Боярский Сын. Рождение

— Добрый день! Подскажите, пожалуйста, где я могу найти Володина Бориса Геннадьевича? — Спросил я, подходя к окну регистратуры.

— Парень, а тебе зачем в хирургическое отделение? На родственника их начальника ты не похож, а так просто на народ честной у него времени нет особо — в работе он всегда, в работе. — Старшая медсестра бальзаковского возраста была явно не прочь поболтать — то ли от скуки, то ли от усталости, да вот только меня подобный расклад не устраивал. Ведь мне нужно было заскочить еще в одно место…

— Дайте, пожалуйста, мне вашу руку. — С улыбкой я протянул открытые ладони к медсестре.

— Э⁈ Ничего я тебе не дам, извращенец! Пшел вон отсюда! Охрана! Я охрану вызову сейчас! — Женщина явно была ненормальная, как по мне.

Хотя, если посмотреть на это с другой стороны, то какой человек вообще способен считаться нормальным, если он уже долгое время работает в системе здравоохранения⁈ Нормальные и адекватные люди из этой системы сбегают в первые пять лет, а в этой конкретной больнице уже через год максимум, тут только психи работают дольше.

— ДАЙТЕ МНЕ СВОЮ РУКУ, И ВСЕ СРАЗУ ПОЙМЕТЕ. — Хоть и с улыбкой, но тут я уже приказывал, а энергия Источника, хлынувшая по моему телу, явно зажгла глаза зеленым цветом с золотой каймой вокруг радужной оболочки.

Тут медсестре уже было мне не отказать — аспект «Длань Владыки», который достался мне благодаря Чернобогу и Белобогу, на живых людей оказывал просто ужасающее, по моему мнению, влияние — он заставлял верить и подчиняться мне, пока фокус моего Дара направлен именно на конкретного человека.

Женщина моментально протянула руку уже чуть ли не с улыбкой. Я накрыл её ладонь своими, запустил общую диагностику, наложил слабенькую анестезию и общее укрепление на тело, чтобы он хоть немного отдохнула от головной боли и получила тонус жизненных сил.

— Прекрасно, просто прекрасно, мы великолепно выглядите, а теперь прошу вас ответить на мой вопрос: где я могу найти Володина Бориса Геннадьевича? — Я вновь вернулся к своему «квесту».

— Что? А, да, господи Володин постоянно находится у себя в отделении — восточное крыло, первый и второй этажи, он покидает его только в обед, ужин и на сон. Курит тоже у себя в кабинете, хоть это и запрещено, и все об этом знают, ему не запрещают этого делать, так как он очень многих с того света вытащил, хоть и не слишком сильный Одаренный. Талантливый хирург, но характер скверный, не любит бездарей и лентяев.

— Благодарю вас. — Я с улыбкой покинул старшую медсестру, двигаясь по табличкам указателей в восточное крыло. На такую краткую характеристику я и не надеялся.

А «отделение хирургии и неотложной помощи» встретило меня хоть и забытыми, но вполне привычными для меня запахами. Здесь одновременно пахло кровью, табаком, спиртом, лекарствами, стерильностью, гноем и страхом, на языке моментально появился привкус меди, а глаза начало пощипывать.

Ординаторская стояло рядом со входом в отделение, и именно из нее выходил очень сильный запах табака. Вот я и решил проверить первым делом её, и не прогадал.

После стука я вошел. На подоконнике в дальнем углу сидел высокий мужчина, абсолютно лысый, с черной короткой бородкой и очках в роговой оправе. Халат его был перепачкан кровью, и судя по всему, кровь была не его…

— Разрешите, Борис Геннадьевич? — Бордо начал я.

— Кто такой? Я никого не звал! Иди ты на х**! — Вскинул врач на меня красные от недосыпа глаза.

И только тут я понял — он просто уснул на подоконнике после операции, пока курил сигарету! И уснул буквально пару минут назад — сигарета не успела дотлеть до фильтра.

— Добрый вечер, Борис Геннадьевич. Позвольте представиться. Волков Матвей Александрович. Студент первого курса Императорского Университета. Хочу работать у вас. — Я решил взять быка «за рога».

— Слушай, студент, да мне пофиг, кто ты и как тебя зовут, вы тут как перчатки меняетесь. Сбежишь ведь через две недели, если не раньше. — Начал бурчать заведующий отделением, внимательно меня рассматривая.

— Не сбегу, Борис Геннадьевич, по крайней мере, до июня точно, там практика будет, а до ее начала точно отработаю, а там уже посмотрим. — Ответил я.

— А чего ко мне пришел? — Завотделением продолжал допытываться.

— Да просто все, деньги нужны, и руку набить хочу в специальности.

— Врачебная кафедра?

— Лекарская. — Покачал отрицательно головой я.

Володин удивительно присвистнул:

— Не часто туда пробиться простые смертные могут, в основном столичные хлыщи, да Долгоруковские прихвостни учатся там.

— Мне тоже так говорили, но я поступить смог. — Я не удержался от шпильки в адрес Долгоруковых.

Хоть и мне лично этот боярский род ничего и не сделал, но вот Матвею и его матери точно знатно в жизни подгадил. А тут вся моя пролетарская ненависть взыграла против бояр.

— Какой резерв? — Решил детально разобраться врач.

— Около трехсот пятидесяти единиц УЕР. — Я решил немного занизить свои показатели.

— А Контроль?

— Ступень Мастера. — Вновь соврал я.

Володин вновь задумался. Только подумать ему не дали. В ординаторскую влетела молоденькая медсестра с широко распахнутыми глазами:

— Борис Геннадьевич, беда!

— Ну что еще-то случилось?

— Там ребенка привезли, ему ноги оторвали под бульдозером!

Володин на сообщение о пострадавшем ребенке лишь хищно ухмыльнулся и перевел взгляд на меня.

— Вот и посмотрим, как ты собеседование на практике пройдешь. Сейчас со мной в операционную пойдешь. Поможешь — принят на работу на полставки, сдрейфишь — больше в моем отделении и духу твоего не будет, идет?

— Согласен. — Кивнул я.

Я отправился вслед за выскочившими в коридор медсестрой и заведующим отделением.

Быстро спустились на первый этаж, где располагались операционные кабинеты.

— Борис Геннадьевич, а кто это с вами? — Удивилась другая медсестра, которая встречала нас уже в кабинете.

— Кандидат на должность младшего операционного фельдшера. Посмотреть хочу, как себя вести будет в стрессовой ситуации. Лизонька, подготовь его, он со мной к столу пойдет.

— Поняла. — Кивнула медсестра с каким-то печальным взглядом провожая меня к раковине.

Я же скинул по старой въевшейся привычке куртку и кофту, оставшись в майке, снял обувь, обулся в тапочки и начал мыть руки вплоть до локтевого сустава. Затем Лиза облачила меня в операционный комбинезон, шапочку, маску и перчатки, закрыла глаза специальными очками и кивнула Володину.

— Пошли, студент. — Кивнул заведующий и повернулся ко мне спиной.

Мы прошли по короткому коридору и вышли в операционную. Вокруг уже суетились анестезиолог и две медсестры.

— Доклад. — Коротко бросил Володин, и анестезиолог тут же начал докладывать о проделанной работе. Я же начал осматривать пациентку.

Это была маленькая девочка, лет пяти, ей все же не совсем оторвало ноги в коленных суставах, сами суставы были раздроблены и осколки костей торчали наружу. Сложный случай, очень сложный, удивительно, что она была ещё жива. В моей прошлой жизни я бы сказал, что в девятьсот девяносто девяти случаях из тысячи здесь бы последовала ампутация повреждённых конечностей. Но не здесь, и не сейчас. Здесь и сейчас была магия, были Одаренные, которые могли вытащить человека и с того света.

Глядя на эту девочку, я вдруг понял — насколько мне этого не хватало. Я ведь всегда любил свое дело, я лечил людей, приходил на помощь, я знал, что моя жизнь имеет смысл. Когда я получил свое ранение, и меня уволили из армии, а в гражданские клиники на работу устроиться я не мог, потому что никто не хотел связываться с инвалидом с плохой характеристикой, я просто стремился выжить. Всегда и везде, но само понятие полноценной жизни для меня перестало существовать. Я существовал, а не жил. А сейчас я снова могу лечить, и лечить ещё больше и лучше, спасать в тех моментах, которые раньше считал невозможными. Я могу, и я хочу вновь это делать.

Но, в конечном счете, я хочу делать это все так, чтобы мне никто не мешал и не приказывал, как это делать. Ну, или, по крайней мере, сократить возможное количество начальников и командиров до минимума. Хоть пока и не знаю как…