Доверие

— Прости, — тихо, так чтобы учитель не услышал, винится Алиса, отодвигаясь. — Задумалась.

«Пусть сам думает, о чём именно».

На уроках телефоны не особо приветствуются, если не сказать иначе. Некоторые учителя и отжать могут, если заметят, однако Алиса всё-таки предпочитает рискнуть, вытягивая мобильник и под защитой учебника просматривая пришедшее сообщение.

«Алис, что у вас там случилось? Ты что-то натворила? Расскажи, чтоб я знал заранее к чему быть готовым».

На мгновение становится обидно. Да, после смерти родителей, она в младших классах бывало чудила, дяде нервы потрепала, но всё это давно осталось в прошлом. А тут… Словно и не было нескольких лет примерного поведения.

«Обижаешь, я ничего не делала. Сижу на уроке», — едва касаясь подушечками пальцев виртуальной клавиатуры, заявляет она, прежде чем сжать телефон в ладонях и отвлечься на урок, чтобы учитель не придрался. Разбираться в теме придётся, конечно, самой, однако лишнее внимание сейчас ни к чему.

В ладонях жужжит, оповещая о пришедшем ответе, и Алиса тут же вскрывает смс.

«Так почему же меня вызвали сегодня в школу?»

«Понятия не имею!» — отбарабанив ответ, Алиса отправляет мобильник обратно в карман. Ничего толкового дядя всё равно, скорее всего, не скажет. Не с помощью смс по крайней мере.

— Что-то случилось?

Алиса вздрагивает от неожиданности и только после чужого замечания понимает, что, похоже, прокусила губу.

— У тебя…

Что именно у неё Лука не говорит, показывает на губы и Алиса тут же слизывает тонкую алую струйку, скользнувшую к подбородку.

— Спасибо.

— Всё в порядке?

— Надеюсь, — не желая что-либо рассказывать или объяснять, уходит от ответа Алиса и тут же меняет тему: — Дашь списать, что он диктовал? Я не успела.

Она прекрасно понимает, что невозможно поверить в сказанную глупость, но поправляться не собирается. Пусть думает что хочет.

Вздрогнув от неожиданности, когда перед ней опускается простой листок в клетку, Алиса оборачивается, вопросительно выгнув бровь.

— Учитель сказал, что вот это нужно принести к следующему уроку, — Лука указывает кончиком ручки на пару торопливо написанных строк. — Точно всё в порядке?

— Спасибо, всё в норме.

Листок находит своё пристанище под обложкой учебника, а Алиса возвращается к медитированию на тетрадку. Голову занимают отнюдь не учебные мысли.

«Всё хорошо. Ничего плохого я не сделала, так что причина не во мне. И вообще он говорил о каком-то собрании».

Ручка в пальцах протестующе потрескивает, отчего Алиса вздрагивает, поспешно ослабляя хватку и сосредоточенно осматривая руки. Однако нет ни единого призрака неконтролируемого изменения: ни лишней волосинки, ни укрепления или потемнения ногтей, что предвещало бы их смену на когти. Это успокаивает и позволяет немного расслабиться. А потом в голову неожиданно приходит идея, отчего Алиса тут же снова оборачивается к Луке. Толкает коленом под партой, привлекая внимание, и, когда он отзывается, тихим шёпотом уточняет:

— А ты не в курсе, что за собрание будет?

Невинный вопрос, но Алиса слышит, как сбивается, ускоряясь, чужой пульс. Слух, хоть и ненадолго, но довольно вовремя возвращается, позволяя уловить это изменение.

— Какое собрание?

Врёт, понимает Алиса щурясь. Хотя из причин, привёдших к такому выводу, только изменившееся сердцебиение. Выражение лица у Луки всё такое же спокойное, взгляд только, кажется, стал ещё более внимательный и словно оценивающий, что у Алисы невольно защекотало кожу.

— Обычное?

Звонок почти спасает его от вопросов. Будь Лука более расторопным и вероятно бы ускользнул, но Алиса вовремя ловит его за запястье не давая встать и уйти. Хотя это и последний урок, а чуть позже то самое собрание, о котором она впервые услышала, позвонив дяде после первого урока.

— Слушай, если бы я знала, я бы не спрашивала. Ну, тебе что, жалко?

— О! Смотрю, вы уже дальше зашли? А меня ты за руку не держала, Серова!

Алиса тут же отдёргивает руку и едва не огрызается от досады на подскочившего к их парте Крюкова.

А тот скалится во все тридцать два и видимо никуда не собирается уходить.

«Как ж ты не вовремя!»

— О чём разговор?

— Чего тебе?

— Смотрю, за ручки держитесь, дай думаю, подойду.

— Достану, — заканчивает за него Алиса, понимая, что разговора не выйдет. Только вот Лука так и сидит, словно никуда не торопится, медленно собирает сумку, а когда заканчивает, оповещает:

— Я подожду в коридоре.

Алисе только и остается смотреть ему вслед да гадать, что такого он знает, но не хочет говорить при одноклассниках?

— Свидание? А можно с вами? Третий же не лишний!

— Вакантное место занято!

Покидав вещи в рюкзак, Алиса тут же стартует вслед за скрывшимся уже из виду Лукой, не зная, правда ли он будет ждать или обманул?

Оборачивается только за пару шагов до выхода, чтобы припечатать недовольно:

— И это не свидание!

Вылетев из кабинета, Алиса оглядывается, выискивая Луку в толпе спешащих домой школьников, однако не находит. Нигде поблизости не видно знакомой макушки и никто не стоит в ожидании. Все вокруг куда-то движутся, спешат и ни мгновения не стоят на месте.

«Ну и дура!»

От происходящего немного обидно, хоть всё и кажется вполне логичным. Достала — отвязались. Способ ничем не хуже остальных.

Поправив впившуюся в плечо лямку сумки, Алиса вливается в общий поток торопящихся спуститься на первый этаж людей.

«Ну и ладно! О чём собрание и так можно будет узнать. Позже. От дяди».

Прикусив от досады губу, она едва снова не прокусывает её. На этот раз от неожиданности, когда-то кто-то хватает её за запястье и тянет за собой в сторону, уводя с линии бегущего за прошедшей толпой мальчишки, а затем вперёд и по ступеням вниз.

Это происходит насколько быстро, что Алиса даже не сразу понимает, что рядом Лука. Только в лицо снова дышит землёй, дымом и горечью трав.

— Я думал, ты что-то хотела спросить, — замечает он с легкой ноткой насмешки в голосе и отпускает руку, как только они оказываются на первом этаже.

— А ты ответишь? — невольно в тон ему отзывается Алиса.

Правда разговор ненадолго приходится прервать, а когда на руках оказываются куртки только и остаётся найти более-менее спокойное место. Или хотя бы отойти к окнам напротив раздевалок.

— А ты спроси, — привалившись плечом к стене, предлагает Лука. Отворачивается, мазнув по Алисе взглядом, делая вид или действительно наблюдая за тем, как медленно, но верно рассасывается толпа, переставая напоминать растревоженный пчелиный улей.

— Что за собрание?

Лука молчит и всё так же смотрит в сторону. Алиса видит, как хмуро стремятся сойтись на переносице брови. Словно он усиленно думает о чём-то не особо приятном.

— Твоего отца тоже вызвали?

— Отчима, — поправляет Лука, когда, кажется, ответа уже не дождаться. — Мой отец давно мертв. А по поводу собрания…

Алиса ёжится от тяжелого и словно сканирующего взгляда. Щупает невольно пальцы, чтобы убедиться — они нормальные, человеческие. Хочется коснуться ещё и ушей, однако понимает, что этот жест уж точно привлечёт куда как больше внимания, чем спрятанные за прядями волос уши. Даже если предположить, что они уже успели изменить форму.

— Мне оно не нужно, — словно наконец-то решив что-то для себя, кивает Лука. — Несколько лет назад, можно сказать, оно у меня уже было, — легкий смешок и продолжение: — Скажем так… Одарённые люди нужны всем. Гранты, стипендии, другие плюшки и ништяки… Таких людей ищут и, когда находят, предлагают то, от чего не хочется отказываться. И, как я понял, такие собрания проводятся для всех, в ком был обнаружен потенциал.

Алиса, завороженная голосом и пробегающим по коже, словно электрические искры, напряжением, не замечает ничего вокруг, поэтому и вздрагивает, пойманная чужим окликом: