Доверие

Первая осознанная мысль, что приходит в голову: «Оно съело брата». Вторая — это и есть брат.

Макар снова проворачивает ручку, одновременно боясь и желая увидеть то, что происходит внутри, толкает дверь, открывая, но посмотреть не успевает.

Новая, не менее внезапная вспышка боли накатывает откуда-то изнутри. Поднимается словно волна, утягивая за собой на дно. Ноги всё-таки подкашиваются, и он больно бьётся коленями об пол, но не чувствует этого. Другая боль оказывается в разы сильнее.

Крик разрывает тишину, но Макар не понимает, кто кричит, так же как не может поднять голову, чтобы посмотреть.

Он сворачивается, упираясь локтями и утыкаясь лбом в холодный пол прямо на пороге комнаты. На мгновение это помогает, но потом приходит новая волна. Она огнём проходится по телу, гнездится под рёбрами, пульсацией отдаётся в голове и суставах. Макару кажется, что его выворачивает наизнанку. Кожу покалывает, а воздуха в лёгких перестаёт хватать. Он кашляет, пытаясь урвать ещё хоть немного.

Дышит заполошно, когда это перестаёт казаться мучением.

Боль отступает так же внезапно, как и пришла. Оставляет после себя едва ощутимое покалывание и удивительную лёгкость.

Макар сглатывает, распрямляясь на четвереньках. Садится на колени, стирая дрожащей ладонью пот со лба, и морщится, ощущая на коже мелкие песчинки собранные рукой с пола.

Он не сразу осматривает комнату, а когда всё-таки поднимает взгляд, то находит лишь кучу одежды на полу и ни намёка на брата.

— Кость?

Пустая комната служит ему ответом. Ни звука, ни шороха. Даже тени, кажется, замерли в каком-то ожидании.

Колени чуть подрагивают, когда Макар поднимается, но это не идёт ни в какое сравнение с недавними ощущениями. Однако он всё равно цепляется рукой за дверной косяк, опасаясь, что всё может повториться. А в комнату входит, лишь убедившись, что твёрдо стоит на ногах.

Рассмотреть, что творится на втором этаже кровати, получается плохо. Под потолком гораздо темнее, чем в комнате, а привычно сбитое комом одеяло мешает ещё больше.

— Кость, имей совесть, это глупо… — Макар тянется к куче одежды, чтобы убрать её с дороги и бросить хотя бы на стул, но вздрагивает, когда та начинает шевелиться, отбивая всякое желание к ней прикасаться.

Однако испугаться по-настоящему Макар не успевает, слишком быстро в вороте брошенной на полу футболки появляется пернатая голова.

— Ты где сову умудрился достать? — возмущается Макар, ухватившись за бортики и подтягиваясь, в надежде увидеть брата, но верхняя кровать оказывается пуста. Только смятое одеяло, смешанное с задранной в ногах простыней, да загнанная на середину подушка. — Кость? — тянет Макар, спрыгивая с бока собственной кровати. — Кость, это не смешно. Ты понимаешь, что я не люблю ваши с Глебом глупые шутки?

С пола доносится клекотание и Макар вздрагивает оборачиваясь. Да так резко, что впечатывается плечом в бортик кровати, чертыхаясь.

Сова из одежды уже выбралась. Встрепанная, большая. Когда она расправляет крылья, то, кажется, вообще становится огромной. Макар сглатывает. Как вести себя с хищными птицами он совершенно не знает.

— Тупая шутка про Хогвартс, тем более письмо у неё вряд ли есть. Выходи, Кость. Обещаю сильно не бить, — голос неприятно подрагивает и Макар замолкает.

Янтарно-жёлтые глаза смотрят не мигая, и по спине Макара от этого взгляда ползёт холодок. Внезапно вспоминаются круглые глаза на человеческом лице. Такие же жёлтые…

— Нет, — едва слышно шепчет Макар, мотая головой. Смотрит, как сова складывает крылья и словно прислушивается к его голосу. — Точно нет. Определённо.

Макар вылетает из комнаты так, что едва успевает уклониться от косяка. Распахивает родительскую спальню, но там тоже пусто. Насыщенно пахнет материнскими духами, так что Макар морщится и трёт нос. А потом всё-таки спотыкается, но уже об оставленные едва ли не на самом пороге тапки.

Взмахнув руками, для сохранения равновесия, в несколько шагов оказывается у шкафа, чтобы распахнуть дверцы. Но там нет ничего и никого кроме аккуратно развешенной одежды.

«Скоро мохнатым станешь, как котик…» — Макар мотает головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Выдыхает, на мгновение прикрывая глаза. Но это не помогает. Он прекрасно помнит и мягкий пушок под пальцами, и колючие щетинки на шее. Эти воспоминания так реальны, что, кажется, будто всё происходит сейчас.

Внезапное громкое уханье за спиной заставляет вздрогнуть и обернуться.

На этот раз Макар прикладывается лопатками о дверцы шкафа, радуясь, что успел их закрыть, иначе бы сейчас позорно провалился внутрь. Смотрит с недоверием на то, как медленно, неуверенно переступая лапами, к нему идёт сова, таща крылья словно балласт.

«Нужно проверить ванну и кухню, а потом ещё раз комнату, может быть он где-то прячется…» — взывает к логике Макар, но вместо того чтобы последовать совету из собственных мыслей, он озвучивает то о чём старается и вовсе не думать:

— Ты не можешь быть моим братом. Такого не бывает…

Сова будто понимает: замерев всего в нескольких шагах от Макара, вытягивается, поднимая голову вверх, клекочет что-то на своём. Распахнув крылья, словно подняв руки, она переступает с лапы на лапу, но цепляется когтем за те самые тапки, о которые споткнулся и Макар, и падает клювом вперед. Машет крыльями, но так и не поднимается.

— Кость⁈ — Макар зовет брата ещё громче, чем в самом начале. Правда в этот раз уже не ждёт ответа.

Сова бултыхается, запутавшись лапками в тапках, и Макар со вздохом подходит ближе. Присев на корточки, осторожно высвобождает лапу, за что незаслуженно получает крылом по предплечью.

— Да тише ты, неугомонный! — Макар цокает, убирая руки, и сова затихает, распластав крылья в разные стороны. Только голову поворачивает, глядя на него одним янтарным глазом. — Вот и молодец.

Макар возвращается к прерванному занятию. Выпутывает лапы, когтями зацепившиеся за злополучные тапки, и поднимает, придерживая явно не ориентирующуюся после падения птицу.

— Ты кто? Сова или филин? — орнитологом он быть никогда не мечтал, так что сейчас пасует, оставляя ответ на откуп птицы. А та только глазами хлопает. Да крыльями шевелит, словно никак не может решиться, что с ними делать. — Или всё-таки Костя?

Уханье оказывается неожиданным. Макар вздрагивает, а сова и вовсе отшатывается, удерживая равновесие лишь с помощью крыльев.

— Хогвартс-доставка? — Макар пытается шутить, хотя вся ситуация попахивает то ли глупым розыгрышем, и тогда он выставляет себя идиотом, то ли чем-то жутким.

Отпустив птицу на пол и отступив, Макар командует, чувствуя себя донельзя глупо:

— Давай обратно, незарегистрированный анимаг. В человека.

Последние слова имеют неожиданный эффект. Сова судорожно взмахивает крыльями, словно силится взлететь, хлопает ими по всему, что оказывается в зоне досягаемости. Жмурит жёлтые глаза и Макар оседает на задницу, когда слышит в голове чёткое, но не принадлежащее ему: «Не хочу! Не буду! Это больно!!»

Они с минуту играют в гляделки: смотрят, не открываясь, Макару даже кажется, что не моргая. Но вот глаза начинает ломить, и он сдаётся, смаргивая. Сова тут же повторяет движение за ним: опускает верхнее веко, пряча взгляд.

В квартире тихо настолько, что слышно, как у соседей шумит вода в трубах.

«Показалось?»

Принять птицу за брата — это ещё полбеды. Если Костя всё-таки так прикалывается, то Макар найдёт, чем его урезонить. Но списать голос в голове на приколы брата вряд ли выйдет.

Макар ерошит волосы и, выдохнув, тихо, но уверенно просит:

— Скажи что-нибудь.

Сова ухает, поднимая крылья и, склонив голову набок, какое-то время смотрит своими круглыми глазами. Моргает лишь однажды, когда ухает и, максимально подняв крылья, снова опускает их на пол.

Сидя на полу скрестив ноги и наблюдая за тем, как, осторожно семеня, сова подбирается поближе, Макар пытается понять, что именно идёт не так.