Звезды без пощады

— На пол! — запоздало рявкнул Филимонов.

Ребята подготовленные, все и так были на полу: Кизя, откатившись в угол, ближе к арке; Славка справа от него, и Жмот завалился набок, прикрывая раненого Николаева. Взрыв второй РГДшки отнес кафравское чудище метра на три назад, и пара глазков на нем потухла. Повредили гранаты машину или нет, в первые секунды не поймешь. Сейчас главным было увести ребят из-под удара, а сила чужого оружия была известна Филимонову не только из рассказа Кирилла Мякушева. СОБРовец испытал ее на собственной подратой шкуре, правда повезло ему чуть больше чем тем, пятерым, изуродованные тела которых лежали возле пенолитового расплава.

— Слава, Ден, бегом! — скомандовал он, ведя огонь короткими очередями.

Тут же майора поддержал Старовойтов из «Винтореза», припав к оптике и выискивая возможные уязвимые точки на округлом теле самоходной дуры. Пули рикошетили, не нанося роботу никакого вреда. Он выщелкнул еще не опорожненный магазин и приладил другой, тот что торчал из нагрудного кармана разгрузки. Боеприпасы здесь, извините, СП-6 — пули бронебойные. И две первых Николай вогнал точно в мигающий красным глазок между раструбов. Понравилось это роботу или нет, только кафравский бог ведал, но сама машина задергалась, вертясь вправо-влево.

— Вот они, уроды горбатые, — прохрипел Дима, пропуская Жмота с Николаевым неглубокую нишу.

— А? — не понял Старовойтов, отрываясь от прицела. И тут же разглядел, что из люка высунулись, нарисовались карем-кафравцы. Раз, два, четыре, пять в черный с темно-синими полосами одеждах и шлемах на безобразных мордах. Конечно, вооружены. У двоих крайних такие же «утюги», как демонстрировал Кирюха. Трое других тоже снарядились не для прогулки.

Очередь автомата Филина хлестнула в ближнего, и тот дрогнул. Сначала показалось, пули разорвали плотную ткань на его груди. Но нет, проклятый гоблин двинулся дальше, как ни в чем не бывало неторопливым, нескладным шагом, поднимая правой клешней плазмомет. Чуть раньше, чем инопланетянин нацелил оружие, Ден и Старовойтов накрыли его плотным огнем. Кизя со Славкой взяли на прицел двух других, огибавших робота, часто мигавшего красными огнями. Гильзы застучали по пенолиту, и коридор наполнила вонь пороховых газов. Жмот, уложив удобнее Николаева, приготовил к бою гранаты. Пожалуй, РГД были единственным средством, способным если не остановить хозяев звездолета, то хотя их бы задержать. А выиграть время ой как важно! Ведь ребятам нужно добраться до оружейки и как следует ее выпотрошить. В успехе с взятием оружейки может единственный шанс, и от этого зависит судьба Нововладимирска. Или по-прежнему «жуки» будут жрать переселенцев, словно не людей, а домашний скот, или появится у землян веский аргумент против власти кафров — их же убойное оружие.

Жмот успел запустить одну гранату. Сгусток плазмы, оранжевый как апельсин, вошел с шипением под арку. И брызнуло не апельсиновым соком, а кусками горящего пенолита. Дальше больше: кафры тоже умели стрелять плотно. Позицию Димки сразу накрыло огненным всполохом, лишь его силуэт выпрямился в красных языках, вмиг почернел и исчез, будто и не было человека. Рядом с ним через минуту сгорел дружинник из отряда Вольного. В разрывах плазмы, бьющей с двух сторон в стену, обжигавших лицо и затягивавших коридор дымом Филин и Порошин стреляли длинными очередями наугад. Пули экипированным кафрам что слону дробь, но не стоять же опустив руки, ожидая когда тебя сметет огненной волной. Взрывы гранат Жмота и Славки грохотали шагах в тридцати, и уже никто не прятался, не валился на пол от визжавших осколков. А потом рвануло сильнее, так, что пол поплыл под ногами, и едва из ушей не вынесло мозги.

— Отходим! — не слыша собственного голоса, проорал Филимонов. Была надежда, что в огне и смрадном дыме, инопланетяне не засекут ухода остатков его группы и продолжат утюжить начало коридора еще несколько минут. — Серега на твоей совести! — добавил он Жмоту, растратившему все гранаты. — Давай, давай, Виталь! — сам дал очередь в черную пелену и выщелкнул пустой магазин.

— Славик сгорел. Прошин и Ден тоже в минусе, — злобно информировал Старовойтов, пятясь за выступ со своей родимой снайперкой.

Вот и осталось их трое, плюс тяжело раненый Николаев. Да, еще дружинник, кажется по имени Илья, с бессмысленным АКСУ в трясущихся руках. И ноль гранат, патронов на три минуты. Хотя какие нахрен патроны, если от них никакого толка.

Все-таки расчет Филина оказался верным: кафравцы еще некоторое время лупили из плазмометов туда, где недавно держала оборону его группа. Упрямые они, или тормознутые, или думают люди как фениксы, возрождаются в пламени. Огонь во всю ширь разлился по коридору, и хотя сквозняком тянуло из глубины коридора в зал, даже за тридцать метров от арки было трудно дышать от едкой вони пенолита, поджаренного плазмой.

— Леш, мы их не удержим, Леш, — проговорил Старовойтов на ухо Филимонову. Будто в том, что следующий рубеж для всех станет последим, были какие-то сомнения. Ведь ни гранат, ни патронов. Только сажа на лицах, дым в горле и в голове колокольный звон.

— А знаешь, — Филин притянул его к себе с силой, так что у того на бронежилете затрещали липучки. — Дергай отсюда и уноси Серегу.

— Ты что?! — глаза Николя в нехорошем изумлении словно разлились по закопченному лицу. — Думаешь, я струсил?!

— Думаю, что твоя очередь с Сержем нянчиться. Понял? И нет причин здесь ложиться всем четверым, — высказался Филимонов. — Все, я так решил! Передашь Гудвесу, что у них больше времени нет. Нас осталось на два пшика, и после этого дело за ними.

— Пусть Николаева тащит дружинник! — воспротивился Старовойтов, оскалившись как пес.

— Это не обсуждается! Хоть ради маленькой справедливости, должен кто-то выжить из нашего СОБРа?! Слышишь, Колянь? Должен! Я прошу тебя и приказываю! — Филин не сводил крупных черных зрачков с его лица.

— Идут! — оповестил Жмот, засевший с другой стороны, не выпускавший из внимания проход к залу.

— Слышь, у меня спецпатроны шестерка двадцать штук. И у Сереги нерастраченный боекомплект — все под мою снайперку, — затараторил Коля, выхватывая магазины из карманов порванной разгрузки Николаева.

— Патроны и винтовку Жмоту. Марш, я сказал! — Алексей подтолкнул Старовойтова и поднял автомат.

Кафры как черти появились из языков дыма. Только очень крупные черти: два с половиной метра или больше того. И было их не пять, как в самом начале насчитал СОБРовский снайпер, едва инопланетяне вышли из верхнего хода в зал, а семь. Семь! Словно размножилась нечисть после плотного автоматного огня и взрывов гранат. И робот целехонький плыл невысоко над полом, мигая то красными, то желтыми огоньками, пошевеливая раструбами точно диковинное насекомое. За ним тащилась продолговатая платформа со стекловидными бортами, с какими-то механизмами, непостижимыми земным разумом прелестями.

Старовойтов остановился, поглядывая на эту процессию, но тут же поймал на себе взгляд Жмота, жестко с укором глядевшего из-под надвинутой до бровей каски. И говорили те черные, слезящиеся глаза: «Ну что же ты, Коля?! Не будь сукой! Все мы тут до блевоты благородные, смелые, друг до друга сердобольные, а Николаева спасать надо! Ибо неписаный закон у нашего СОБРа живой костями ляг, но раненого из боя вытяни». Нерациональный закон, может быть со стороны глупый, зато очень человеческий. Дающий уверенность каждому бойцу, что какая бы круговерть не вышла, но если в тебе есть хоть капля жизни, то тебе не бросят подыхать как собаку.

Николаев мотнул головой и застонал. Видимо, было бедняге совсем плохо и приходил он в себя лишь, чтобы дернуть веками, впустить в сжавшиеся зрачки тусклый свет Кахор Нэ Роош, затем снова скрыться в раковине забытья и боли. Ему бы промедол вколоть, но не водилось этого добра в аптечке — повытаскивали проклятые наркуши из отряда Хрипунова. Зачем таких брать в дружинники? Зачем доверять жизненно важные вещи? Впрочем, кого брать, кого пинком под зад решали Перец с Гудвесом, и чаще всего решали не по совести, а по чьим-то просьбам, блату, устаканившимися с матушки-Земли связям. Козлы они все! И не договаривались бойцы Кукиша на такие законы-порядки, что сложились в Нововладимирске, но, увы, даже в небольшом, ограниченном мире не все зависит желаний подавляющего меньшинства.