Страница 57 из 93
- Моя одежка? Да сожги ее.
- Ах, нет, извините, сир. Вопрос не столько в наряде, сколько в снаряжении. - Пальцы мелькают в незаметном жесте, и каждое лезвие в ножнах по моему телу посылает слабый ток. Вовсе не противный. Лишь чтобы я понял: ему известно положение каждого острого предмета. - Для развлечений, о которых мы говорим, разрешено лишь снаряжение нашего дома. Уверен, господин ваших утонченных вкусов поймет, почему.
- Подозреваю, могу положиться на ваш опыт в использовании снаряжения.
Уголки рта дергаются. Подавляет улыбку - или гримасу? Или сразу. Плевать.
Шлюхе платят не за то, чтобы ей нравилось.
- Итак... - Я опираюсь о стойку локтями, еще на пядь ближе к нему. - Если господин имеет в виду нечто особенное... и если господин готов разделить лучшую смесь вашего дома с избранной персоной... персоной изысканных вкусов, способной оценить качество...
Уголки рта снова дергаются в порочной улыбочке. - Поистине это можно устроить... но вначале наш господин, наверняка, пожелает принять ванну...
- Готова ли избранная персона почесать господину спинку?
Порочная улыбочка расползается, чуть раздвигая губы. - Со всем почтением.
Я подхватываю столбик золотых и бренчу в кулаке, словно хочу бросить кости. - Есть кому закрыть бар?
- Оставьте заботы нам, сир. Это наша работа.
- Точно, точно. Увидимся вскоре. - Я протягиваю полную золота руку. - Благодарю.
Он рефлекторно подставляет ладонь и я бросаю золото, и пока он ловит, заботясь прежде всего о том, чтобы не поцарапать или свезти ногти, или иным способом опорочить совершенство образа, тяну за запястье к себе, через стойку. У него нет времени моргнуть один раз, прежде чем левая плющит ему нос между стартосферических скул.
Похоже, ему трудно открыть глаза, но вместо вопля тревоги он говорит "мугаахрк", пока я тянусь и хватаю одно из чудных крыльев, выворачивая с такой силой, что можно содрать скальп. Так и есть. Вполне достаточно, и вся нелепица слетает с головы, чисто выбритой, лишь несколько старых тонких пересекающихся шрамов, как будто от струн пианино.
Парик. Разумеется парик, тупой мозгляк. Иначе ему пришлось бы восстанавливать хренову штуку после каждого перепиха. И тут дает о себе знать тяжесть, я понимаю, что это не парик, а сокровище, ведь я держу не окрашенные под платину волосы - это честная платина. В виде волос.
Ха. Полагаю, ройял тут и правда ценится ниже дерьма.
За ту пару секунд, что я кручу венок дурацких мыслей и браню себя, он очнулся от шока - черт здоровее чем кажется и чтоб меня, я это знал - издает бого-оглушительный вой банши, дерущий уши не хуже штурмовых сирен соцполиции. Звук заставляет меня отпрянуть и сжаться, чего он и хотел; но это не повод отпустить его запястье, и я не отпускаю, и тут же понимаю, что вой банши вырвался не из его рта.
Понимаю оттого, что его рот сомкнулся на моем правом запястье и хреновы клыки куда острее чем казалось а казалось острее некуда и вопль длится хотя он вгрызся в локтевую кость и я мог бы сломать ему шею как карандаш но это реально дурная идея, и приходится цеплять челюсть двумя пальцами, заставляя открыться шире и мне самое время выбираться из дерьма. Вспоминаю, что Кайрендал любит доверять охрану ограм. В кольчугах.
Но как же взять его волос? Снять штаны?
Есть ли у эльфов лобковые волосы?
Пока я пытаюсь решить загадку, он бросается на меня через стойку, словно драный горный лев, одни клыки и когти, и я отступаю в оборону, вовремя перехватив весьма умелый удар пяткой, впрочем, я все равно чувствую удар и левая рука немеет до кости и течет кровь, причем не чужая.
О, восхитительно. У него стилеты в каблуках.
Без шуток.
И рычит он, как горный лев. - Ни один долбаный дикарь, мразь, не наложит на меня грязную лапу. Прежде заплати!
Скорее не горный лев, а реально, реально злобная шлюха.
Он прыгает, наседая. Удары пятками и голыми руками - черт, эти ногти как кинжалы - он словно молния в треклятой бутылке, в которую я втиснул свою тупую задницу. Он быстрее меня. Быстрее даже Берна. Взбодренный лакриматисом, он походит на мясорубку, что ни выпад, новая кровь. Единственная причина, почему я еще не умер - я вдвое его больше, а скорость лишь на одно очко ценнее силы. И я опытен и умею держать в стороне главные артерии. Я отступаю, прикрываясь, держа клинки подальше от шеи, от сердца и живота.
Угу, окей, нужно было сообразить, что трехсотлетний, привычный к жесткачу проститут может носить с собой много чего остренького. И да, сын благородного дома, точно, десятки лет обучения боевым искусствам, а я не планировал устраивать эдакую публичную разборку и не хочу его убивать. Он, конечно, не имеет таких ограничений.
Самое время выкатить привычный трюк: "Прочь, мудак. Я Кейн!", но никто в городе не слышал мое имя много лет.
Вот тебе, умник, за импровизацию.
У меня около десяти секунд до подхода охранников, что вполне хорошо: не управлюсь сам, пусть спасут мне жизнь. Отхожу влево в узкий угол, задница касается одного из стульев бара, ведь первое правило - единственное правило - победы над превосходящим соперником гласит: "Никогда не бейся с бойцом. Не борись с борцом. Не перестреливайся со стрелком".
Иными словами, столетия рыцарского обучения могут не помочь вам, если в рожу летит барный стул.
Стоит поэкспериментировать.
Кручусь в сторону, хватаю стул и продолжаю разворот, стул свистит прямиком по пути к чертовски острым зубам, колени его подгибаются, позволяя ему проскользнуть ниже - мать его, какой быстрый - я использую момент вращения для удара по коленям, а он подпрыгивает над стулом и ухитряется ударить пяткой мне в правый глаз но, знаете, мне плевать, какой ты быстрый - нельзя увернуться в полете, так что пинающая нога чиркает ножку стула и я посылаю костлявую эльфийскую задницу в дальнейший полет через весь бар. Он приземляется перекатом, но пока вскакивает, я уже наседаю, стул словно щит, четыре ножки вперед, ибо еще одна штука, к которой вряд ли готовит вас рыцарское обучение, это удар четырьмя палками сразу.
Он падает и выбрасывает пятку, так низко, что проскальзывает под стулом, но я попросту падаю сверху. Стул между нами. Перекладина ломает ему нос, ножка входит в плечо, другая прямо у сердца и глаза лезут на лоб и святая срань как хочется полежать сверху, успокоив дыхание, но сквозь дверь я чувствую близящийся грохот сапог больше и тяжелее, чем может носить любой человек.
Хватаю обмякшую руку и бритвенно-острым ногтем пересекаю галстук на шее. В придачу получаю кусочек кожи, что сейчас мне на пользу. Комкаю галстук и смачиваю, прижимая к залитому кровью перворожденному носу. Должно выглядеть вполне убедительно.
Иисус, мне конец, если это не тот проститут.
Топот слева вдруг замолкает. Перекатываюсь налево, рукой сую галстук за пазуху, второй швыряю обломанное квадратное сиденье в пах девятифутового огра.
Впечатлить его не удается. О да, кольчуга плюс стальной гульфик. Теперь пойдет настоящее веселье.
Но могло быть и хуже: он не желает случайно ранить эльфа, так что, вместо вышибания мозгов мультяшных размеров шипастой палицей, клонится уцепить меня лапой, так медленно, что я качусь направо, встаю и хватаю другой стул. Пейзаж со стороны огра не радует: он перехватил палицу, из двери вылезла пара ловкого вида камнеплетов. А с другой стороны огр еще громаднее перекрывает выход. Ну почему мне ничего не дается легко?
Кажется, Клаузевиц сказал: "Если сомневаешься, мчись молнией?" Или Ломбарди?
Опускаю голову и мчусь к единственному источнику света: быстро сужающейся щели между здоровенным громилой и дверным проемом, по пути чуть запинаюсь и кидаю стул в голову огра. Руки взлетают на перехват, он чуть поворачивается и я скольжу ниже яиц, в дверь, спеша к выходу на улицу. Если окажусь там, все окей, ведь я так и не убил никого.
Даже крови почти не пролил, кроме своей.