Страница 31 из 160
За женщиной брел один из ее слуг. Он нес предмет, который она только что купила, – тонкую мраморную пластину, похожую на столешницу. На плоском камне танцевали крошечные статуэтки. Их голоса звенели, как серебряные колокольчики.
Пока двигалась эта процессия, Том не мог от нее глаз отвести. И лишь когда они ушли, осмотрелся.
Рядом находился только Петио. Алгрин и другие ушли.
Петио откинул волосы со лба.
– Наверно, тебя это не очень интересует, Том, – на гладком лице Петио блуждала многозначительная улыбка, – но мы скоро снова увидим их.
– Всегда приятно, когда молодые люди интересуются местной системой управления, – улыбнулась худенькая женщина, приглашая их войти.
Казалось, сделай она неловкое движение, и ее высокая прическа рассыплется.
Том и Петио двинулись по прозрачной галерее вдоль совета общины, и у Тома аж живот свело от страха. Представители совета и их помощники сидели в расставленных полукругом креслах. Персональные дисплеи разворачивались и кружились в воздухе, а в центре зала сияли огромные мозаики из изменяющихся триконок: составляли план вопросов для обсуждения, намечали контекстуальные области и подсчитывали число голосовавших в реальном времени.
– А теперь, – произнес один из спикеров, и его голос громко разнесся над амфитеатром, – рассмотрим законопроект, разработанный мною по просьбе мадам Карлкинто и других торговцев животными, позволяющий свободный полет разных видов птиц в пределах обозначенного…
– Ура леди попугаев! – раздались крики откуда-то снизу.
Хор голосов тут же подхватил:
– Карр!
– Свободу попугаям!
– Карр-карр!
– Карр-карр!
Петио, покачав головой, показал на балкон, откуда глядела на спикера старуха с длиннохвостым попугаем на плече.
– Да, политика – дело серьезное, – согласился Том. Хихикая, они воспользовались ближайшим выходом.
Том облегченно вздохнул, когда его ноги вновь ступили на твердую поверхность.
– Глупость какая-то, – с удивлением заметил Петио. – Настоящее представление.
– Что?
– Я имею в виду совет. Все это – игра в политику. На самом деле у них нет никакой реальной власти.
Узкие серебристые клинки мелькали в воздухе.
Ритм невидимых барабанов становился все быстрее. Трубы и струнные инструменты звучали все громче, поднимаясь до крещендо.
Удары и звон от парирующих выпадов. Атакующие отпрыгивают назад, отступая под встречным натиском противника, клинок скользит о клинок…
– О Судьба! – вздохнул Петио. – Они круче, чем родственники Чжао-цзи.
«Они другие, – покачал головой Том. – И нисколько не лучше».
Как только музыка затихла, внизу, на покрытой бархатными коврами арене, пары фехтовальщиков разошлись в разные стороны, поднимая и опуская в сложном приветствии клинки. Толпа, собравшаяся вокруг помоста, громко аплодировала.
– Что здесь происходит? – спросил Петио у почтенной женщины, стоявшей на балконе, неподалеку от мальчишек.
– У нас праздник, – женщина просияла. – Разве вы не слышали? Прошел слух, что у нас в гостях леди с Первой страты.
Первая страта!..
Кровь прилила к голове Тома, зашумело в ушах. Самая высокая страта – это место считалось едва ли ни легендой…
– Скорее всего она приехала за покупками, – продолжала женщина. – Хотя для подарков по случаю Темного Дня еще рановато.
«А с другой стороны, – подумал Том, – я раньше считал, что Пилоты – тоже легенда».
Хрустальная птица пролетела мимо балкона, когда внизу, на арене, одетые в синее фехтовальщики сняли маски. Стоявший впереди всех, старший по возрасту фехтовальщик, одетый во все фиолетовое, – возможно, тренер, – поклонился собравшейся толпе.
– Прибывшая леди тоже среди зрителей? – Петио перегнулся через перила.
– Нет еще. – Лицо почтенной женщины сияло от радости, щеки раскраснелись. – Но мне кажется, я видела ее, э-э… транспорт… левинкин, кажется, они так его называют?
Петио пожал плечами, а Том ответил:
– Да, м’дам. Я думаю, это правильное название.
– Хорошие мальчики. – Женщина улыбнулась снова.
Затем ее лицо вновь стало серьезным. Подобно Петио, она наклонилась вперед, чтобы лучше видеть происходящее.
По толпе прокатился ропот.
– И это ты называешь фехтованием? – донесся откуда-то снизу голос. – Это больше похоже на танец!
Широкоплечий мужчина в зеленой шляпе выпрыгнул на арену, и толпа ахнула.
– Это один из музыкантов, – пробормотала женщина, стоявшая около Тома. – Он из цыган. Их нужно пороть, они все – воры.
Оркестр, играющий живую музыку? Том не слышал живой музыки со дня отцовских…
Дервлин?..
Том вздрогнул. Неужели он произнес имя вслух?
Женщина, стоявшая рядом, отодвинулась от него. А внизу происходило следующее: музыкант, оказавшись на арене, сорвал свою зеленую шляпу и шлепнул ею по лицу тренера фехтовальщиков. Волосы музыканта оказались вызывающе ярко-медными.
Дервлин. Теперь Том знал это наверняка.
– Раз вы настаиваете, – тренер, чей голос во внезапной тишине отчетливо был слышен наверху, взял клинок у одного из своих учеников, – защищайтесь! – Он отступил немного назад и занял боевую позицию.
– Ах, так… – Дервлин, качая головой, тоже отступил, а потом двинулся по кругу, чтобы освободить пространство для боя. – Твои ученики тебе не помогут.
Закинув руку за плечо, Дервлин достал из чехла, прикрепленного на спине, две черные барабанные палочки. Он принялся перемещаться по арене странными скачками, вращая в руках палочки.
Тренер-фехтовальщик сделал выпад и отступил, оценивая расстояние. Между тем палочки Дервлина слились в одно сплошное пятно, подобно лопастям пропеллера, рассекающим воздух.
Внизу, под балконом, музыка становилась все громче.
Остальные фехтовальщики сидели, скрестив ноги, вокруг площадки для боя. Тренер и Дервлин прыгали, делали выпады, скрещивали свое оружие, а затем отступали. Когда темп музыки ускорился, наблюдавшие за боем фехтовальщики начали хлопать в такт.
Толпа разразилась взрывом смеха.
Зачарованный, Том наблюдал, как противники сходились и расходились, снова атаковали друг друга, а зрители, понимая, что это всего лишь представление, продолжали хлопать в ладоши. Они хлопали все быстрее и быстрее. Хлопки все усиливались и достигли кульминации в тот момент, когда Дервлин высоко подпрыгнул, затем низко присел, резко взмахнув локтями, его палочка взлетела в воздух, и он… упал – фехтовальщик сбил его с ног. Задыхающийся Дервлин лежал на помосте, а противник приставил к его горлу клинок.