Это неистовое сердце

– Я только что вспомнила, Люкас. Ты знал человека по имени Парди?

Люкас задумчиво прищурился, резко вскинул голову.

– Ты имеешь в виду Джила Парди? Техасский наемник, работает на Шеннона.

– Работал. – Нервно проведя по губам языком, я, запинаясь, продолжала: – Я убила его как раз перед тем, как отправиться в форт Селден. Поехала кататься верхом, а он пытался меня остановить. Собирался…

В ушах снова зазвучал издевательски гнусавый голос Парди: «Может, думаете, я не знаю, как угодить леди? Но малышка Фло так не считает! Пристает ко мне, все ей мало…»

– Парди был у отеля в тот день, когда ранили Тодда. Потом я его не видела. Но если он был любовником Фло… Я вспомнила, что мы с Марком ушли, а она осталась… Может, это вовсе не так, – прошептала я. – С чего Парди желать смерти Тодда? Но кто-то же был с Фло в номере, на той постели. И она выглядела такой виноватой, врала, отпиралась…

Фло в развевающемся пеньюаре бежит по коридору… Фло знала, что Люкас в Силвер-Сити и именно его обвинят в покушении…

Люкас, нахмурившись, покачал головой:

– И все?

– Я говорила, что, возможно, это ничего не значит. Но если Фло думала, что я выйду замуж за отчима и тот вычеркнет ее из завещания, а ты уже сообщил ей, что уезжаешь…

– Беда в том, что Фло мертва. И Парди тоже. Но даже будь оба живы, кто поверит, что не я убийца?

В голосе не было ни гнева, ни жалости к себе, а все же я почему-то вздрогнула.

– Люкас…

– Хватит, Ро. Я не убивал Брэгга, не стрелял в Шеннона. Но это еще не значит, что не поступил бы так, обернись все по-другому. Меня слишком часто нанимали для такого рода дел. А что касается Тодда Шеннона, я дал себе клятву, давным-давно, и убью его, только не из-за угла и не из засады, а сойдусь с ним лицом к лицу.

– Нет, нет! Неужели ты не понимаешь, как это все бессмысленно! Тодд всегда окружен телохранителями, и даже если удастся убить его, тебя самого тут же пристрелят!

– Говорил же, ты слишком много болтаешь, Ро!

Я уже открыла рот, чтобы запротестовать, но он заглушил слова поцелуями. Нетерпеливые руки притянули меня ближе, осыпая ласками, пока все не потонуло в ослепляющем, сводящем с ума наслаждении. И несмотря на все вопросы, оставшиеся без ответа, я могла бы провести здесь всю жизнь, если бы мир оставил нас в покое. Я проснулась только на миг, когда Люкас натянул на нас одеяло.

Огонь почти погас, ветер больше не пытался сорвать с петель дверь, а сердитая дробь дождя превратилась в еле слышный шепот. Почему счастье всегда несет с собой привкус страха? Наслаждение, испытанное нами, сейчас казалось таким хрупким… словно тонкое стекло, и так же разобьется под натиском боли, которая неизбежно за ним последует. Я держала в своих объятиях свою любовь… и сейчас прижалась ближе к Люкасу, ища утешения, но глубоко-глубоко в душе подняли голову первые ростки тревожного предчувствия и странной грусти. Еще сама не зная того, я уже начинала страдать.

Часть 5

ГОРЬКОЕ ВРЕМЯ

Глава 30

Ураган стих, в природе воцарилось спокойствие. Тишина прерывалась только монотонным стуком последних падавших с крыши капель. Мы медленно возвращались к реальности. Раньше времени не существовало, сейчас же оно мчалось с ужасающей быстротой.

Между нами появилась какая-то напряженность, хотя оба притворялись, что ничего подобного не существует. Люкас беспокойно слонялся по хижине, перекладывая веши, открывая коробки, и громко ругался, если не мог найти сразу того, что искал. Заросшее бородой лицо было таким мрачным, что я не осмеливалась вмешаться, даже когда он, невольно морщась, стал натягивать залитые кровью брюки, бывшие на нем в вечер ссоры с Рамоном. Видимо, рана в плече все еще болела, потому что он с трудом владел правой рукой, но я, отвернувшись, занялась приготовлением обеда. Припасы почти кончались, даже текила, которой мы привыкли согреваться в холодные ночи. Еще одна причина, по которой мы должны возвратиться… но куда?

Я была полна решимости не дать Люкасу заметить мои мучения и пряталась за маской холодной вежливости, встрепенувшись, только когда заметила, что он пристегивает к поясу пистолет. В эту минуту наши глаза встретились, и мне показалось, что его губы насмешливо скривились.

Этим Люкас намеренно напоминал мне о ссоре, из-за которой мы почти всю ночь не спали. Кончилось все как обычно – Люкас гневными, отчаянными поцелуями заставил меня замолчать, сжав в объятиях, овладел мной страстно, безумно, словно в последний раз. Мы уснули только на рассвете, обессилевшие и выдохшиеся.

И теперь, днем, когда солнце заливало все вокруг ярким светом, на душе было тяжело и мрачно. Ничего не уладилось.

Я холодно, бесстрастно взглянула на него. Люкас сказал только, что уходит. Ну что ж, по крайней мере на этот раз я за ним не побегу. Нужно было хоть на время расстаться, побыть одним, подумать.

– Хорошо, – ответила я, удивляясь, как спокойно звучит голос.

Наши взгляды скрестились; Люкас отвернулся и исчез, не закрыв дверь. Еще одно напоминание о том, что реальность ворвалась в наше уединение. И подумать только, прошлой ночью именно Люкас заговорил о том, что нужно быть разумными! Господи, как я ненавидела это слово!

– Почему, черт возьми, женщина не может рассуждать логично? – гневно воскликнул Люкас, метавшийся по крохотной комнате, словно пойманный в капкан горный лев. – Ро, ты сама не знаешь, что говоришь! Я не могу жить в твоем мире, а ты не сможешь жить в моем! И пока проклятая буря не захватила нас, ты сама это знала. Я не могу взять тебя с собой. Там не место для порядочной женщины. Только задержишь меня! – безжалостно добавил он. – Будешь мешать! Что с тобой там делать?!

– А что ты делал с Фло? Сам сказал, что возненавидел ее, и все же…

– Фло! Господи, ты считаешь, она значила для меня больше, чем теплое тело в постели и орудие мести против Шеннона? Думаешь, я смогу рисковать твоей жизнью?! Слушай, половина полиции и ополченцев всей территории гоняются за мной по пятам. В любую секунду меня могут выследить и подстрелить, а если ты будешь рядом…

– Мы могли бы уехать, Люкас, умоляю, выслушай меня! На земле много места, где можно скрыться: Калифорния, Мексика, даже Европа. Переждем, пока все успокоятся.

– Нет. Не выйдет. Не собираюсь убегать и всю жизнь быть на содержании.

– Но ты и так все время убегаешь!

– Это другое дело.

– Ты сказал, именно этого хотел мой отец. Покончить с кровной враждой. Сам требовал, чтобы я вышла замуж за Рамона!

– Рамон чист перед законом.

Молчание, словно меч, легло между нами; наконец я заговорила:

– Ты не убивал Брэгга и не стрелял в Шеннона. Не все ли равно, о чем люди болтают? Лучше попытался бы узнать, кто так ловко подставил тебя в обоих случаях.

– Именно это я и хочу выяснить. Но Шеннону все равно от меня не уйти! Тебе это, конечно, не по душе!

– Совершенно верно! Потому что ты собираешься сделать это не для себя, из-за Илэны, из-за того, что произошло много лет назад, еще до твоего рождения. Тебе это может не понравиться, но я все равно скажу! Илэна… Илэна! Каждый раз, когда я произношу это имя, твое лицо преображается. Сколько тебе было, когда узнал впервые, что любишь ее? Сколько лет ты ждал и чего? Любит ли она тебя? Или сначала должен выполнить ее условие – убить Тодда Шеннона?!

– Замолчи! – угрожающе прошипел он, но я зашла слишком далеко и ничего не боялась.

– Если бы Илэна любила тебя, ничто другое не имело бы значения! Она была бы с тобой, везде и всюду, пошла бы на край света! И ты все сделал бы для этого! Почему ты ждешь, Люкас? Чего ждешь?

Пальцы вцепились в мои плечи, сжимая их так, что хрустнули кости.

– Прекрати сейчас же!

– Не прекращу! Пора посмотреть правде в глаза и быть честным со мной! Что я значу для тебя, Люкас? Еще одно «теплое тело в постели»? Еще одно орудие мести против Шеннона? Или замена для нее?