Рейнджер

Ну что же, дурней надо учить… Я перед выходом перераспределил оружие. Рукоять меча — за левым плечом, оперения стрел — за правым, саадак на правом бедре, так, что тетива моего вечно натянутого лука пересекает плечо, как ремень винтовки. Итак, перчатку на левую руку, перстень лучника — на правую, глазами и заклинанием поиска цели — по кустам. Так, цель номер раз — смертничек с корявым подобием лука на липе, номер два — такой же стрельбец в кустах слева, три — вон тот, в отдалении справа — а ну, как шаман или вожак? Или сбежит за подмогой… Цель номер четыре — придурок с пучком дротиков в левой дальней группе, дальше бум посмотреть по обстановке.

Глефу — пяткой в землю, лук в руки — пошла потеха! Двурвы за приглушенным гудением Драуна и сосредоточенным сопением Гролина не заметили не только засады, но и моего первого выстрела. К тому моменту, когда мимо них просвистела стрела, предназначенная для второго лучника, я успел выстрелить четыре раза. Первым попаданием я, опять перестаравшись с силой натяжения, пришпилил к липе первого «конкурента». Зеленомордые придурки тоже не сразу осознали, что всё пошло не совсем так, как планировалось. Да уж, похоже, думать — это не самое их любимое развлечение, а уж думать быстро — вообще запредельно, какое-то заковыристое ругательство, не иначе. Вместо того чтобы правильно понять намёк и разбежаться, они, явно по предыдущему плану, рванули в атаку. Что ж, дальнюю от нас левую группу я сократил на парочку с дальнобойным оружием, потом переключился на тех, что поближе. Пока горе-вояки лезли из кустов на волю, пристрелил троих. Ещё двух — пока они пытались добраться до ближайшей цели, то есть — Драуна. Хм, четверо последних, похоже, самые умные — решили сбежать. Я бы и отпустил, никогда не считал себя излишне кровожадным, но вот моё «второе я» просто пылало холодной яростью к «хаоситам». «Не беги от снайпера — умрёшь уставшим» — так, кажется, гласит солдатская поговорка? Ну, устать они не успели. Бронебойные, чтобы уменьшить рикошеты от веток, стрелы догнали всех, кого не достали мои прикрывающие пехотинцы.

Двурвы провели инвентаризацию трофеев, я выдернул и почистил стрелы, и мы двинулись дальше. Спокойно и деловито, будто и не лишили только что жизни два десятка разумных существ. Да уж, политкорректностью тут и не пахнет, что не может не радовать. Если я назову дерьмо дерьмом, то оно или смоется, или постарается стать незаметным, а не пойдёт в суд подавать за оскорбление. Ну, или попытается дать мне в морду, если само себя дерьмом не считает.

Кстати, во время рефлексий после боя я понял, что перенос гораздо сильнее выбил меня из колеи, чем я сам думал. Я со стыдом и смехом вспомнил свои гончарные эксперименты. Спрашивается, зачем в детстве ходил в изостудию, где учили работать в том числе и с глиной, а потом ещё отдельно — на кружок керамики? Если забыл одну из древнейших и простейших (если есть навык) технологию лепки посуды. Ленточная керамика — лепим длинную и тонкую «верёвку», крепим её конец на краю донышка и просто укладываем по кругу, слой за слоем. В итоге получается характерная полосатая посудинка. А я устроил шоу с шариками… Да уж — считать, что находишься в адекватном состоянии и реально быть в нём, это две очень разные вещи, причём изнутри никак не различимые.

Ещё на третий день пути уничтожили «лихо одноглазое», аналогичное моему первому осознанному трофею, только это «оседлало» родник — простой родник, не Источник. И сняли мы его чисто и спокойно — деревяшка с кровью, три серебряные стрелы, по паре ударов берглингских клинков — и всё, бобик сдох. Удар глефой с разрядом туда, где должны бы быть мозги — в качестве контрольного выстрела. Да уж, спокойная профессиональная работа и суета дилетанта — это очень разные вещи. А мои спутники прониклись — похоже, тварь считается у них достаточно опасной, чтоб не лезть на неё без тщательной подготовки.

Еще на ночёвках мимоходом прибили четырёх рэбторов — это за две-то ночи! Нет, что-то не так в этом лесу. Один наскочил на купол во время дежурства Гролина. Пришлось вставать и восстанавливать защиту. Двоих пристрелил я — хладным железом, стражий сплав я посчитал слишком дорогим ресурсом. А четвёртый… Вас никогда не будил голос укушенного за задницу мамонта, который с детства мечтал работать пароходной сиреной? Нет? Вам повезло. Оказывается, берглинг, отошедший в кустики по-малому, которого пытается укусить в процессе за интимные части тушки иглозубый псевдокролик, вполне может с ним (то есть мамонтом), конкурировать. По крайней мере, если это Драун. Правда, свой вокальный экзерсис он сопроводил могучим ударом кованого башмака. Шип на носке оказался из хладного железа и вошел твари в шею, пробив хребет. Так что об ствол ближайшей берёзки ударился уже полуразложившийся труп.

— Слушай, впечатлительный ты наш… Тебя, случайно, не выгнали из гор, а? Может, ты своим голосочком пару-тройку шахт обрушил?

— Н-н-нет! До-дома на мен-ня всяакая тварь не кидалась, особенно, когда я, это…

— Эх ты, дитя больших городов! — это я-то, житель почти двухмиллионного Минска говорю типу, который искренне считает шестьдесят пять тысяч соплеменников под одной горой просто огромным поселением…

— Замочил зверушку, панцеркляйн голосистый?

— Угу, а потом ещё и запинал, — поддержал меня Гролин, не понявший идиому. Да и откуда бы ему знать про «замочить» и, тем более, про то, как это правильно связать с сортиром…

— А сколько зверья со страху померло!

— А те, кто не помер, уже верст по пять отмахали!

Что-то Гролин сегодня разговорчив необычайно. Может, к дождю?

— Значит, сегодня будем внимательно смотреть под ноги. Очень внимательно!

— Будем искать тушки умерших зверьков?

— Угу, и кучки обгадившихся гоблинов.

Так, за шутками и прибаутками, стали готовить ранний завтрак. После соло Драуна заснуть не удалось бы в любом случае, до сих пор пальцы дрожат. Вот же голосище, таким только брёвна на доски раскалывать!

За завтраком решил испробовать на берглингах одну старую хохму.

— Хотите секрет, как сделать так, чтобы никогда и нигде не заблудиться?

— Хотим!

— Да.

Хором ответили, угадайте, где чья реплика?

— Ну вот. Когда о ком-то можно сказать, что он заблудился? Если он (или она) не знает, как пройти туда, куда ему нужно и не знает, где находится. Правильно?

— Ну, да, конечно!

— Стало быть, пока тебе всё равно, где именно ты находишься и куда идти — тебя нельзя считать заблудившимся!

Ого, зависли ребята. Не слишком ли мощно я озадачил их головушки бедовые, очухаются ли, хоть к обеду? А нет, вон, проблески жизни во взгляде появились…

— Ну, так… Мы и не знали, что заблудились, когда за теми тварями наглыми бегали. Пока не захотели к дороге выйти…

В глазах — осознание, обида, непонимание. Мол, «это если бы не решили идти к дороге, то не заблудились бы?!» хе-хе… Ага, вторая волна мысли по лбам прокатилась, что что-то тут не так в рассуждениях.

Ну, пусть очухаются, а я пока чайку попью, с лакрицей. Очень удачно вчера этот кустик солодки нашли, корешков накопали, подвялили. Вообще, лес странный. Вроде бы — обычный лес средней полосы, за исключением некоторых растений, на Земле не растущих. Как тот же карсиал, или, радостная находка второго дня пути — ренкилииана, не то высокий куст, не то деревце, плодоносит под присмотром эльфов круглый год, без них — с середины июня (по земному названию месяцев) до заморозков. Плод — кожистый, лилово-розовый, напоминает сразу сливу без косточки и киви. Вкусный, зараза, и питательный. Вот только моя вторая память не припомнит, чтобы эти плоды были червивыми, а вчера из дюжины выбросили три. Из четвёртого Драун, мрачно ворча, повыковыривал «паразитов зеленомордых, так и норовящих лишить честного берглинга его законного пропитания» и съел. Фрукт съел, а не конкурентов хитиновых.

Но это отклонения понятные. А вот встреченные пару раз кусты бамбука? Он-то в какие ворота, вперемешку с орешником?! Да и солодка, если моя первая память мне ни с кем не изменяет, в диком виде расти должна южнее. Но это если считать, что меня в мои родные широты забросило.