Страница 9 из 84
Казалось, наступила долгожданная идиллия соединения двух групп людей. Старожилы колонии, не оставив, конечно, мыслей быстрее разобраться с женщинами, вели себя вполне прилично. Стараясь понравиться будущим подругам, вели разговор с потугой на учтивость. Растрёпанные волосы приглажены, руки вымыты в неширокой речушке, протекавшей рядом с поселением. Животы, и так тощие, подтянуты.
Скупо, но уже улыбаются женщины и чувствуют себя свободнее. Утробно похохатывает дон Севильяк, лишь через слово понимающий, о чём ему толкуют любопытствующие колонисты, с уважением притрагиваясь к его колоритным телесам.
Можно было подумать, глядя на них, что вот сельчане сошлись на общий праздник. Своеобразно, правда, одетые. Однако у всех заметно приподнятое настроение, словно перед свершением некоего таинства, что сплотит, поддержит всех и каждого в этом чужом мире…
Мать стукнула грубой поварёшкой по пустому горшку, призывая на трапезу. Глухой звук совпал с возмущённым вскриком Шилемы.
Её некоторая отчуждённость ото всего и невзрачность повергла какого-то незадачливого колониста сделать ставку на неё, пока остальные жадно пожирали взглядами более привлекательных женщин. Недавно полученный урок первому, кто покусился на неё, не был принят во внимание. И торопыга решил действовать наверняка…
И хотя этот эпизод сам по себе был вполне заурядным, но Шилема превратила его в некую харизму с далеко идущими последствиями.
– Он вдруг напал на меня, – говорила Шилема; её взгляд стекленел, оттого пламя костра чётко отражалось в них. – Начал хватать меня… – Она даже по прошествии стольких месяцев не могла говорить без одышки. – Тогда я ему…
– Ты, как всегда, поторопилась, – предположил Джордан. – Ты бы его простила…
– Я? Его? Этого?.. Это ваши всем простили!
– Наши? – машинально спросил Иван.
Рассказ Шилемы стал его утомлять. Не потому, что его не интересовало, что произошло с его командой, а от постоянных экивок временницы на личности, каждая из которых в её описаниях проступала безобразной маской. И на свой вопрос получил аналогичный ответ.
– Конечно, ваши! Твоя вот Хелена первая бросилась на всех. Теперь вот мучается с младенцем…
– Почему моя? С каким младенцем? – опешил Иван.
– С мальчиком… Да они все такие. Кто уже родил, кто только ждёт ребёнка.
Это известие потрясло ходоков, пожалуй, сильнее, чем факт непредвиденной отлучки почти на полтора года. Даже иронично улыбающийся рассказу временницы Джордан, онемел от неожиданности. В конце концов, слушать о перипетиях налаживающихся отношений – одно, а знать результат – другое. И вот это, другое, они как-то не предвидели.
– Но-о… – в долгом выдохе отреагировал Иван, ощутив укол ревности.
Между ним и Хеленой ничего не произошло, он даже тяготился её выбором, но всё же подспудно зрело предположение развития отношения более близкого. И вот – бац! – мальчик…
Настоящее положение вещей
(Status praesens)
Костёр догорел.
Нелепой серой кочкой замер Джордан, сморённый сном: голова набок, опущенные плечи, безвольно брошенные руки на ноги, сложенные калачиком. Иван уткнул подбородок в колени и бездумно выискивал последние вспышки живого огня, порой проглядывающие в кострище. Шилема сжалась в комок, глаза её поблескивали в сумрачном свете наступающего дня.
Воздух посвежел, шевельнулась листва от дуновения ветра.
– Скоро сюда прибегут скамулы, – нарушила затянувшееся молчание Шилема.
– Скамулы? – поднял голову Иван. – А-а… Зачем?
– Проверить, что я делаю… На месте ли… Доложить… – монотонно перечислила Шилема и вздохнула.
– Кому доложить? – тряхнул головой Иван: не ослышался ли?
– Совету… Хиркус тогда предложил создать совет колонии. И возглавил его. Арно поддержал, а потом первый из него вылетел из-за несогласия с остальными членами… В основном, с Хиркусом.
«Бред какой-то», – в который уже раз за ночь подумал Иван, но уточнять не стал.
– Значит, говоришь, скамулы прибегут проверять?
– Прибегут…
– А мы для них сейчас исчезнем, – решил Иван, тяжело поднимаясь.
От долгого сидения затекли ноги, не гнулась спина, болела шея. Иван потянулся, шумно выдохнул, разбудил Джордана.
– Нам пора.
– Э, КЕРГИШЕТ. Куда теперь?
– Вот и решим, куда. Шилема, ты с нами. Покажешь дорогу в посёлок.
– Конечно, с вами. А для чего я здесь торчу? Вас всё это время ждала. Верила… – Шилема кивала головой в такт словам, словно подтверждало каждое из них. – Но ещё темно, а дороги здесь нет. Тропа. По ней я хожу одна… Да и в посёлке просыпаются поздно.
– Вот и хорошо. Пока они спят, мы осмотримся.
– Пока мы будем идти, скамулы там переполох устроят.
– Не устроят. Мы по-тихому. Джордан, вставай!
Иван мысленно позвал облако. Вернее, просто пожелал, чтобы оно явилось. И оно обозначилось бледной громадной каплей в шаге от него.
– Шилема, руку!
– Я… – отступила Шилема.
– Шевелись и ничего не бойся!.. Джордан!
– Да сейчас я… Идите, а я сейчас! – Он неуклюже побежал за ближайший куст. – Ну, вот и я.
– Давай, входи! Сам.
– А пустит? – засомневался Джордан, но смело шагнул в нутро облака.
Облако приняло его, а следом Ивана с Шилемой. Рука временницы подрагивала. Иван отпустил её, Огляделся. Спросил:
– Что видите? Шилема?
– А…– она боязливо смотрела себе под ноги; они висели в полуметре от поверхности травы. – Всё вижу. А что?
– Пока ничего. Ты, Джордан?
– Тоже всё. А когда в первый раз… – буркнул: – тогда не видел. Мог бы и тогда…
– Вот и прекрасно.
Почти под ногами рдели угольки костра, темнел остов покосившегося шалаша, служившего обиталищем Шилемы в её долгом ожидании возвращения КЕРГИШЕТА.
– Показывай дорогу к посёлку.
– Здесь тропа…
– Шилема! – Иван укоризненно посмотрел на временницу; худое лицо её застыло, словно у сомнамбулы. – Показывай, где эта твоя тропа.
Она очнулась.
– Где мы?
– Не важно, – отмахнулся Иван. – Потом расскажу. Итак?
– Вот там… туда, – протянула руку Шилема и тут же испуганно одёрнула назад.
Ей показалось, что рука погрузилась в нечто податливое и осязаемое.
– Поехали.
– Поплыли, – уточнил Джордан.
Приметная тропа юлила между кустов и редких стволов деревьев, так что дополнительных указаний Шилемы не требовалось. К тому же вне тропы росла высокая трава, и топорщился ветками бурелом.
Облако неторопливо повторяло все изгибы тропы без воли Ивана. Впрочем, он отмечал каждый поворот и это, по всей вероятности, передавалось облаку. Сквозь него проходили, будто исчезая в настоящем, встречные низкие ветви деревьев, нацеленные прямо в лица ходоков. Вначале они пригибались или отворачивались, но чуть позже освоились.
Тропа пошла по крутой дуге, и за поворотом навстречу облаку вышли пять человекообразных существ, вооружённых заострёнными палками.
– Скамулы! – дрогнула Шилема.
Скамулы и облако встретились. Но ничего не произошло. Облако пропустило скамулов сквозь себя так же легко, как и ветки. Вот перед ходоками были лица, а через мгновение позади – спины идущих как ни в чём ни бывало скамулов.
– Меня проведать пошли! Шиш им!..– процедила сквозь зубы Шилема. Спохватилась: – А они нас не заметили?
– Так и не пойму, – сказал Иван, – зачем они тебя… как ты говоришь, проверяют?
– Как же! Беспокоятся за меня. Как бы я чего не сделала с собой без них. Они…
– Наши?
– Фи! Нашим не до меня. Да и в совете у них остался один Хиркус… Совет каждый день проверяет всех. Наличие!
– Но зачем? – в который уже раз Иван задал один и тот же вопрос. – Куда вы можете здесь деться?
– Напротив. Проверяют, чтобы кто-нибудь не отделился. Когда эти, – так Шилема пренебрежительно называла женщин, – обрели мужчин, то те не стали подчиняться Матери и захотели уйти, чтобы им никто не мешал. Были драки. А эти меняли мужиков каждый день… Вот и решили, если кто-то уйдёт, того подвергнуть порке.