Страница 86 из 99
– Другого у нас нет, Ваня… Не горячись! Медленно – да, но ведь мы кое-что уже знаем. И ещё, надеюсь, узнаем.
– Мне кажется, – негромко сказал Сарый, переставляя тарелки на столе, – в основе всего этого лежит способность кушеров или Камня какого-то лишать ходоков поиска направлений на дороге времени. Может быть, он что-нибудь об этом скажет? Как они и что при этом делают?
Ивану что-то не понравилось в словах Учителя. То ли настороженность и неуверенность, то ли отстранённость, мол, моё дело сказать, а вам делать. Поэтому он отозвался на мысль Сарыя неожиданно для того резко:
– Вы думаете, нам это важно знать?
– А что нам важно знать? – словно ожидая именно такого поведения со стороны ученика, уязвлённо ответствовал Сарый. – Нам надо хотя бы что-то знать, если мы хотим выделить суть. Я пока что не могу этого сделать, а ты, похоже, сделал. Так что?
Иван, в свою очередь, не ожидавший ничего подобного от молчаливого до того Учителя, насупился. Его и так тяготила возня с Дигоном, а тут он оказался крайним во всей этой нелепой, по его мнению, истории, участником которой стал не потому, что ему хотелось, а навязанной самими Учителями.
Всеми тремя.
И – действительно.
Дон Севильяк привёл этого подарка, утверждавшего о народной памяти в веках ему за доброе дело, если он его выведет из Кап-Тартара.
Симон посоветовал протащить сектанта через неодолимый для того барьер между мирами, и сам отвёл его, по сути, под ручку в нужную точку зоха.
А Сарый…
Ну, этот с удовольствием и злопыхательством отпустил Дигона на прогулку по городу, предоставив ученику суматошно мотаться в реальном и временном мирах, подраться с кушерами и вновь пробить это сектантское чудо к себе домой…
И после всего этого – к нему же претензии!
Он встал во весь свой рост и по-армейски чётко и громко, чтобы слышали все и потом не ссылались на глухоту, проговорил:
– Вот что, Учители мои дорогие! Вы тут с ним разберитесь сами, выделите важное и полезное, а потом мне доложите!
И ощутил ностальгическое чувство утраты – почему он не остался в армии? В которой всё отлажено, продумано, регламентировано и ясно. «Есть» или «слушаюсь»! И вся недолга… О чём-то важном думает начальство, конкретизируя придуманное в приказах. Дан приказ – и точка! Приказы не обсуждаются, а выполняются. Выполнил, доложил и… свободен до следующего приказа…
И думать ничего не надо!
…Но как он злился когда-то, будучи в армии и выполняя порой дурацкие, по его представлениям, приказы, а то и разноречивые, никчёмные, иногда и грязные по своему содержанию или направленности. Мыслилось, нужна свобода действия, собственное понимание необходимости и важности…
Вот он теперь это получил сполна!
И ему это, оказывается, совсем не нравится.
А что ему, собственно, нравится?
Равнодушно изучив распухшую физиономию Дигона, посмотрев на улыбку Моны Лизы Сарыя и задумчивого Симона, Иван стал на дорогу времени.
Поздний вечер на Пулковских высотах встретил его, вновь разгорячённого и нервно вздёрнутого, прохладой. Подул сильный северный ветер, нагнал облака.
Несмотря на свежесть и ветер, в округе пахло чем-то странным и противным, так пахнет в рыбном магазине, где плохо хранят товар. Принюхиваясь, Иван стал оглядываться, но шорох за спиной заставил его резво обернуться. Ил-Лайда бросилась ему на шею со слезами радости, словами каких-то упрёков и любви…
Они расстались с нею в поле ходьбы, как только он вынес её через барьер из Кап-Тартара и опустил на землю.
– Я буду тебя ждать сегодня же. Во время, когда совсем появятся звёзды.
– Но там тучи всё небо затянули.
– Звёзды есть всегда, даже если будут тучи, – наставительно сказала она. – Разве ты не знаешь?
– Знаю. Но не забудь одеться. Там… тогда будет совсем холодно. А ты…
Она засмеялась.
Полураздетая, только-только выдернутая из-под ласковых горячих лучей Кап-Тартара, она излучала теплоту.
– Я ждала тебя. Мне с тобой не холодно.
– Но там так пахнет чем-то, – напомнил Иван.
– Да. Я когда пришла, там что-то ползло к воде. Кричало, пока не добралось до неё… Мне было страшно. А тебя всё не было и не было… Приходи, Ваня… Я тебя буду ждать.
– Приду…
Ещё несколько минут незначащих слов – и она ушла в свою Страну Праведных.
Иван поколебался и вышел в реальный мир. Сошёл к противоположному от того, где Ил-Лайда видела какое-то существо, берегу острова и долго простоял, вдыхая свежий воздух, слушая скулящее завывание ветра в голых ещё ветках лиственных деревьев и мерный гул от покачивания островерхих елей.
Возвращался домой он с вполне созревшим планом.
Правда, он был не очень уверен, что Учители встретят этот план с восторгом. К тому же в нём были совершенно тёмные пятна, требующие освещения. Но для этого следовало опять спрашивать Дигона, и выслушивать его невнятные ответы, и пытаться вычленить из них нужное.
Однако сам план, как бы тому ни противился Иван, мог у него родиться лишь благодаря тому, что уже удалось вытянуть из Дигона.
В задуманном ликвидация секты не предусматривалась. В конце концов, кто он такой, чтобы лишать людей каких-то идеалов? Другое дело – устройства, позволяющие управлять кушерами. Для этого надо отвлечь внимание Ждущего – это он мог бы взять на себя – или дождаться, когда тот снова уйдёт во время по морю, а кто-нибудь, например, группа Дигона, усиленная, скажем, доном Севильяком и Арно, в это время произведёт захват и Рюноши, и Навырга с последующим их уничтожением.
Полный вдохновения и надежд, он проявился в комнате своей квартиры, увидел постные лица учителей и вспухшую физиономию Дигона, сидящих за чисто убранным столом в ожидании его возвращения, и тут же понял: его лелеемый план разлетается, как пух от порыва ветра.
Ну что он надумал?
Даже если всё пойдёт по плану без сучка и задоринки, то как, скажите на милость, поступить с самим в”ыгом? Убить или силой сослать в Кап-Тартар, а там макнуть его в фонтан – пусть себе в новой струне времени болтается?
Так – свято место пусто не бывает – появится на его место другой в”ыг и притащит с собой на замену успешно выкраденных Камней новые устройства, и опять начнёт крутить мозги случайным ходокам, превращая их в кушеров…
– Я же говорил, всего треть часа, – скрипуче встретил его появление Сарый. – Значит, был не слишком далеко.
– Да, деват у него длинноват, – в рифму проронил Симон и, похоже, даже не заметил этого. – Хотя как считать… Ладно! Садись Ваня. Вместе подумаем, как выбираться из этого дерьма.
Иван не поверил своим ушам. Симон никогда не скатывался до ругательных слов. Подражая ему, он осуждающе покачал головой, чем вызвал смех у Сарыя.
– Не нужное он быстро перенимает.
– Вы что-то придумали? – с надеждой спросил Иван.
Ему самому думать о чём-либо уже не хотелось. После драки с кушерами, пьянящего времени, проведённого с Ил-Лайдой, и полного разочарования по поводу своего неудачного плана, он устал и хотел спать.
Они тут просидели без него всего двадцать минут, а он в это время…
И чего, спрашивается, торопился? Надо было где-нибудь и точно отоспаться, как это всё время предлагает Симон. Найти тихое место и поспать вдоволь, и чтобы никто над душой не стоял. А они ещё посидели бы несколько минут без него. Ничего с ними не случилось бы такого, что могло вызвать нарекание в его адрес.
Он тяжело вздохнул.
– Кое-что да, – медленно проронил Симон, вскидывая брови на громкий вздох Ивана.
– Но кое-что нет, – добавил Сарый, коротко глянув на Симона.
Он выставил перед Иваном забытый им бутерброд и чашку с горячим чаем.
– Тогда, – Иван потянулся к еде, – начнём с того, что – да?
– Ну что ж… – помедлил, как всегда, Симон, начиная развивать какую-нибудь мысль. – Первое, надо уничтожить Камни…
Иван поперхнулся. Они тут что, читали его мысли, пока он лелеял такой же план? Но если читали, то не дочитали. Поэтому он тут же возразил, высказав свой аргумент: