Мэррилэнд: ледяная принцесса

— Ты мне очень дорога, принцесса. Именно поэтому я не хочу тебе мешать.

Глава 9. Когда нет места словам

Метель закончилась внезапно. В один из дней они проснулись и удивились тишине. Словно оба разом оглохли. А когда выглянули наружу, еще и ослепли. Белый снег, белое солнце, синее небо.

— А теперь будет весна, — предсказал Торин и не ошибся.

Солнце было жарким. Оно быстро растопило сугробы. С каждым днем снега становилось все меньше, а проталин все больше.

Гейне до смерти надоели стены их домика, она рвалась к озеру. Торин тоже полюбил сидеть на берегу — ради нее. В прошлые года он охотился, чинил одежду, запасал дрова, рыбачил, выделывал шкуры. Не бездельничал никогда. А теперь вдруг позволил себе расслабиться. Догадывался, что время их счастья на исходе и торопился жить. Словно в его раю закончилось бессмертие и неизменность. Теперь все было по-другому. Они больше не разговаривали о будущем. Только о настоящем.

Гейна училась плавать и драться. Торин учился озвучивать вслух свои мысли и желания. Обоим было трудно, но они старались.

А еще они учились любить, и это тоже было трудно. Гейна не слишком умела доверять, а Торин зачастую забывал о себе, но именно в постели у них все было складно, а значит, и в жизни они сумеют найти гармонию.

А потом появились другие люди. Ренгар и Линт.

Белокурую фею Торин не видел ни разу, а Ренгара помнил еще ребенком. Для него это были чужаки. Для Гейны же — родня, по которой томилось ее сердце. Рай, конечно, это хорошо, но теперь ей хотелось настоящей жизни. Она научилась ее любить и ценить.

— Отлично выглядишь, — сообщил Ренгар загоревшей и посвежевшей Гейне. — Такое ощущение, что ты тут не пару недель провела, а несколько месяцев.

— Пару недель? — удивилась девушка.

— Ну да. Мы целых две недели тебя искали. Но Линт умница, она нашла в дневниках Роланда упоминание о его мирах.

— Каких-таких мирах? — вмешался Торин.

— Роланд был очень сильным магом. Этот мир он создал для себя, чтобы уходить в него, когда захочется отдыха. Говорят, именно тут он жил со своей любовницей, матерью Роджера.

— Это многое объясняет, — задумчиво кивнул Торин. — И время, кстати, здесь течет по-другому. Гейна появилась не меньше трех лун назад. Я не считал, конечно, но примерно так.

— И вы… жили вдвоем? — настороженно спросил Ренгар, хмуря густые брови.

— Да, — твердо сказала Гейна. — И мы любовники. Ты это хотел знать?

— И что дальше?

— Дальше? Пусть Торин решает. Я хочу домой, к своей семье. Он волен остаться, если захочет. А не захочет, Линт ведь сможет вывести двоих?

— Смогу, — кивнула жена Роджера, фея, ходящая по мирам. — Мне, в общем-то, без разницы, сколько вас. Я хожу дорогой воды. Здесь есть озеро, поэтому путь мне открыт.

— Я хочу уйти, — быстро сказал барселец. — Я и так тут подзадержался.

— Хорошо. Идемте.

— Прямо сейчас?

— А у тебя есть незаконченные дела?

— Ну… горшки нужно вымыть и дверь плотно закрыть. Вещи на чердак отнести. Прибраться напоследок. Мало ли, еще кто-то попадет сюда.

— Глупости, — сказала Линт строго. — Ты просто ищешь предлог задержаться. Решай быстрее, у меня не так много сил.

— Тогда пойдем, — Торин кинул взгляд, полный тоски, на ставший уже родным дом.

— Вот и славно. Идите все за мной, след в след. Гейна, возьми своего медведя за одну руку, а Ренгара за другую. Через пару минут будем дома.

И вправду, едва они все шагнули в озеро, вокруг них взметнулись водяные вихри. Гейна зажмурилась, а глаза открыла уже возле Вороньего замка, стоя по щиколотку в воде старого круглого фонтана.

Ее обнимали все — и Ольберт, и Андреа, и даже Роджер. По их лицам было видно — волновались. Даже Кэтрин, которую Гейна терпеть не могла, вдруг показалась девушке родной и близкой. Теперь-то она хорошо понимала, что такое — любить неподходящего человека. То есть это Торин считал, что он ей не подходит, а Гейна была совершенно уверена: этот мужчина может стать ей самым лучшим мужем. Осталось только его в этом убедить.

Гейна хорошо успела его изучить. При всей доброте и открытости, Торин был непроходимо упрям, впрочем, как все барсельцы. Эти мужчины могли быть самыми нежными мужьями и самыми трепетными любовниками, они баловали своих женщин и потакали им во всем… до тех пор, пока это согласовывалось с их планами. А вот все, что мешало, уничтожалось незамедлительно и безжалостно. Хорошо, что у Гейны перед глазами давно уже были Дэймон и Ренгар. Теперь она не смесялась над своими родными, а внимательно приглядывалась и подмечала: хитрая Астория — будто вода. По капельке, по струечке, медленно, но верно убеждает мужа в том, что ей нужно, да так искусно, что тот даже не догадывается, что она вкладывает ему в голову. А Андреа резко и прямо требует своего, скандалит, спорит до хрипоты — и частенько ей удается докричаться до супруга.

Кричать на Торина было бессмысленно, это Гейна понимала. А капельный метод мог сработать только тогда, когда объект был рядом.

Но Торин сбежал в Барсу, конечно, и это тоже было предсказуемо: он благородно освободил Гейну от своего присутствия, даровав ей свободу. Она даже не расстроилась, догадывалась, что так и будет. Ничего, пусть вспомнит, как жить в мире, полном людей, пусть немного привыкнет к суматохе, к новой Барсе, к тому, что он теперь не центр мира. А потом она его снова разыщет.

Глава 10. Изменения

— Ты изменилась, — сказала Андреа племяннице. — Стала сильнее, что ли. Или мягче. Или тверже. Не понимаю.

— Это все Торин, — тонко улыбнулась Гейна. — Он научил меня любить себя и весь мир вокруг. Разбил ледяной панцирь, сломал мою хрустальную башню…

— Детка, читай поменьше лирики, — ухмыльнулась королева, покачивая на руках малютку-дочь. — Возьми лучше “Плодовые лозы Барсы”, это не так интересно, но хотя бы голову не туманит.

— А может, мне сейчас интересней поэзия? Никогда ее не понимала, а сейчас наслаждаюсь каждой страницей, — Гейна откинулась в кресле и листнула страницу потрепанного томика стихов. — Это красиво, вот послушай: В душе ее томились лед и тьма, но он был пламенем, что согревает сердце…

— Ты влюблена, — грустно констатировала Андреа.

— Ничего подобного. Я люблю. Это другое. Никакой юношеской дури, только серьезные, выворачивающие душу отношения.

— Торин годится тебе в отцы. Тебя это не смущает?

— Ренгар младше тебя на год, ты королева, он бывший разбойник, — парировала Гейна бесстрашно. — Тебя это не смущает?

— Ренгар равен мне по статусу. Ты могла бы найти себе мужа в своей весовой категории.

— Будешь против? — прищурилась девушка, сжимая томик стихов так крепко, что у нее побелели пальцы.

Но Андреа удалось ее удивить.

— С чего мне быть против? — удивилась королева. — Он хороший, надежный. Ренгар очень высоко оценил твоего медведя. И будет очень рад заполучить его главнокомандующим войсками.

— Но происхождение… — моргнула растерянно Гейна. — Что люди скажут?

— Прецедент уже есть, — кисло улыбнулась Андреа. — Хуже дочери наркоманов и алкоголиков, которая вместо очереди за мозгами стояла за сиськами, уже мало что может быть.

— Ты не любишь Кэтрин.

— Терпеть не могу.

— Но ее любит Ольберт.

— Он в нее влюблен, — хмыкнула Андреа. — Юношеская дурь и несерьезные отношения.

— Время покажет.

— Это да. Что ты собираешься делать? Торин в Барсе. Поедешь за ним?

— Зачем? Приедет, никуда не денется. А я так устала от зимы… Хочу гулять в саду, нюхать цветы, читать стихи на качелях и наслаждаться каждым днем.

— Отличный план, — одобрила королева. — И мороженое прикажи подать, его здесь научились очень вкусно делать.

Гейна улыбнулась. Она теперь делала это все чаще, удивляя окружающих и саму себя. А ведь улыбка и добрые слова ничего ей не стоили, обходились совершенно бесплатно. Отчего же она раньше так жадничала?