Страница 54 из 80
Теперь требовалось поскорее убираться со злого места, подальше от безобразных трупов инопланетян и соотечественников, большинство из которых так и не успели понять, что с ними случилось. После недолгих споров отряд из девяти человек двинулся по проходу, которым появились кафравцы.
3
За поворотом коридор делился на три корявые ветки. Те же бурые с зеленцой, коричневые с темно-синими волокнами наплывы пенолита; высокие, скрывающиеся во холодном мраке своды; свечение с некоторых участков стены то бесформенными пятнами, то замысловатой мозаикой. Только холод здесь был пожестче, полз по полу, хватал за ноги и проникал под одежду, словно какая-то гадостная влага.
Из трех проходов выбрали крайний справа. Толковость в таком решении, конечно, имелась: ход под заметным наклоном вел вниз, иногда круто градусов под двадцать — двадцать пять. Мякушев подозревал, что обжитые людьми пещеры располагались именно внизу. Да и где же быть им еще, если при погрузке на звездолет переселенцы одолевали незначительный подъем, значит, попадали на нижний ярус или не больше чем второй снизу. При этом Нововладимирск размахом километр с лишним, смежные пещеры и биотроны — все это сопоставимо по площади с горизонтальным сечением корабля. Последнему дурню понятно: для других обширных залов, длиннющих коридоров и лабиринтов места как бы не остается. Лугин и Черновол не стали спорить с доводами милиционера. Вниз — так вниз. Один хрен плана космической «улитки» никто перед газами не держал, и гадать, куда какая дорога выведет, бессмысленно. Одно только: если бы сейчас разверзлась стена, и обозначился проход, убранный ковровой дорожкой да с любезной вывеской «Добро пожаловать в Нововладимирск!», не все побежали туда с радостью. С одной стороны, там биотроны — пища и вода; там друзья, знакомые, у кого-то родные; личные, позарез необходимые вещи, и дрянной, но все-таки порядок против здешней гнетущей неизвестности. С другой: у многих свежа память о бесчинствах Перцовской шайки, казнях возле Серебряного столба, мордобое и убийствах за какую-нибудь мелочь; и повадившихся туда «жуках», способных нагрянуть в любой момент, упаковать тебя шелестящей пленкой да прямиком на извлечение мозга. К примеру, Лугин и Красина вряд ли бы стремились в пещерный город, если бы удалось основаться в неприметном уголке звездолета с доступом к еде и питью. Вот только в Нововладимирске осталась Светка, с ней Лена Чудова, Ракитин и может быть еще живой Владимир Ефимович. Нельзя забывать о них. А значит, путь один — вместе с Кириллом Мякушевым, и остальными без выбора примкнувшими. Странно получается: откуда недавно стремились вырваться, рискуя жизнями, туда же теперь спешили вернуться, также швыряя на кон самое дорогое.
По коридору двигались неторопливо, переговариваясь шепотом, старясь ступать, чтобы пенолит не скрипел под подошвами. Первым, в отрыве шагов на пятьдесят шел Тарас Черновол, держа наготове пистолет, останавливаясь у каждого поворота и прислушиваясь. В случае столкновения с инопланетянами пользы от его «Стечкина» — голый ноль. Единственный расчет, что Тарас предупредить бы успел, а там, глядишь, и не всех сразу убили бы. Милиционеру с кафравским «утюгом» лезть вперед тоже смысла не было. Оружие при нем, безусловно, убойное, но только тяжеловато в обращении. Непросто прицеливаться, когда в руке килограмм шесть на неудобной, не под человеческую пятерню рукояти. Пока вскинешь, прижмешь пальцем кривую пластину, тебя уже пять раз запишут в покойники. Кирюха испытал плазмомет в самом начале пути, до развилки. Навел на стену и принялся поочередно дергать, тыкать металлические загогулины с пиктограммками. Получилось. Сработало на все сто: из отверстия ухнуло малиновым потоком плазмы так, что метровый вырост пенолита превратился в дым и рейтузную вонь.
— Я их, бл. дей, научу нашего брата любить и уважать! — на радостях взъерепенился он, размахивая опасной штуковиной, пока его не угомонил Черновол.
Шествие замыкал военный — капитан Ляхов Максим Сергеевич, мужик по первому впечатлению толковый, но сквалыжный, вроде не капитан, а складской прапорщик. Отхватив трофейный ремень карем-кафравца с непонятным приборчиком возле застежки, а следом ПМ, найденный Кирюхой среди людской трухи, Максим выпросил у Черновола пяток ПМовских патронов. И на этом не успокоился: все норовил выменять у Володи Серафимцева складной нож на зажигалку, в которой газа осталась на пару пшиков. То возле него, то возле Серафимцева без остановки крутилась на редкость заводная девица — Верочка Миронова, этакая московская конфетка с пирсингом на маленьком, вздернутом носике, разноцветным тату на запястье и чертиками в бледно-голубых глазах. От нее и было больше всего шума: все говорила, говорила шепотом, часто переходящим в восторженный писк, будто шли они не по лабиринтам звездолета, где только что отдали богу душу более полусотни землян, а по лесу к месту бесшабашного пикничка. Черновол трижды останавливался, окатывая ее с головы до ног тяжеловесным взглядом, и Красина сердитым шепотом пыталась призвать ее к спокойствию — все без толку. Только милиционеру удалось ненадолго угомонить взбалмошную девчонку:
— Еще слово, и я тебя нахрен застрелю! — сказал он, наведя на нее плазмомет.
Надулась и губешки сомкнула минут на пять. У таких, с мозгами, атрофированными от ночных клубов и отвязанных тусовок под амфетамин или «Экстази», разрыв с реальностью полный и, наверное, он невосстановим. Лугин вспомнил, как Верочка приходила в себя, едва народившись на свет из целлофановой упаковки. Сначала орала в непонятках и билась стриженым затылком о пенолит, пока ее по щекам не отхлестали и не поставили как куклу Барби на ноги. Увидела мертвых кафров, нет чтобы в обморок шлепнуться, так из истерики мигом перетекла в буйную радость. Тараса расцеловала в бороду, приговаривая: «Какие же вы, молодцы! Кафры, most die! Мы рулим!». Молодцы и рулим, конечно, а то что рядом десятки закопченных людских трупов, так не «must die» как бы, а до задницы дверь. Хотя, это для кого-то может быть и правильный поворот в голове: живые о живых. Интересно, сколько здесь живых кафравцев? Сто? Тысяча помноженная на немалое число палуб? Ведь корабль, скромно говоря, огромен, и в нем может расположиться целая армия инопланетников. Армия, готовая, расквитаться по полной программе за своих двоих убитых. И нужна ли армия с их чудо-утюгами, брастерами, плазмометами, что бы расправиться с горсткой тараканов? Тем более таких уязвимых как люди. Достаточно откачать воздух из некоторых отсеков или пустить по вентиляции какую-нибудь дрянь. Тем не менее, прошло полчаса, а строптивые тараканы живы и не собираются биться в предсмертных судорогах. Неужели, кафры не знают, в какую щель мы заползли и куда направляемся? Сергей подумал о системе наблюдения и оповещения, которая стояла в биотронах и подсказывала, какие растения годны в пищу, а какие хватать нельзя. Хорошо бы, такая техника не пряталась в каждом коридоре бесконечных лабиринтов. Тогда бы оставался маленький шанс на спасение.
Тарас впереди остановился и предупреждающе вскинул руку. Ну вот, вроде мечта о маленьком шансе, приказала долго жить. Все застыли в тишине, даже безбашенная Верочка Миронова стушевалась, стала между Володей и его белобрысым другом, закусив губу, испуганно поглядывая то на Черновола, то на военного. Значит и у нее вполне человеческая нервная система, так что для девчонки еще не все потеряно. Кирилл завозился со своим плазмометом, Ляхов снял с предохранителя ПМ. Заминка слишком затянулась: Тарас вглядывался куда-то вперед и вроде прислушивался. Лугин рискнул тихонько подойти к нему, и тот, привлекая мичмана жестом, указал в фиолетовую тень, густевшую до черноты к дальнему краю пещерки. Согнул свой мясистый палец и почти беззвучно шепнул:
— Двигуля там.
Наконец и Лугин разглядел. Невысоко над неровным полом висело что-то типа металлического яйца. Явно не курочка Ряба снесла: метра полтора-два диаметром, в нижней части вертикальные ребра, в верхней по кругу отверстия. Повисело, покачиваясь, и двинулось за пенолитовый выступ. Затем послышались хрипловатые голоса или ворчание, будто в сухом песке кто-то ворчал тяжелые камни. На освещенную площадку вышли карем-кафравцы. Два. Три. Четыре. Сергей чуть не выматерился от такой говенной неожиданности. Четыре, а вот еще и пятый. Одеты, не как убитый в пластинчатый прикид и ткань, прихватывающую ноги, а во что-то серьезное вроде черных блестящих скафандров. Морды забраны шлемами. В лапах не «утюги», а штуковины покрупнее. Оружие? Скорее всего, да.