Страница 10 из 99
Хлопнула дверь. До Владимира постепенно стало доходить, что он не спит, а всё произошло наяву. И связан он по-настоящему, и рот у него заткнут какой-то тряпкой…
И чтобы ото всего избавиться, надо уходить на дорогу времени, не расплатившись с обидчиком.
Симон изнутри такси открыл дверцу, уступил, потеснившись, место на сидении.
– Давай его, голубчика! – наигранно весело сказал он. – Хоть бы здесь перестал храпеть… У-у!.. Запашок от него.
– Ну, здоров же он, – вытирая пот, облегчённо выдохнул Иван. – Я его несу, а он руками по земле чиркает.
– А переход?
– Нормально.
Симон перешёл на первое сидение, повернулся к Толкачёву.
– Тебя где высадить? – спросил он и предостерегающее повёл бровью на водителя такси, молодого парня, которому, видимо, компания с пьяным не нравилась – он сидел, поджав губы, и деланно безразлично смотрел перед собой; ему за это обещали хорошо заплатить.
– Нигде. Тебе одному его ко мне не провести, – сдержанно ответил Толкачёв. – В нём килограммов сто пятьдесят.
Дальше они ехали молча, пока Иван не попросил шофёра:
– Вот сюда, пожалуйста! – И через некоторое время: – Приехали!
Расплатились. Таксист был доволен и оплатой, и тем, что пассажиры благополучно добрались до нужного места без ущерба для такси.
Ходоки с трудом извлекли друга из тесного для него салона – машину при этом раскачивало, как лодку на волнах.
Взяли дона Севильяка под руки, закинув их себе на плечи, и живописной группой под ироническим взглядом таксиста направились в ближайший двор, где в стороне от нескромных глаз стали на дорогу времени и проявились в прихожей квартиры Ивана.
– Я остановился на всякий случай подальше от дома, – проговорил Иван.
– Это разумно, – пыхтя под тяжестью дона Севильяка, отвечал Си-мон. – Вообще-то, Ваня, тебе надо иметь свою машину.
– Легко сказать! Взял и купил.
– Это не так сложно.
– Кому-нибудь и не сложно. А я боюсь её. Пробовал уже неоднократно, когда прорабствовал. На ней ведь, если сам не задавишь, так тебя задавят. Не я придумал. Ну а что? Не правильно? Да и зачем она мне? Чтобы под окном стояла и всем глаза мозолила?
– Тоже мне фаталист какой нашёлся… Фу, как от него несёт перегаром… Надо развернуться, а то не пройдём…
Арно
В квартире их уже ждали, а точнее, в комнате, развалившись на диван-кровати, сидел Арно с нахальной ухмылкой на небритом лице. Длинные ноги накрест, руки в раскидку облокочены на спинку дивана. Он жевал резинку и был уверен в себе.
В углу комнаты, у телевизора на стуле, смирно сидел Сарый. Положив руки на бёдра, и тоскливо посматривал на Арно негодующим взглядом, справедливо считая, что тому здесь делать нечего.
– С прибытием! – с фальшивой радостью приветствовал Арно входящих.
По тому, как потяжелевшего дона Севильяка потянуло вниз и в сторону, Иван понял, что Симон ему уже не помощник, так как, по-видимому, увидев Арно, стал на дорогу времени, дабы разведать обстановку: один он сюда пришёл или со всей оравой отщепенцев.
– Зря он, – с досадой буркнул Арно, принимая более скромную позу. – Я один. Никто больше не знает, где вы прячетесь.
Проявился Симон.
– Чисто, – доложил он и вопросительно посмотрел на Арно.
– Говорю же, я один пришёл.
Иван, перехватив в охапку дона Севильяка. повалил его на диван. Арно с ворчанием едва успел увернуться, чтобы уступить место падающему телу ходока.
– Вы что, всегда так гостей встречаете? – вскакивая, воскликнул он. – Один, – он кивнул на слегка ожившего и порозовевшего Сарыя, – молчит как рыба, другие даже не поздоровались. Севильяками бросаются.
Не такого приема ожидал Арно, идя сюда. Всё: встреча, приём, разговор – представлялись ему совсем не так, а иначе. Как-никак, он к ним пришёл в необыкновенное время, и они должны были бы понимать это не хуже его.
Он не знал, что и Симон, и Толкачёв откровенно растерялись от неожиданного визита одного из группы Радича, поэтому всё, что ими делалось в первые минуты, нельзя было назвать осмысленным: Симон бросился проверять временную округу по привычке, а Ивану надо было куда-то положить надоевшего храпом и тяжестью дона Севильяка, и он не нашёл ничего лучшего, как взгромоздить его на диван, не предупреждая Арно.
Но как только Арно заговорил, и в его тоне послышались извиняющиеся и даже просительные нотки, Иван и Симон понимающе переглянулись и обрели уверенность в действиях – с гостем пока что не церемониться. Сам пришёл, никто его не звал.
– Мы тебя слушаем, – холодно сказал Симон, присев на диван в но-гах дона Севильяка, тесня его свободно раскинувшуюся тушу.
Арно стоя потоптался на месте. Огляделся.
– Сесть-то можно? – спросил с вызовом.
– Садись! – сделал широкий жест Симон.
– Однако вы… нахалы! – бодрясь, попробовал перейти в наступление Арно, вытаскивая из-за стола стул и садясь на него верхом, спинкой вперёд, напротив Симона.
– Не более твоего, – парировал Симон обвинение в нахальстве со стороны гостя.
Иван, засунув руки в ягодичные карманы джинсов, стоял у двери в комнату за спиной Симона и с интересом рассматривал Арно. От того не ускользнуло внимание Ивана, и он несколько раз тоже посмотрел на него, каждый раз приподнимая густые, сросшиеся над переносицей брови. Это, наверное, сбивало его с мысли, и в комнате повисла неожиданная тишина, ритмично прерываемая густыми всхрапываниями дона Севильяка.
– Так что же тебя привело к нам? – ровным голосом спросил Симон, когда Арно уже начал беспокойно дергаться на стуле и искать место для рук.
– Мне эта банда во-от как надоела! – с взрывной горячностью выпалил Арно и выразительно провел по горлу длинной ладонью.
– Только и всего? – пренебрежительно спросил Симон, делая вид, что он будто бы ожидал от собеседника более серьёзной причины для незваного его появления в квартире Ивана. – Да и какая это банда?
Арно опять задёргался; разговор ему совсем не нравился. Раз уж нет слов благодарности, то хотя бы ласковые, как блудному сыну, покорно вернувшемуся к родному очагу. А они уставились на него с трёх сторон пустыми глазами и задают идиотские вопросы.
– А этого что, мало? – искренне возмутился он.
– Так зачем с ними связался? – после небольшой паузы спросил Си-мон с некоторой заинтересованностью, чтобы дать возможность Арно высказаться.
– Зачем, зачем?.. Мне вначале показалось, что вот появился всё-таки среди нас человек, который сможет сказать ходокам, что надо делать, чем заниматься. – Тут Арно запальчиво зачастил, перескакивая с мысли на мысль. – Ты знаешь, что он говорил?
– Радич?
– Кто ещё?.. Знаешь? Всё, говорил, для людей! Долой рабство и уг-нетение в веках! Все равны и свободны. Все люди – братья! Поможем бедным и обездоленным!.. Я во времени мотался, не щадя себя… Что бы он ни говорил, я делал… Верил ему… А вы, старики, говорил он, мешаете нам своим дряхлым взглядом на жизнь… Но всё оказалось пустословием… Ворвались в четырнадцатый век, свергли какого-то эми-ра, бедным, кому могли, раздали золото, деньги, товары. Ну, думаем, благо для людей свершили. А там все словно сдурели. Нахлынули неведомо откуда толпы нищих, а богачи озверели… Халиф узнал, бросился на низвержение низвергателя. Война всех против всех! Да!
– Мастаки! – покачал головой Иван, удивлённый услышанным. – Вы что же, основ политэкономии не знаете? С марксистской теорией и практикой не знакомы? Сразу коммунизм решили устроить? Революционеры!.. Тут десятилетия прошли, и то… Всё кувырком пошло.
– Какие они революционеры? Анархисты и разбойники настоящие, – продребезжал хрипловатым голосом Сарый.
– Да, с коммунизмом у них явно не получилось. Так же, как пока и у других, – добавил Симон. – Время ещё для того не наступило.
Арно крутил головой от одного ходока к другому.
– Вы о чём? Не пойму о чём речь, – заволновался он, становясь для Ивана вообще персонажем из «Тысячи и одной ночи».