вот сюда палец сунул – неприятно, больше туда совать палец не будет. Он пытается общаться с родителями, возникает речь, потом идет в детский сад, потом идет в школу, потом или работает, или учится – и пошла социальная жизнь; заводит свою семью… И все это время его сознание незримо заполняет социум: семейные, национальные и религиозные традиции страны, в которой он вырос. Даже если его родители атеисты, все равно его менталитет будет очень сильно зависеть от того, живет он, к примеру, в христианской или мусульманской стране.
«Кто я есть?» – наконец задает себе человек вопрос в переломный период – около 30 лет. И ответить тут очень сложно, потому что ему кажется, что всё, что в его голове, – это и есть он. Но если проанализировать, оказывается, что его там очень мало, кроме генетической наследственности характера и здоровья. А остальное – это социум, который проникает в мозг каждую секунду, наращивая темпы с помощью информации и приложений в смартфоне. И когда человек понимает, что немножко устал, растерялся, потерял опору, выгорел, то у него возникает желание уйти в себя и найти себя. Это типичный вопрос, который мне задают тысячи раз: «Как найти себя?» Под ним фактически подразумевается: «Как найти себя в обществе?»
Ключ к ответу – в том, как найти себя вне общества, потому что это главная точка опоры. Как себя найти, отделив то, что ты впитал с молоком матери? Социум, который диктует законы, стандарты поведения, что можно, а чего нельзя, что прилично, а что неприлично, который заставляет тебя стремиться к стабильности и быть похожим на других, самых богатых и лучших, и завидовать им, не понимая, что такое твоя собственная жизнь. Родители, как это ни странно, очень часто помогают социуму, потому что они тоже часть его. «Ты смотри, сын у соседей уже вон где, а ты все занимаешься непонятно чем, какой-то музыкант или какой-то поэт» и т. д. Ну что со всем этим делать?
Действительно, обычный человек на 70 % состоит из социума и только 30 % его сущности копошится как ребенок где-то глубоко в подсознании, и до нее надо добраться, что очень сложно. Нам не до этих усилий в повседневной суете. Но мы боремся, практикуем медитации. Медитация закончилась, вы отдохнули от общества, но ответ не поступил. Кто вы есть? Что вы собой представляете?
Мой ответ следующий. Может быть, он очень субъективный, но на самом деле человек огромен по сравнению с общественным багажом в голове. И если поработать над собой, то окажется, что можно слегка освободиться и хотя бы 50:50 состоять из социума и из своего «я». Что же такое свое «я»? Многие буддисты-философы называют это высшим проявлением «я», и каждый интерпретирует это понятие по-своему.
Я считаю, что высшее проявление «я» – это высшая нравственность и мораль человечности. В социуме есть судебная система, есть уголовные, административные и другие кодексы. Даже в самом либеральном обществе существуют правила поведения. Если вы их выполняете, то вы законопослушный гражданин. Больше социум вас не тревожит. Но если вы, например, на работе специально подставили конкурента, его уволили, а вы заняли его место – никто не посчитает это криминальным поступком и за это вы не будете наказаны. Наоборот, бизнес-сообщество вам зааплодирует: вы настоящий волк, умеете делать карьеру. В этом случае ваше высшее «я» не работает. Вы поступаете, как требует рынок в борьбе за конкурентоспособность и достижение своей цели. Но как только вы понимаете, что у вас есть личный критерий человечности, за рамки которого вы никогда не выйдете, иначе потеряете себя истинного, – вы обрели опору в самом себе. Вот тогда возникает ощущение собственной личности.