Страница 6 из 120
Нет, Майлс Тэвернер всегда играл честно. Получая деньги, он давал взамен ценные сведения – во всяком случае, до тех пор, пока его шея не оказывалась в петле. Почувствовав опасность, он начинал заботиться о себе и оставлял людей, плативших ему деньги, наедине со своими проблемами. Но разве можно винить его за желание выжить? Это такая же естественная человеческая потребность, как утоление голода или жажды.
Конечно, он не заслужил того, что сделали с ним Хэши Лебуол и Уорден Диос. Они снова набросили петлю ему на шею. А ведь у них было меньше причин для недовольства Майлсом, чем, к примеру, у Рудной станции. Загнанный в щель между приказом Лебуола не дать Термопайлу заговорить и стремлением службы безопасности расколоть пирата, Майлс выполнил заказ полиции, хотя Энгус был готов колоться. Майлс исполнил желание Бюро, и ни Диос, ни Лебуол не имели причин критиковать его работу. Однако он находился здесь, на «Трубе», в кресле второго пилота, номинально отвечая за связь, сканирование и контроль поступавшей информации. Обречённый на беды и возможную смерть в запретном пространстве, он был вынужден общаться с мерзким нелегалом, на которого однажды устроил засаду. И его загнали в эту ситуацию люди, которым он сделал так много добра, – причём загнали нечестным и грязным способом.
Они сказали ему, что капитана Термопайла знали на Малом Танатосе, что Майлс должен представляться помощником пирата и делать это как можно правдоподобнее. Проклятье! Он знал реальную причину их отправки, и она не имела ничего общего с правдоподобием. Она была напрямую связана с унижением и контролем.
Он понимал такие вещи с тех пор, как помнил себя. С детства, проведённого в одном из самых заштатных и отвратительных городишек, Майлс знал, что единственно реальным способом уберечься от уличных бандитов была работа на них. Он должен был стать ценным для банд, передавая информацию о планах и действиях других головорезов. Майлс покупал безопасность, выискивая и выдавая секреты других людей. Тем самым он воспринимался бандитами как важный ресурс и однозначно попадал под их защиту
Конечно, это длилось недолго. Постепенно вторая банда догадывалась о его предательстве и начинала преследовать Майлса. Ситуация становилась опасной для выживания, и поэтому единственно реальным способом сберечь свою шкуру была продажа информации обеим сторонам. Это делало его важным для двух банд – или для трёх, для четырёх, для всех, что имелись в районе Чтобы скрыть огрехи своей запутанной лояльности, ему приходилось быть в курсе всего, что происходило в бандах.
Но и этого было недостаточно Бандиты защищали свои источники информации, но не уважали их. В тс дни таких парней, как Майлс, называли «педиками», и всякий раз, когда громилам хотелось покуражиться, они унижали и подвергали пыткам своих содомитов. Они устраивали «педикам» опасные и постыдные проверки на верность – почти как в полиции КРК.
Унижение и контроль.
Когда Майлсу исполнилось десять лет, он уже знал, как вести себя в бандах. Это было легко: слово или два в нужном месте, без излишней настойчивости и не слишком явно. И тогда тс куски дерьма, которые унижали или запугивали его, находили свою гибель. Банды могли презирать своих «педиков», но они многое теряли, позволяя другим отщепенцам позорить их источники информации.
Майлс нуждался только в одном – чтобы его голову не совали в петлю. Ему требовались твёрдые гарантии, и никто из рядовых бандитов не должен был знать, что он работал на несколько сторон одновременно.
Вот почему могущественный Уорден Диос и его бесценный Хэши Лебуол – не говоря уже о ханже Мин Доннер – поступили с ним плохо Они не знали, во что им обойдётся такое отношение. Они считали, что если начистят ему нос о тёрку своей власти и заставят его почувствовать себя избитым и обгаженным, то Майлс согласится сунуть голову в петлю.
А он ни секунды не сомневался, что петля реальная. Если планы Диоса и Лебуола не сорвутся и их ручной киборг доведёт свою программу до конца, то на Малом Танатосе вряд ли останется много уцелевших А Майлсу не хотелось оказаться в числе жертв. Он не имел тех приспособлений, которыми наделили Термопайла, чтобы сохранить ему жизнь. Вполне вероятно, что Лебуол и Диос учли это в надежде на гибель их бывшего информатора. Если «Труба» и вернёт кого-нибудь назад в штаб-квартиру полиции, то это будет киборг, на которого они потратили столько денег, а не дешёвый и опасный для них человек
Однако им следовало бы подумать лучше.
Им не надо было знакомить его с кодами, которые управляли Термопайлом. Если бы ему не дали возможности покорить Энгуса своей воле и переиначить его программные команды, то у Майлса остался бы только один выбор и одно место, чтобы излить обиду и гнев. Но теперь у него имелось несколько вариантов. И один из них состоял в следующем: он мог заставить Термопайла заплатить небольшую цену за то унижение, которому подвергли Майлса
Но не здесь, не так близко от штаб-квартиры полиции Концерна, и не сейчас, когда копы видят на мониторах всё, что происходит на борту «Трубы». Майлс мог и подождать. Хотя бы до того момента, когда этот брешь-скаут – корабль, хорошо знакомый Энгусу и малоизвестный Майлсу, – возобновит полёт на другой стороне пространственной бреши.
Поэтому он не отвечал на непрерывные и грубые насмешки Энгуса. Тем более он знал, что эти оскорбления были лишь брызгами и побочным продуктом кипящей злобы пирата. На самом деле Энгус не обращал на него никакого внимания. Большая часть его полумеханического ума была сфокусирована на новом корабле – на вибрации двигателей, которыми он управлял, на исследовании предоставленных ему баз данных о судне, на мечтах о том, что Энгус мог бы сделать с «Трубой».
Нет, он не только мечтал – он что-то постигал и наслаждался, овладевая кораблём, как женщиной. Тэвернер видел в глазах пирата столько злобы, что от этой дозы его могло бы тошнить всю жизнь. Майлс чувствовал, что только он – а не Хэши Лебуол и не Уорден Диос – мог оценить ту силу яда, который кипел и плескался внутри Термопайла, как ведьминское варево. Он знал, какой живой была эта ненависть. Но Майлс ещё никогда не замечал у Энгуса такой порочной радости, которая озаряла его лицо, пока он знакомился с «Трубой». Раз или два, когда Термопайл рассматривал консоли мостика, казалось, что он переживал оргазм.
О чёрт! Проклятье!
Майлс решил испытать свою власть над этим мнимым капитаном сразу после того, как «Труба» проскочит гиперпространство. Ему вдруг больше жизни захотелось стереть этот отвратительный экстаз с лица пирата.
Но не сейчас. Ещё не время.
Чтобы отвлечься от насмешек Энгуса, Майлс занялся изучением пульта. При своём скудном и в основном теоретическом знании космических кораблей он попытался понять, как действуют основные системы судна.
Контроль повреждений и большая часть других функциональных тестов осуществлялись в автоматическом режиме. Данные почти не отличались от показаний компьютера, на котором Тэвернер годами работал в Службе безопасности на Рудной станции. По вполне очевидным причинам, о которых Майлс предпочитал не говорить, он хорошо разбирался в системах и каналах связи. Однако сканирование было для него нелёгкой задачей. Он никогда не пользовался доплеровскими сенсорами и анализаторами частиц – «а это что такое? индикатор пространственного напряжения?» – имея лишь поверхностное знакомство с той информацией, которую они выдавали.
На самом деле все его «обязанности» были неважны для полёта корабля. Это создавало ещё одно затруднение. Управление двигателями, навигация, инженерное обслуживание, даже общая эксплуатация и контроль над системами жизнеобеспечения – всем этим заправлял Термопайл. И в теории, и на практике. Выживание Майлса зависело от навыков Энгуса.
– Ты готов? – спросил пират.
Его весёлый голос звучал, как рёв рудной дробилки.
– Через пару минут мы войдём в область бреши, которую используют чёртовы копы. Я не хочу, чтобы ты обгадил свой костюм. Ненавижу эту вонь. Мне и так хватает её с тех пор, как ты появился на борту.