Страница 6 из 34
Казалось бы, замечательно, все об этом мечтают. Почему же это так страшно? Почему так труднодостижимо? А потому, что это единственная территория в жизни человека, которая предъявляет к нему требование неавтоматического существования. В автоматическом режиме можно быть откровенным или наивным, но уж никак не искренним. Потому что искренний человек не может не знать, что он делает. Он всегда знает цену того, чем он может заплатить за свою искренность, свою полную, ничем не защищенную открытость.
Поэтому в процессе социализации, который есть процесс воспитания, нас вооружают и учат защищаться. И правильно делают, иначе мы не выживем. Но когда нас вооружают, нас приучают быть при оружии, то есть при масках, при умении считать, что можно говорить, что нельзя, где можно говорить, где нельзя, нас учат соответствовать ситуации, соревноваться, играть, выигрывать, скрывая радость от победы, и проигрывать, не показывая горечь поражения. Много чему нас учат в школе выживания под названием «процесс социализации», и каждый из этих уроков удаляет нас от себя, от юношеских искренних порывов и знания, которое дано нам по факту обладания душой, знания о том, что эти маски и доспехи – это не мы, это просто наши маски и доспехи.
«Вы о чем? Об искренности? Да вы с ума сошли – это или слабость, или глупость. Это верная дорога в аутсайдеры». И социум придумал очень хорошую замену искренности – хорошее воспитание. Но почему-то кошки скребут по душе, и победы перестают радовать, и даже богатые плачут от накатывающего время от времени чувства бессмысленности и ненужности всей этой гонки и суеты.
«Как сердцу высказать себя, другому как понять тебя?»
Закон частной жизни – искренность.
Что же получается, частная жизнь – это еще какая-то жизнь, где-то отдельная? В том-то и дело, что она не где-то отдельно, она может существовать как слой внутри личной жизни. Потому что в семье, в которой без всяких социальных игр и конвенций взаимодействие невозможно, может быть кусочек выгороженной частной жизни, а может и не быть. Вот в чем ее сложность. Среди друзей может быть много социального взаимодействия, предъявления каких-то условий и требований, но может быть и частная жизнь, существующая между теми же людьми.
Воспользуемся своим интеллектом и вновь обретенным способом думать, чтобы противостоять внешней управляющей системе и утвердиться в своем праве хотя бы на небольшую часть территории нашей, я подчеркиваю, нашей жизни. Отвоюем у социума место, где без страха и оглядки на мнения и оценки можно услышать себя, поговорить с собой и, наконец, полюбить этого самого близкого себе человека, проникнуться к себе доверием и уважением. Для человека, особенно для женщины, – это точка опоры и источник силы, который принадлежит только вам и делает вас более свободными и менее зависимыми от внешних оценок и мнений, потому что им нет туда хода. В частной жизни не соревнуются, не строят пирамид, не оценивают сделки.
Да, наличие частной жизни не отменяет ни социальную жизнь как территорию социальных битв, ни личную жизнь как необходимость конвенциональных договоров для близких людей, потому что у них могут быть и общие дела, и общие интересы, но оно дает возможность выгородить, вычленить, закрыть от всего остального мира и от всех остальных аспектов своей жизни самое сокровенное – отношения.
Частная жизнь – это сокровенная территория. Почему? Потому что это территория, на которой мы должны, каждый человек должен быть уверен, что он в абсолютной безопасности. Здесь человек должен быть уверен, что он может предъявить себя, каков он есть, и впустить сюда только того, кто примет его безусловно, без единого условия. И открыть эту дверь мы можем только тому, кого и мы, со своей стороны, принимаем безусловно. Поэтому мы и говорим, что вот этот мужчина – он мой любимый мужчина, и это отношение принадлежит территории частной жизни, а еще он мой муж, а еще он отец моих детей – это уже личное, социальное.
Муж – это социальная функция, и жена – это социальная функция. Это та часть нашей личной жизни, которая, с одной стороны, обращена внутрь, в семью, в дом, а с другой стороны – предъявлена «граду и миру». Потому что наши друзья могут быть нашими одноклассниками, коллегами, родственниками, но одновременно и очень близкими людьми, перед которыми мы абсолютно открыты, которые принимают нас безусловно и которых безусловно принимаем мы. Приятие никогда не будет публичным. Частная жизнь – это внешняя жизнь человека, но абсолютно не публичная.
И еще: ситуация частной жизни – абсолютно негарантированная ситуация. Она не может стать привычной, и если у нас однажды произошла такая встреча, то нет никаких гарантий и никакого «само собой», что это произойдет снова. Частная жизнь требует всегда очень внимательной внутренней работы с собой, чтобы наша вооруженность, наша привычка к самозащите, наши доспехи, наши усилия по созданию вокруг себя гарантированной ситуации, наши потребности в утверждении, во власти, в управлении не проникли на ее территорию.
Уникальность ситуации в том, что идет работа не с другим человеком, а работа внутренняя: я проверяю себя по двум линиям.
Первая. Достаточно ли я искренен, то есть не прикрываю ли я свои недостатки, а иногда и свои достоинства, не надеваю ли я маску, не боюсь ли я, что мое настроение, мои неожиданные мысли, мои желания, какие-то мои спонтанные действия, порывы моей души, мои фантазии будут не так приняты, и я, из желания сохранить так называемые доверительные отношения, их прикрываю. В ту же секунду лишая себя частной жизни.
И то же самое в отношении другого – вторая линия: проверяю, не готов ли я уже выставить какие-то требования. Ну как же: «Ты вчера был другой», «Ты вчера говорила по-другому», «У тебя вчера было хорошее настроение, а сегодня вдруг ты меня не рада видеть». Почему меня? Может, мало ли что… Не хочу ли я другого человека ради собственного комфорта и гарантии подправить, подкорректировать, немножечко потребовать, попросить оправдать ожидания? Намекнуть, что нельзя отклоняться от соответствия: «Что-то ты такая какая-то не такая», «Ты меня любишь? Вчера любил…»
Такое напряжение внутренней душевной работы ради частной жизни для человека с душой нетренированной, дикой, невоспитанной настолько тяжело, что он отказывается от любой частной жизни. Зачем ему это надо? Это дискомфорт, искренность не поддается законам адаптации, а раз не адаптируется, значит, не упрощается. Раз не упрощается, значит, не снимается напряжение, раз не снимается напряжение, значит, не может стать автоматическим, и все время тревожит. А гарантии?
Смелое намерение иметь частную жизнь, хранить эту территорию, беречь ее приводит человека к тому, что в определенной части жизни он лишает себя гарантий. А это одно из самых тревожных состояний для человека в его автоматической части.
Есть еще один очень интересный момент. Рядом с частной жизнью все равно существует набор требований, ожиданий и соответствий. По периметру. Человек предъявляет миру и окружению такие требования, и ждет от него таких реакций, и проверяет его на такие соответствия, которые гарантируют ему отсутствие покушений на его частную жизнь. Человек имеет право на защитные барьеры своей частной жизни. Он может и даже вынужден предъявлять людям, не имеющим отношения к его частной жизни, требования не переступать эту черту. Такие требования – это война.
Внутреннем
В свою частную жизнь мы можем впустить человека, с которым у нас совпала территория свободы, свободы для… Для реализации потребности нашей субъективности – третьей территории нашей жизни, жизни внутренней, у которой совсем другие потребности, не бытовые, не имеющие отношения к выживанию и здравомыслию.
Внутренняя жизнь, жизнь нашего Я – только наша, которая движется, структурируется и проявляется через реализацию трех главных потребностей, которые есть у нашего Я, живущего в нашей внутренней жизни. Это потребности само-утвердиться, самореализоваться и самовыразиться без расчета на то, что нам за это будет.