Страница 14 из 160
Глава 6
– Том?
Том притворился, что не слышит.
Когда он натыкался на знакомых, они старались не встречаться с Томом взглядами.
Так продолжалось целых десять дней.
Том сильно переживал. Он постоянно чувствовал себя виноватым за то, что подслушивал с помощью инфора, но слова Труды слишком прочно засели у него в голове.
– Не казни себя, Деврейг! – В голосе Труды прозвучало раздражение. – Тебе следовало бы, спросить: что такого нашел в ней Оракул, помимо ее достоинств, очевидных для всех.
Отец был подавлен, но в душе Тома воспоминания о случившемся вызывали лишь гнев.
– Она вернется, ты увидишь! – выдержав паузу, Труда добавила: – Кстати, я могла бы сделать запрос о ней. У меня есть некоторые… м-м-м… партнеры, оказывающие мне покровительство.
– Я смогу поговорить с нею?
– Можем попробовать. На подготовку мне понадобится дней десять.
Это были десять дней сплошного отчаяния.
В Аква-холле оказалось слишком много народа – Тому надо было бы прийти пораньше. Но он все-таки взял жетон и, поставив контейнеры на пол, сел на красную керамическую скамью, ожидая своей очереди.
«Где же мама? – думал он. – На другой страте? В другом владении? Куда Оракул забрал ее?»
– С тобой все хорошо, сынок? – обратился к мальчику седой человек, выглядевший крайне обеспокоенным.
Том покачал головой и разжал кулаки:
– Просто болит голова. Скоро пройдет.
– Ты уверен?..
– Спасибо. Все нормально.
Том смотрел, как старик пробирается сквозь толпу, согнувшись под тяжестью взваленной на плечи канистры с водой. У входа в туннель старик оглянулся, кивнул помахавшему рукой Тому и растворился в толпе.
Мальчик откинулся на спинку скамьи, наблюдая, как три струйки воды, выгнувшись дугой, падают в водоем. Встроенный в стену аквариум был заполнен рыбками: пурпурными, красными, черно-желтыми, с невероятно длинными, развевающимися в воде плавниками. Том любил смотреть на них…
– Гамма девять? Ваша очередь. Долго надо ждать?!
Том проверил керамический жетон: это был его номер.
Дежурные заполнили контейнеры, выдали ему талон, необходимый для получения отцовского рациона, и помогли накинуть лямки канистры на плечи.
Неловко, пытаясь не поскользнуться, Том отправился в долгий путь домой.
– Ранверу Коркориган, если можно.
Том никогда не слышал, чтобы Труда говорила подобным голосом. С таким изяществом и так четко выговаривая слова.
– Минутку…
На голограмме, висевшей над столом, лицо-пиктограмма со смазанными чертами сменилось человеческим: белобородый мужчина с темно-красными шрамами, пересекающими одну щеку.
– Главный управляющий Вэлнир к вашим услугам.
Том застыл в дверном проеме – всего лишь третий раз в жизни он присутствовал при вызове другой страты. Он медленно поставил контейнеры с водой на пол. Ни Труда, ни отец даже не посмотрели в его сторону.
– Я обращаюсь к вам от имени торговца Коркоригана. – Труда кивком указала на отца.
Его застывшее лицо напоминало маску. Он остался безучастным к тому, что Труда явно завысила его общественное положение.
– Жена торговца Коркоригана – гость Его Мудрейшества, насколько нам известно.
После долгой паузы управляющий ответил:
– Мы ждали этого запроса. Меня просили заверить вас, что мадам Коркориган здесь хорошо.
Отец молча наблюдал за происходящим.
– Она… – старик Вэлнир прочистил горло. – Она вольна находиться там, где пожелает.
– Но она моя жена! – наконец выдавил из себя отец.
– Мне очень жаль, – глаза Вэлнира выражали неподдельное сочувствие.
– Такого объяснения мало! – объявила Труда, и Тому показалось, что внутри у него все перевернулось от этого крика.
– М’дам, я… – голос старика исчез.
А затем его изображение завибрировало, раскололось на тысячу вращающихся фрагментов, которые тут же снова срослись.
Рядом с Вэлниром был теперь Оракул Жерар д’Оврезон.
– Извини, старина, – обратился он к управляющему. – Это – моя забота. – Взгляд его красивых глаз скользнул по лицу Труды, потом Оракул слегка поклонился отцу: – Мои наилучшие пожелания!
Лицо отца стало пепельно-серым.
– Ран действительно прекрасная женщина, – улыбка тронула губы Оракула. – Но я обещал ей… гармонию… Ее нельзя тревожить.
– Она – моя жена.
– Нет… Вот ведь проклятие! – Оракул пожал широкими плечами. – Есть одна вещь, о которой я не хотел говорить вам. – Странная улыбка мелькнула у него на губах и тут же исчезла. – Но, кажется, придется сказать…
– Ранвера – моя жена.
– Боюсь, уже нет. – Голос Оракула зазвучал неожиданно громко, усиленный эхом, подобного которому Том никогда не слышал. – И я не сказал Ран… – Оракул помедлил. И словно отрезал: – О вашей приближающейся смерти.
Том обратил внимание на руки Труды, вцепившиеся в край стола, бескровно-белые от напряжения, и гнев захлестнул его.
– Нет! – закричал он.
– Это ее сын? – бездонные холодные серые глаза уставились на Тома. Оракул готов был встретить волну ярости Тома и поглотить ее. – Кажется, мы встречаемся впервые, если быть хронологически точным.
– Ранвера для вас ничего не значит, – вновь начала Труда.
– Я могу втянуть в поток времени больше, чем… Впрочем, ладно… Скажем, она имеет качества, которые могу оценить только я один. – Оракул нахмурился. – Примите мои сожаления! – Он отвесил учтивый поклон всем, кто находился в комнате. – И вот что еще. – Глаза Оракула остановились на отце. – Деврейг… если мне, конечно, будет позволено называть вас так… С вашей стороны было бы очень мудро привести свои дела в порядок.
Странный звук вырвался из груди Труды.
– Пять декад. – Оракул перевел пристальный взгляд на нее. – Именно столько отпущено вашему другу Деврейгу.
Изображение померкло.
Минус тридцать дней. Осталось три декады.
Кто-то коснулся рукава. Том обернулся. Бритоголовая прислужница жрицы, девочка-подросток немногим старше его, отодвинула Тома в сторону, чтобы Антистита, старшая жрица, шурша тяжелым лиловым шелком, смогла еще раз пройти мимо кровати отца.