Я был аргонавтом

Да и излишества вредны. Помнится, в Карловых Варах мой приятель Вадик решил продегустировать все встретившиеся нам минеральные источники, а потом… Ну, не как девочка-кентавренок, но автобусу пришлось раза два делать внеплановые остановки.

Умные люди рекомендуют, что перед использованием целебных вод, что внутрь, что снаружи, следует проконсультироваться с врачом. Но я не настолько умный, потому что пока мысли человека из двадцать первого века крутились в моей голове, тело, из непонятного столетия до нашей эра (четырнадцатого или тринадцатого?) уже успело скинуть хитон и плюхнуться в воду.

Ух, хорошо-то как! Кажется, все тело пронзили невидимые теплые стрелы, по всем жилочкам растеклась приятная истома, а кровь, как я почувствовал, так прямо и заходила по венам и артериям. Ага, не просто заходила, а пошла наружу. Вон, уже и вода окрасилась розовым цветом.

— Вылезай, — скомандовал кентавр, наблюдавший за мной. А когда я не без труда вытащил свое расслабленное, но кровоточащее тело, кивнул в другую сторону, где за двумя соснами торчали высокие валуны: — Теперь сюда.

А, так здесь еще что-то есть? Я проковылял шагов десять, увидел в земле каменную чашу, в которую стекает вода.

— Лезь, — коротко бросил старый кентавр.

А вот здесь водичка похолоднее. По ощущениям, чуть повыше температуры моего тела. Посидел, но ничего не почувствовал. Разве что, унюхал запах тухлых яиц, но не особо сильный. Стало быть, тут сероводородный источник.

В отличие от предыдущего, сидеть здесь удовольствия не доставило. И есть опять захотелось. Может, кентавреныш притащит какой-нибудь еды? Хотя нет, конопатая, наверняка руки не мыла после походов за кустики. Как-нибудь потерплю.

Старый кентавр, хотя часов при нем нет, время определять умеет. Принюхался (я уже чем-то пахну?) и скомандовал:

— Переходи в другой.

Да сколько же тут источников-то? И где он, другой? Ох, а он еще дальше и парит от него, как из дверей бани в морозный день. Плюхнулся, почувствовал, что этот источник отличается от первого, тепленького. А тут не тепло, а очень даже и горячо. Не свариться бы мне вкрутую, или не сварить некоторые важные части. Не, горячо, пора бы и вылезать, а старый кентавр смотрит ехидно, да еще и противно улыбается. Может, сварить меня собирается? Тут же градусов сто, не меньше.

— Может, достаточно? — поинтересовался я, понимая, что вот-вот мозги начнут закипать.

— Терпи, сколько сможешь, — непререкаемым тоном заявил старик, да еще и пристукнул копытом по краю источника.

Нет, все, не могу больше, а полулошадь пусть идет хоть к Церберу в ухо, хоть Медузе с Горгоной в зад. Кажется, старый хрен осознал, что я уже начал довариваться и, протянув руку, жесткую, словно копыто, вытянул меня из источника, словно золотую рыбку из синего моря. Рыбка, наверное, трепыхалась, а я был готов. В смысле — полить соусом и подавать на стол.

— Вставай, — безжалостно сказал старик, да еще и потряс меня за плечо, а когда я сумел привстать, мотнул бородой в сторону прохладного источника. — Теперь опять в тот.

Опять. И в тот. Ладно, как-нибудь дотащу свою вареную тушу.

Как же здесь холодно! После горячей ванны аж зубы застучали. Наверняка простужусь. После ста градусов (нет, разика в два поменьше, а иначе бы точно сварился), да в этакий холод. Зато усталость куда-то делась, нога не болит.

— Вылазь.

Из источника вылез довольно легко. Скосив глаза, глянул на бедро и обомлел — вместо кровоточащей раны имеется лишь небольшой рубец.

— Ни… себе! — только и сказал я, удивляясь чудесам медицины в сказочном мире.

А потом меня и на самом деле отвели в сарай, с единственным окошком под потолком, зато с охапкой соломы в углу. Я уж решил, что придется ложиться спать на голодное брюхо (а оно уже бурчало и матерно ругалось), как явился старый кентавр с горшком и деревянной ложкой, а следом за ним конопатая девушка, с горшочком поменьше. В горшке оказалась овсяная каша, а в горшочке мед. Красота!

Открыв горшочки, принялся поливать овсянку медом, чем вызвал удивление обоих кентавров. Наверное, у них принято есть отдельно. Кентавры переглянулись, но ни сказав ни слова, удалились. Наверное, отправились заваривать черемуховую кору.

Я не великий поклонник овсянки, да и помол слишком грубый (зато, говорят, так полезнее), но в сочетании с медом каша пошла на ура.

Отдав дань голодному брюху, захотел попить. Словно услышав мои мысли, появился старик с кувшином.

— Мы пьем только воду, — сообщил старый кентавр, передавая мне посудину.

— Это правильно, — кивнул я, сделав мощный глоток, а потом вспомнил, что не поблагодарил за еду и еще кое-что, что бы хотелось выяснить. — Спасибо вам за пищу, а еще — за лечение. Но вы говорили, что взяли меня в заложники, оттого что хромой далеко не убежит?

— А ты собираешься убегать? — усмехнулся старик.

— Не собираюсь, — помотал я головой. Отпив еще воды, усмехнулся в ответ. — Если бы вы меня не накормили, тогда бы сбежал.

— А вот это напрасно, — мотнул бородой старый кентавр. — Если бы ты убегал, то тебя бы уже убили. Ты заметил, что в деревне никого нет?

В селении кентавров и на самом деле никого не было, за исключением пары свиней, лежавших под кипарисом.

— Как я полагаю, все население, с оружием сейчас выдвинулось ближе к берегу? — предположил я, а потом встревожился. — А если кто-то из моих спутников отправится на охоту, пойдет рубить деревья для костра, вы его убьете?

— Если он наткнется на кого-то из нас, то придется убить.Но наткнуться в лесу на кентавра невозможно. Мы, хотя и покинули леса Эллады, до сих пор чувствуем себя в лесу как дома. Любой кентавр может укрыться так, что никакой охотник его не отыщет.

— Но здесь-то не лес, — пожал я плечами. — Вон, тут холм, а там река течет, да и море недалеко.

— Здесь не наш лес, но эти места приняли нас, когда нам пришлось бежать.

— Скажи, как мне к тебе обращаться? — спросил я, делая усилие, чтобы не обратиться к пожилому человеку — неважно, что он кентавр, на вы.

— Никак. Меня не интересует твое имя, тебя не должно интересовать мое. Ты здесь чужак, а если твои друзья не покинут наш берег, то и покойник. Зачем знать имя того, кто скоро уйдет? А тебе мое имя тоже ни к чему. Других кентавров, кроме моей внучки, ты здесь не увидишь, не перепутаешь.

— Твоя внучка сказал, что ей уже приходилось убивать. Это так?