Страница 4 из 84
Они стояли, неотличимые друг от друга внешним обликом, словно фигуры на фреске, и смотрели в сторону людей.
– Кошки, – сказал Хиркус. – Они похожи на кошек. А?
– Они говорят, а не мяукают, – бросил Арно.
– Обезьяны тоже когда-то… вякали, а потом научились говорить. Так и эти кошки.
Дон Севильяк настроился разразиться хохотом, но его отвлёк ощутимый удар кулаком вбок от Лейбы.
– Ну? – глянул он на неё.
– Вон там ещё двое… И эта… к ним!
– А? А-а… – дон Севильяк приоткрыл рот и тронул руку Арно. – Там ещё вон двое. Таких же… Эй, эй, Шилема! Ты куда?!
К новым незваным гостям, объявившимся почти рядом с лагерем, направлялась временница.
Она не уступала им в росте, но её гибкая фигура проигрывал в объёмах. Тем не менее, она решительно шла на сближение. Ею двигало чувство сейчас всё узнать, выяснить, прав ли Арно, и если прав, то…
У неё занозой сидело в голове только одно предположение: во всём этом есть какая-то связь с КЕРГИШЕТОМ. Сведения о нём могли дать толчок к его поиску или принятия какого-то иного решения. Ей надоели неопределённость, развязность женщин и потакание им со стороны ходоков, которым из-за них, как ей казалось, некогда было подумать и что-либо предпринять кардинальное для выхода из ситуации, поймавшей их как в мышеловку.
– Ну, временница! – Арно то ли восхитился, толи осудил поступок Шилемы. Наверное, всё-таки осудил, так как следом произнёс: – Несёт её! А-а… Я к ней! Прикройте!
Но дорогу ему неожиданно перекрыли Илона и Хриза, тяжким грузом повисли на руках.
– Не надо, Арно-о! – тянула его на себя Илона.
– Ей не сидится, вот пусть сама… – вторила с другой стороны Хриза.
– Вам, конечно, по кустам бы спрятаться! – неприязненно бросил Арно и попытался сбросить руки женщин.
Но они вцепились в него мёртвой хваткой.
– Не надо-о!
Арно не отвечал, а двигался по направлению к Шилеме.
Женщины упёрлись, но их ноги скользили по земле. Наконец, они оставили его и отступили в лагерь под иронично-мстительными взглядами своих недавних сестёр. Дружба или идея, недавно объединявшая их, с каждым днём разъедалась, словно под действием сильной кислоты, имя которой был множественным: растерянность, неустроенность, страх и, главное, поиск опоры в ходоках-мужчинах…
Ходок уже нагонял Шилему, как незнакомцы подались назад, слегка приседая при каждом шаге, и скрылись за кустом. Заглянув тут же за него, люди никого там не обнаружили.
– Ты зачем пошла к ним? Одна! Никого, не предупредив?– строго стал выговаривать Арно.
– Потому что забыла вас спросить, – хмурясь, отозвалась Шилема, но без напора, устало. – Их бы расспросить… Если они говорят…
– Говорят.
Арно подтвердил, хотя сомневался, а не показалось ли ему. Эти, похожие на больших прямоходящих кошек, может быть, что-то и мяукнули, а он принял их звуки за членораздельную речь на языке людей.
От лагеря до них донёслись возбуждённые крики. Там все развернулись правее и что-то рассматривали.
В той стороне появилась целая группа существ – одинаковые во всём с прежними.
– Стой! – Арно успел ухватить за руку Шилему. – Куда ты? Их там толпа!
– Пусти! – рванулась временница, но, освободившись от опеки ходока, остановилась. – Может быть, поймать кого-нибудь из них и расспросить…
– Может быть…
Однако она жёстко продолжила:
– Он бы у меня, если говорит, всё бы рассказал!
– Наслышан, как ты…
Она вспыхнула.
– От кого же?
– Не то важно от кого, а то важно, что так оно и есть.
– У Хиркуса словоблудию нахватался?
– А? Кстати, смотри! Хиркус тоже пошёл к ним… Что-то будет!
Хиркус также как и Арно, протолкался через не пускающих его женщин, и, пританцовывая и делая виртуозные па, неторопливо приближался к стайке туземцев. Руки его выделывали невероятные жесты и пассы. Всё это походило на причудливую завораживаю вязь движений. Они плавно переходили от одной динамичной структуры тела Хиркуса к другой, которая была совершенно не похожей на прежнюю.
Арно и Шилема не видели лица Хиркуса, но, зная его, могли не сомневаться, что и оно участвует в этом импровизированном представлении «великого актёра».
И он что-то напевал.
Следом за ним, боязливо оглядываясь и тесно прижимаясь, потянулись Жесика и Катрина.
– Ничего не будет, – не согласилась Шилема.
Её несогласие было направлено не в пику Арно, а просто она не верила в успех Хиркуса, хотя с интересом наблюдала за его причудливыми действиями.
– Пойдём и мы?
– Иди! – Шилема словно освободила его, и пошла рядом с ним.
Арно усмехнулся. Шилема всё ещё играла в независимость. Тем не менее, ясно понимала необходимость сплочённости всех людей: и ходоков и женщин.
Они видели, как существа внезапно все разом присели, умело перекрестились, приподнялись. И даже не оборачиваясь, спинами вперёд, пустились наутёк.
Миг – и их уже нет.
– Видели! – воскликнул Хиркус и повёл рукой вслед убегающим. – Или мы в параллельном мире нашего времени, либо… – помедлил он, – здесь где-то есть люди. Или были совсем недавно.
– Надо поймать одного и узнать, – Шилема выказала своё желание, но уже без добавки выколачивания сведений.
– Ещё успеется, – сказал Хиркус. – Надо будет, поймаем. Я думаю, нам надо быть готовыми к встрече.
– С людьми? – жадно спросила Жесика; для неё все разговоры о много миллионно летнем прошлом, оставались вне пределов понимания.
– Может быть, и с людьми.
Они возвращались в лагерь, а оставшиеся в нём заметили ещё три пары существ. Их безликие фигуры то появлялись в виду, то исчезали, словно мерцали на фоне листвы, заставляя людей всё время быть начеку.
Наконец, дон Севильяк перебросил автомат на грудь и, утробно бормоча о надоедливости иных созданий, направился к одному из кустов, где чаще всего появлялись местные обитатели. За ним увязалась Шилема. Остальные отказались даже выразить своё какое-либо отношение к их намерениям. Надоело.
Что Шилема, что дон Севильяк думали по-разному, хотя лелеяли каждый по-своему одну и ту же мысль.
Шилема представляла ясно, зачем она идёт: поймать и расспросить, чтобы, в конце концов, узнать, с кем они имеют дело, и как это связано с людьми, а точнее, с КЕРГИШЕТОМ.
А вот дон Севильяк, по сути дела, сам не знал, зачем ему понадобилось идти к ним. То ли попугать, то ли, наконец, убедиться в их способности понимать человеческий язык и мимику. А то и заставить убраться куда-нибудь подальше от лагеря и не маячить перед глазами. Либо, что считал самым лучшим, познакомиться через них с теми, кто научил их членораздельному произношению и обратил в христианскую веру или познакомил их накладывать на себя крест.
Однако их поход и желания закончились ничем.
Парочка кошачьих при их приближении как бы смазалась с окружающей местностью, а новые или те же, сколько не ожидали ходок и временница, здесь так и не появились, предпочитая наблюдать за людьми далеко в стороне.
– Эй, вы! – рявкнул во всю глотку выведенный из терпения дон Севильяк. – Предупреждаю! Или вы кого-нибудь пришлёте на переговоры, или я вас перестреляю!
Для устрашения он сорвал автомат и потряс им над головой.
Может быть, угрожающий голос дона Севильяка, а то и понимание угрозы быть расстрелянными, подействовало удивительным образом: аборигенов словно сдуло, унесло…
– Я вам покажу, как играть с нами в жмурки! – гремел ходок, но никто его, кроме людей, похоже, уже не слышал.
– Чем ты их собирался перестрелять? – поинтересовался Арно, когда дон Севильяк, гордый содеянным, с разочарованной Шилемой вернулся в лагерь. – Ты же все патроны расстрелял.
Дон Севильяк надул губы.
– Не все, – сказал он, но опал плечами. – Есть ещё парочка. Да и ты запаслив.
– Э, нет. У каждого свой запас, – сказал Арно.
Знакомство
День истекал в тревожном ожидании.