Страница 4 из 8
– Мне бы твои заботы! – отрезал Феликс, – я на этом отдыхе на женщин не смотрю и не посмотрю. Хватит! Дома не жену насмотрелся. Теперь вот холостым стал. И рад этому, прыгать готов от счастья.
– Ой, а мне бы твои заботы! – засмеялся в тон Феликсу Валентин. – И что? Почему не расслабиться назло бывшей жене? Пусть она на тебя посмотрит, как ты холостякуешь красиво, отдыхаешь, как хочешь и никому и ничем не обязан. Это дорогого стоит – увидеть её рожу, съевшую маленький лимончик! Она думает, что она была единственной женщиной для тебя на белом свете, а оказывается, что это не так. Даже далеко не так. И если она перестала любить тебя, то пусть знает, что всегда найдётся хорошая и красивая женщина, готовая в любой момент занять её место. И будет любить тебя гораздо крепче, сильнее и красивей, чем она. Ладно, пойдём на завтрак. Потом поговорим! – махнул рукой Валентин.
– Мне ее любовь больше не нужны. Слушай, а где водку можно купить здесь? А то мне проставляться надо охраннику. Вроде я его подвёл случайно. Да и тебе по поводу моего прибытия! – остановил Феликс Валентина.
– Есть два варианта! – сказал Валентин, закрывая дверь в ванную, – один здесь рядом в ларьке, как выйдешь за ближнее КПП. За жилыми домами. Но там мафия торгует. В бутылки из-под вина разливает немного водки, разбавляют водой, а вино разбавляет марганцовкой для цвета. Водку тоже разбавляет водой наполовину. Больше бутылок получается. Дёшево и сердито. Есть большой магазинчик в посёлке, но это гораздо дальше. Минут тридцать идти надо. А в ларьке мафия: попробуешь возражать – могут и морду набить, а могут и ножом пырнуть. Один в ларёк не ходи. Не советую. Да и проблем больше, чем удовольствия. А мне можешь не проставляться. Для меня большее удовольствие мои религиозные и философские беседы и диспуты. Хотя нет! – задумался он, – я не против хорошего шампанского!
Феликс усмехнулся. Полуразваленная, воюющая Россия – это что-то. Везде одно и то же.
Он махнул рукой – мол, разберёмся. И они вместе зашагали на завтрак в столовую.
После завтрака Феликс пошёл сдавать положенные анализы, а Валентин направился на свои философские и религиозные беседы и диспуты.
Простояв изрядно в очередях таких же отдыхающих, как он, прошёл необходимые процедуры. Симпатичная врачиха прописала ему всевозможные лечебные процедуры, бассейн, массажи, сауну.
Потом надо было выстоять в очередь к медсестре в лечебном корпусе. К одиннадцати часам Феликс был уже свободен и направился в дальний магазин за водкой и шампанским.
«Отдых начался неплохо!» – думал он.
Купив в магазине водку «Распутин» и бутылку «Советского шампанского» он пошёл на пруд к Роберту.
– О, это вещь! Распутин! Класс! Будешь немного? – спросил Роберт, любовно гладя лик старца на этикетке.
– Нет, сегодня не буду! – улыбнулся Феликс, – мне надо ещё пару процедур пройти и врачам показаться! – соврал он.
Не хотелось пить с утра.
– Тогда так! – остановил его Роберт, – за буйки тебе заплывать теперь разрешается, но до девяти часов и после восемнадцати! Сам понимаешь, когда руководство здесь – это не разрешается! – вздохнул он и потом добавил, – а напарнику я про тебя все передам, что ты нам ничего не должен.
Довольный Феликс пошёл на лодочную станцию, располагавшуюся на этом же пруду, но с противоположной стороны. До обеда было ещё далеко, значит Валентин ещё ведёт свои «философские или религиозные споры» с какой-нибудь мадамой морпехшей. Так что можно пока отдыхать.
Глава 2. Скандал
Утром следующего дня за Валентином внезапно приехала жена, когда его не было в номере и, как потом стало известно, нашла под его подушкой кружевные трусики. Когда Валентин вернулся с завтрака, она ему закатила скандал с криками, визгами и ударами по физиономии.
Феликс, зашедший в корпус, увидел, что побитый, Валентин шёл впереди со своей большой красной сумкой, а жена в красном брючном костюме шла за ним и лупила маленькой сумочкой по спине, выкрикивая довольно неприятные и порой матерные слова.
Валентин увидел обалдевшего Феликса и обратился к нему за помощью:
– Феликс! Скажи ты ей, что ничего не было! Что я вёл себя достойно. А эти трусики я вообще первый раз вижу. Что они твои.
Феликс обалдел от такого.
Он хотел сказать в защиту товарища, и тут же получил сумочкой по загривку.
– Собутыльник и такой же бля…н! – пророкотала дама в красном, отвешивая заодно ещё один удар мужу.
– Катрин! Да больно же! Хватит! Люди смотрят. Неудобно! – фальцетом прокричал Валентин.
– Позвольте! – пропищал Феликс, пытаясь инстинктивно защититься ещё от ударов рукой. Вы что себе позволяете?
– Не позволю! – проревела особа, усердно раздавая удары, остановившемуся мужу и заодно не успевшему отбежать Феликсу.
«Хорошо, что у неё в сумочке килограмма картошки нет или кирпича!» – подумал Феликс, защищаясь руками от очередного удара.
Народ, собравшийся на шум, радостно внимал происходящему действу. «Что надо народу для полного счастья? – говорили древние римляне, – хлеба и зрелищ!»
Жены усердно щипали своих мужей: «Смотри, несчастный, что с тобой будет, если ты только посмеешь!»
– Что тут происходит? – спросил вышедший на шум из кабинета плотненький и лысоватый врач.
– А то, что вместо лечебного заведения вы устроили здесь дом терпимости. Дом для совращения мужей, отрыва их от семьи и детей. И здесь сплошные эти…, прости господи! Вы их специально набираете? А заодно и пьянствуют здесь офицеры! – кричала жена Валентина, вытирая слезы одной рукой слезы, а другой все лупя по спине мужа, который терпеливо выносил удары.
«Не иначе, как любит!» – подумал Феликс, занимая дистанцию за дальностью достижения её ударной сумочки.
– Позвольте, уважаемая, э-э-э-э … дама! – пролепетал врач.
– Я вам не дама! – взвизгнула женщина, – я мать троих детей! И пока я занимаюсь их воспитанием, этот кобель, мотивируя, что парных путёвок у вас нет – наслаждается прелестями продажной любви.
– У нас на территории санатория нет продажной любви! – взвизгнул уже врач, – в следующем году вы получите парную путёвку, я сам прослежу.
– А эти бл…и! – она добавила довольно грубое слово, характеризующее женщин с пониженным социальным статусом, – что здесь делают? Вы видели сколько одиночек и разведёнок ведут охоту на наших бедных мужей? А сейчас, высоко подкидывая ноги и задирая юбки, носятся в надежде на лёгкую добычу по аллейкам вашего парка.
– Женщина, прекратите! – внезапно сказал врач, – пройдёмте ко мне в кабинет и поговорим! – Он распахнул перед ней дверь.
Она гордо подняла голову и, посмотрев зло на мужа, со злостью прошипела:
– Жди меня здесь!
Валентин поставил свою сумку на пол и прислонился к стенке. Руки его тряслись.
– Вот позор! Правильно ты сделал, Феликс, что завязал со своей мегерой! – сказал он, глядя исподлобья на боязливо подошедшего к нему Феликса.
– Да у меня вроде была не такая, а лучше. Во всяком случае, такого никогда не позволяла. Много недостатков у неё было, но чтобы вот так, при всех отца своих детей унижать?
– А у меня такая! – вздохнул Валентин, – чуть что – сразу в политотдел! Начальник от неё уже бегает, когда видит. Теперь понимаешь меня?
– Я-то понимаю, а что так вывело её из себя?
– Утром она вломилась в номер. Ты же убежал и почему-то не закрыл! Нашла пустую бутылку из-под шампанского, которую мы вчера вечером выпили с тобой и, что самое страшное – женские кружевные трусики у меня под подушкой. Откуда они взялись не представляю. Я же спал, постель убирал. Ничего там не было. Я ей сказал, что это твои.
– Что? Женские кружевные трусики мои? Ты за кого меня принимаешь? – удивился Феликс, – ну, брат, ты меня и ославил! Я что их сам ношу? А почему же они под твоей подушкой оказались?
– Да эта дура Надька наверно вчера забыла или специально оставила! – засомневался Валентин.