Страница 6 из 114
— Я буду. Обещаю.
— Вот это мой мальчик, — сказал Юлий, прижимая к себе своего крестника и слегка покачиваясь из стороны в сторону. — Ты в порядке?
ЭйДжей уныло покачал головой, и Юлий крепче обнял его, издав тихий смешок через нос.
— О, да ладно тебе. Ты убиваешь меня этим.
Когда я увидела ухмылку ЭйДжея, то поняла, что он явно наслаждается вниманием.
Позже той ночью, когда Юлий и Ана наконец покинули нас, в доме стало ужасно тихо, как не было уже несколько месяцев, и, честно говоря, мне это не понравилось. Ни капельки.
Проходили недели, а в доме по-прежнему царила тишина. Но однажды позвонил Юлий, и в его голосе скользила неловкость, когда он сказал:
— Думаю, что, возможно, я переступаю границы дозволенного, Лекс.
Интересно.
Мы уже давно были далеко за границами дозволенного. После всего через что мы прошли, я не думала, что мы могли бы жить как-то иначе.
— Ничего подобного, — сказала я ему. — Что случилось?
— Мне позвонил один мой знакомый. На самом деле дочь одного моего знакомого. Она ищет работу.
М-да.
Я была определенно сбита с толку.
— Ла-а-адно, и?
— У нее не так много опыта, но в одном она хороша.
— Да? И в чем же?
— Она отлично ладит с детьми.
И мое сердце упало.
— Юлий.
Но он прервал меня словами:
— Подумай об этом, Лекс. Ты уже давно хотела вернуться к работе, но говорила, что из-за рабочего графика слишком сложно совмещать ЭйДжея и работу. — Он быстро произнес: — Молли может помочь с этим. Ты снова сможешь работать независимо от времени суток. — После минутного молчания он поклялся: — ЭйДжей полюбит ее.
Я не хотела задевать чувства Юлия, но это действительно было похоже на переход границ дозволенного.
— Ее зовут Молли?
— Ага. Ей двадцать один год, и она ищет что-то постоянное.
Я тихо вздохнула.
Мое материнское беспокойство вступило в игру.
— Ты ей доверяешь?
— Лекс, — это было все, что он сказал, и я знала, что это был глупый вопрос. Как будто Юлий позволил бы кому-то ненадежному находиться рядом со своим крестником.
Мысль о том, чтобы снова работать, звучала потрясающе. Я не могла не рассмотреть это предложение.
— Ну, я не могу обещать постоянство, но… — я издала долгий протяжный вздох, — может быть, она приедет на день или два на следующей неделе, чтобы я могла немного узнать ее.
Юлия это вполне устраивало.
— Конечно, я бы ни на чем не настаивал, пока ты не встретишься с ней. Она, э-э… — он сделал паузу. — Она другая.
На следующей неделе, когда я познакомилась с Молли, я поняла, что значит «другая».
Когда я открыла дверь и увидела миниатюрную девушку с оливковой кожей, стоящую там, одетую в черные облегающие джинсы, свободный сетчатый топ с длинными рукавами и армейские ботинки, я заартачилась. Ее большие карие глаза были густо подведены черными тенями, а большие пухлые губы были накрашены помадой баклажанового цвета. Ее темные волосы были короткими и вьющимися, с пробором посередине, и у нее была челка. Ее коротко подстриженные ногти были выкрашены в черный цвет, а еще у нее были татуировки. Когда она открыла рот, я не ожидала услышать сладость, исходящую от ее голоса.
— Мисс Баллентайн? — когда я продолжила смотреть на нее, ее глаза забегали по сторонам, и она потянулась рукой, чтобы почесать плечо. — Э-э, я — Молли. — Но я все еще не могла вымолвить ни слова. Ее глаза расширились, когда она уточнила дальше: — Меня прислал Юлий.
Последнее утверждение прозвучало как вопрос.
Мне потребовалось мгновение, чтобы перезагрузиться, и когда я это сделала, то покачала головой, как бы прочищая ее.
— Прошу прощения, — сказала я ей, открывая дверь и отступая в сторону. — Пожалуйста, входи.
Она так и сделала, но заколебалась. Я не винила ее. Если бы я получила такой же прием, какой только что сама оказала, я бы тоже колебалась.
Оказавшись внутри, я провела ее на кухню и вежливо улыбнулась.
— Присаживайся. — В тот момент, когда она села, ее колено беспорядочно задергалось, и я поняла, что испортила первое впечатление. Я попыталась загладить свою вину.
— Так значит, ты няня?
— Няня, — просияла она. — Но вообще я была помощницей по хозяйству.
Она не выглядела таковой.
— О, неужели? Где?
— В Лондоне. — Молли оглядела кухню, пока не заметила фотографию класса ЭйДжея на холодильнике. Она была рядом с единственной фотографией Твитча, которая у меня была. Молли посмотрела на моего прекрасного мальчика, и легкая улыбка заиграла на ее губах. — Это ЭйДжей?
Я повернулась, чтобы посмотреть на фотографию, и улыбнулась.
— Да. Это он.
— Он симпатичный.
— О, он это знает. — Моя улыбка стала шире.
Между нами повисла короткая пауза, и я увидела, как лицо Молли осунулось. Она встала и открыла рот, чтобы заговорить, но ничего не смогла произнести. Она заставила себя улыбнуться и попробовала еще раз. Когда она заговорила, в ее голосе звучало понимание.
— Не думаю, что это сработает. — Я встала и попыталась заговорить, но она покачала головой. — Все в порядке, правда. Я понимаю. — Пятясь из кухни, она отвела взгляд и сказала: — Спасибо, что встретились со мной.
Эта молодая девушка чувствовала себя отверженной, и я сделала это с ней.
Я чувствовала себя самой законченной стервой, которая когда-либо рождалась.
К тому времени, как я встала на ноги и двинулась за ней, она уже была в своем ярко-красном авто. Я выскочила из дома босиком, и как только машина завелась с низким урчанием, я вышла перед ней, Молли уставилась на меня, как на сумасшедшую.
Я жестом попросила ее заглушить двигатель, и когда она это сделала, то продолжила сидеть в машине, осторожно поглядывая на меня и опуская стекло. Я сделала несколько шагов вперед и, согнувшись, заглянула внутрь.
— Почему бы тебе не вернуться в дом? — она искоса взглянула на меня, но не пошевелилась. Поэтому я попыталась исправить тот ущерб, который нанесла, сказав: — ЭйДжей скоро будет дома. Если мы собираемся это сделать, я бы хотела, чтобы ты с ним познакомилась.
Молчание между нами длилось некоторое время.
Она неохотно вышла из машины, и мы вернулись на кухню, ожидая, когда ЭйДжей вернется домой. Разговор не клеился, и после этого Молли не смотрела мне в глаза, но в тот момент, когда раздался звонок в дверь, и я впустила ЭйДжея внутрь, помахав рукой матери его друга, Молли воскресла.
ЭйДжей ворвался на кухню, и в тот момент, когда он заметил ее, удивленно моргнул.
— Кто ты такая?
Она посмеялась над его грубостью, затем ответила:
— А ты кто?
— Я — ЭйДжей, — затем он заявил: — Я живу здесь.
И Молли усмехнулась.
— Я — Молли и не живу здесь.
— Вау, — сказал он, пораженный, когда его глаза скользнули по татуировкам сквозь дыры в ее рубашке. — У тебя есть татуировки.
— Ага, — сказала она, затем, прищурившись, посмотрела на него. — А у тебя есть?
Он хихикнул.
— Нет, — а затем добавил: — Я слишком маленький, — как будто она не знала. Я знала, что это произойдет, еще до того, как он это сказал. — У моего папы есть татуировки. Много.
Но я не знала, что она ответит:
— Я однажды встречалась с ним.
Я слегка нахмурилась.
Встречалась?
И ЭйДжей мгновенно остолбенел. Он заговорил медленно, тихо:
— Правда?
Она кивнула.
— Да. Это было давно, но я все еще помню его.
Звучит верно. Кто мог ее винить?
Твитча было трудно забыть.
— Как давно? — спросил ЭйДжей, бросая рюкзак на пол и подходя ближе.
Молли задумалась.
— Много лет назад. — Она улыбнулась ему, зная, что он был весь внимание. — Я помню, он был таким высоким. — Затем она нахмурилась. — Или, может быть, я просто была невысокой. Не знаю.
ЭйДжей вмешался:
— Ты и сейчас невысокая, но папа был… — он посмотрел на меня, и я ободряюще улыбнулась. Он продолжил: — Да. Папа был высоким.