Рейнджер

Во сне я опять попал к костру в тумане. Странно, мой Спутник явно испытывает к этому месту какие-то особые чувства, которых, впрочем, и сам не понимает. Ну и ладно, потом разберёмся. Возле костра никого не было. Я обошёл по кругу. Кошелька не было, зато на границе тумана обнаружился некий странно гладкий с одной стороны щит. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что щит представлял собой своеобразную записку! Скрижаль, ёлки, несгораемая! Неужели следы жизнедеятельности моих «коллег», на которых намекал Арагорн?

С трудом поборов идиотское желание нацарапать в ответ на «Здесь была Алёна» цитату из классики «Киса и Остя тоже были здесь», я, стараясь имитировать чертёжный шрифт, поскольку мой свободный почерк сам по себе обладает криптографической стойкостью, вывел ножом своё послание.

«Виктор, Рейнджер = воин (лук) + маг. Мир Единой Империи Света. Иду лесом из Роулинга в Резань. Эльфы пропали!!! Гоблины оборзели.»

Поглядев на дело рук своих, я добавил подпись «Кот» и, оглянувшись вокруг ещё разок, мысленно сказал Спутнику:

— Давай назад, спать хочу.

Через секунду, открыв один глаз, я убедился, что лежу под своим плащом на полянке, Гролин бдит, ночь темна и спокойна — и заснул снова. Благо дежурить и в этот раз выпало последним…

Утром, после лёгкого завтрака и чуть менее лёгкой разминки, наша РДГ начала осторожно выдвигаться на исходные. От бороды Драуна всё ещё отчётливо пованивало кислятиной. Его одежду, почти всю ночь полоскавшуюся в реке, я ближе к концу своего дежурства вытащил на берег и осторожно подсушил. Если вспомнить мои опыты по производству глиняной посуды в этом Мире, основания для осторожности имелись, и немалые. В итоге Драун шёл в запаске, но свежевыстиранная одёжка хоть не капала на ходу и имела приемлемый вес.

Часа через полтора после рассвета немного в стороне от маршрута послышались довольно громкие голоса. Надо сказать, что вокальные данные неизвестных крикунов оставляли желать много лучшего: голосочек одновременно визгливый и гнусавый, да ещё и переходящий временами в крик, чарующим назвать было сложно. Консервные банки таким голосом вскрывать. Вскоре мы и увидели источник воплей. Между деревьев околачивалась довольно странная компания гоблинов. Странным было не само наличие в лесу этого племени, а именно численный состав данной конкретной шайки. Мне удалось насчитать одиннадцать рядовых зеленявок, а при них наличествовали целых два десятника, но ни одного шамана. Вот эти самые десятники стояли и орали друг на друга, явно выясняя отношения. Они по очереди вставали на цыпочки, выпирали вперёд грудь, стараясь нависнуть над оппонентом, и начинали верещать. По мере того, как воздух выходил из лёгких, оратор сдувался, опускался на пятки и замолкал — тогда приходила очередь второго. Подчинённые, не обращая на крикунов ровно никакого внимания, бродили вокруг по странным траекториям, глядя то в траву, то на деревья, как будто искали что-то.

Двурвы посмотрели на меня с нескрываемым удивлением на лицах. Что ж, надо так понимать, что подобное поведение не является типичным для гоблинского патруля. Я, напрягая свой дар, внимательно прощупал окрестности метров на сто — сто двадцать. Никаких неучтённых гоблинов не обнаружилось. Один из участников представления по замысловатой траектории направился в нашу сторону. Вдруг Гролин, который уже какое-то время принюхивался к дующему в нашу сторону ветерку, тихонько воскликнул:

— Да они же пьяные! От них тянет, как вчера от Драуна!

Хм, похоже на то. Точно, я же баклаги вчера не разбил! Видимо, они набрели на осквернённую полянку до того, как кумыс успел нагреться, то есть где-то через полчасика после нашего ухода. Невольно подумаешь, не вынести ли Драуну благодарность перед строем за ту диверсию. Хотя стоп, тогда они бы протрезвели, скорее уж клад был найден с самого утра, по холодку. Тут Драун воскликнул:

— У них гром-камень!

Один из гоблинских десятников поднял над головой небольшой, меньше своего кулака, камень с продетой сквозь него верёвочкой. Видимо, как последний и неоспоримый аргумент. В голове пронеслись какие-то смутные данные о такого рода вещах. Гоблинские шаманы каким-то образом накачивали старые воинские амулеты маной, подвергнув их предварительно отжигу. Камушки становились хрупкими и после этого гоблины в бою метали их в противника. Если камень раскалывался, то накопленная энергия вырывалась в виде взрыва. Эдакий аналог ручной гранаты на базе огненной магии. Всё это промелькнуло в голове за долю секунды. И следом другая мысль: если этот придурок шваркнет свою гранату оземь и та сработает — сюда набежит целая орда, и нам придётся или устраивать бой против неизвестного по составу и численности противника, или драпать.

— Валим их, быстро и максимально тихо! Чтоб ни один не сбежал! — ещё не успев договорить, я соскользнул в боевой режим, а лук как всё равно как сам прыгнул в руку.

Простые стрелы с лёгкими наконечниками из дешёвого железа — по этим мишеням за глаза хватит — с тихим лопотанием перьев неторопливо поплыли одна за другой в сторону гоблинов. Точнее, это мне казалось, что они плывут в воздухе. Кстати, особого смысла зря тратить силы на ускоренное восприятие нет, можно и выйти из него. Первая стрела вошла сбоку в живот обезьяны с гранатой, и зелёный ожидаемо схватился обеими лапами за брюхо, прижав взрывоопасный камушек к телу. Второму десятнику мой подарочек проломил висок. Третьим и четвёртым умерли двое, показавшиеся мне наиболее трезвыми. Тем временем двурвы, походя срубив ближнего противника, добежали до остальных, и я переключился на отстрел самых дальних от нас, но близких к кустам, чтоб никто не ушёл. Не прошло и трёх минут, как на полянке прибавилось тринадцать тел. Наступила блаженная после выступления местной пародии на Витаса тишина.

Мы быстро стащили невезучих алкашей в ближние кусты, наспех забросали ветками. По дороге срывали с тощих шей амулеты для отчётности, я забрал гром-камень, двурвы ещё успевали охлопывать карманы убитых в поисках изредка встречающихся там монет. В моей голове тикал невидимый будильник. Рано или поздно, но тела найдут, и тут же поднимется тревога. Значит, нам нужно сделать свою главную работу до этого, а там пусть находят, не важно.

— Всё, заканчивай мародёрку! Попрыгали!

И мы попрыгали…

И скоро прискакали к краю долины, в которую мы, собственно, и стремились. Вот только в этой долине (хотя какая там «долина» — ложбинка триста на сто метров) творилось форменное безобразие. В середине стояло то, что было названо «беседкой». На самом деле — Храм Сил. Довольно редкое сочетание Стихий — Земля и Воздух. Это как же называется, Светлый храм Небесного Камня, вроде бы должно. Ан нет, здесь, на давнем стыке владений эльфов и людей когда-то возникло одно из первых культовых мест, общих для этих рас, в том числе и под влиянием существовавших к моту времени легенд. И потому назывался вот именно этот Источник по-особенному: Первый Храм единения Светлых Сил. По одной из сравнительно свежих легенд, сердце этого Храма даровало верный путь и быстрое достижение цели. Неведомо, что это должно было означать, но когда-то паломники были здесь не редкостью. Странно, но при моём посещении ближайшей к Храму таверны я не заметил там никого, кто направлялся бы сюда. Опять странная забывчивость и равнодушие ко всему, имеющему отношение к эльфам?

Однако это всё лирика. Сейчас вся ложбинка, за исключением круга диметром метров тридцать непосредственно вокруг беседки, была исчерчена какими-то частично затоптанными фигурами, на краю — постарше, ближе к центру — свежее. Казалось, что в некоторые заливали какое-то жидкое топливо и поджигали, следы костров виднелись кое-где и на пересечениях линий. На других перекрёстках валялись какие-то неопрятные кучи. Складывалось ощущение что кто-то, хозяйничавший здесь в последнее время, вёл своего рода правильную осаду Храма, понемногу сжимая диаметр своих магических рисунков. Из долинки отчётливо тянуло мерзкой вонью чего-то палёного, как бы не пресловутых рогов и копыт, падалью и своеобразным астральным «душком» Тьмы.