Детское время

— И? Маркус, твоя любовь меня передразнивать начинает раздражать, — не выдержал Саша.

— В общем, кремниевые диоды с ноября будут массово делаться, силовые десятиамперники на двести пятьдесят вольт. Пока — штук по сто в сутки. Рязанские химики постарались: в золе, из которой они посуду и унитазы с раковинами делают, оказывается еще дофига галлия… индий, конечно, лучше — но и галлий вполне годится. А с мышьяком у нас вообще проблем нет, так что по сырью проблем для выпуска диодов все отлично.

— Вот это действительно интересно.

— А для вычислительных машин попробуем делать диоды, работающие на нескольких десятках или даже сотнях мегагерц. Если получится, что и число ламп в этой машине уменьшится на четверть…

— И что еще?

— И можно будет попробовать сделать знакогенератор на диодной матрице для алфавитно-цифрового монитора.

— Еще интереснее…

— И я рассказал ребятам из лаборатории как работает транзистор. У них уже пар из ушей идет, можно ожидать, что какой-то результат к концу года получится.

— Так, а когда у Маркуса ребенок родится, то… — произнес «в пространство» Денис.

— Он придет и расскажет, что запустил в серию микропроцессор, — рассмеялся Вова.

— А ну заткнулись, остряки-самоучки, — резко выступила Катя, — если чипы появятся когда у Саши с Маркусом внуки пойдут, то я сочту это крупным успехом.

— Вы оба не правы, — улыбнулся Маркус. — Думаю, что первый чип как раз к весне на заводе сделают. Не в лаборатории, а на заводе: однокристальный диодный мост там уже в план записан. А микропроцессор… я читал, что в СССР от первого транзистора до первого микропроцессора прошло около десяти лет. При том, что они не знали как их делать, а мы знаем. Не всё знаем… но это я к чему: кто у нас деньги делит? Я тут программу по полупроводникам набросал, мне для начала — и на год — нужно будет около сорока тысяч рублей и два десятка инженеров-исследователей. Но если я к Оскару сам пойду…

— Оскар уже полгода как просит уволить его с этой работы. Говорит, что не справляется…

— Не справляется потому что не понимает, чем занимается. То есть понимает, но очень не всё, — добавила Катя.

— Так что со своими запросами иди к Кате-первой, — добавил Вова.

— А она что, всё понимает?

— Все тогда делами завалены были по уши, внимания вовремя не обратили…

— Не совсем понял, о чем ты.

— Катя-первая в четыре сама читать научилась и к семи прочитала всю библиотеку приключений у Михалыча. А память у нее хорошая, да и с логическим мышлением проблем не наблюдается. Короче, она всё знает. Она одна из всех детей всё знает, — со вздохом поделилась ценной информацией Катя, — Её сейчас мама изо всех сил готовит для руководства госпланом… кстати, Маркус, твоя машинка вычислительная будет там очень кстати. А программисты у тебя для неё есть?

— Так, кабель из Москвы в Александров — двадцативосьмипарник…

— Тридцативосьмипарник, — поправил его Никита, — мне железнодорожники говорили когда контрольные пульты заказывали. Девятнадцать на четыре.

— Неважно, я просто думаю, что если две пары забрать… машина-то эта для перетаскивания не приспособлена, к тому же прямо на ней и все доработки делаются. Но если сделать удаленный терминал…

— Ладно, с этим понятно. Еще новости хорошие есть? — поинтересовался Никита.

— Есть, в Карраре закончили разметку и расчистку массива, из которого блоки резать будут. Восемьсот тонн очисток блоками в одну-две тонны уже перевезли в Танаис, еще около трех тысяч тонн можем забрать если потребуются. Там из массива по прикидкам получится нарезать штук шестьдесят двадцатиметровых блоков. Может и больше, но если в глубину смотреть, то не совсем понятно где чисто белый камень заканчивается…

— Нам хватит, — заметила Катя.

— Хватит если не побьем при перевозке и не запорем при обработке. Но Лемми свой карьерный кран вроде уже испытал…

— Что-то еще?

— Пока вроде всё… Нет, не всё, — попытался подвести итог Саша. — Меня Демьян особо попросил выделить средства на второй карусельный станок для изготовления форм большеразмерных шин. Прошу в просьбе не отказать, потому что Егор Арвачёв под эти шины уже закончил проект карьерного самосвала на двадцать четыре тонны. И есть мнение, что если десяток таких самосвалов отправить в Кременчуг…

— Саш, ты про Катю-первую услышал?

— Понял. Тогда вроде действительно всё. Расходимся?

Нарезка мраморных блоков для Катарины Магны началась ранней весной. Первый блок треснул, когда его аккуратно опускали на землю — но ошибки технологии были немедленно учтены и устранены, так что все остальные были добыты без проблем. А тележка для их перевозки в порт была доставлена в Луну в середине мая и уже в середине июня началась перевозка огромных каменных глыб в порт.

В июне — потому что после того, как семидесятитонную телегу выгрузили на причал, выяснилось, что минимум один из двадцати четырех моторов не работает. Мотор Егор — который лично приехал чтобы убедиться, что «все в порядке» — заменил (на что потребовалось пара дней), но после этого оказалось, что система управления на двух уже тележках «не совсем в порядке». То есть на одной — просто не работала, а на другой — работала, но очень даже непредсказуемо. Поиск неисправностей тоже занял несколько дней, и оказалось, что на неработающей сгорел мотор поворотной системы, а на «работающей странно» была обнаружена именно «странная» течь в гидросистеме. То есть масло из нее не вытекало, но при работе в нее засасывался воздух, выжимая масло в расширительный бачок — и пока крышку этого бачка не сорвало, никто даже примерно не представлял, что с системой не так. А когда проблему поняли, поняли и то, что «починить на месте» не получится — и тележку заменили целиком на «запасную», срочно доставленную «Винджаммером»: каким образом удалось достигнуть столь выдающихся характеристик гидросистемы не понял даже ее разработчик, прибывший по такому случаю в Луну из Римской виллы, куда его перекинули на самолете…

По счастью «запасная система» работала совершенно исправно: она, собственно, была самой первой, на которой отлаживались и испытывались все режимы работы агрегата и уж она была просто вылизана на стенде, с которого ее срочно и сняли…

Но когда-нибудь все неприятности заканчиваются. То есть некоторое количество людей думают так, но они, как правило, ошибаются. При погрузке первой партии блоков на «Пионер» один блок раскололся — первый же блок, который стали грузить в трюм «вторым слоем». Выгружать его не стали (незачем римлянам знать, что у «посланцев богинь» слишком много неудач случается), но от идеи грузить блоки в трюм в три слоя пришлось отказаться. Хорошо еще, что «Богатырей» хватило на то, чтобы перевозить мрамор по шесть блоков за один рейс. То есть мрамор возили три «Богатыря», так что к сентябрю все напиленное переместилось в Танаис, а оттуда — большей частью — на уже речных самоходках, по паре за рейс — в Воронеж, откуда начиналась железная дорога «нормальной колеи». И по этой дороге, на специально изготовленном железнодорожном транспортере (с двумя шестиосными тележками), блоки по одному и неспешно переправлялись в Тулу.

Понятно, что «все неприятности заканчиваются» только в сказках, а в реальности при перегрузке мрамора в Танаисе раскололось еще два блока, три — при погрузке на железнодорожный транспортер и еще один — при выгрузке в Туле, но Володя изначально предполагал «наиболее паршивый вариант», так что Луну покинули семьдесят три именно целых блока и того, что осталось целым, для покрытия нужд Кати пока хватало…

Из Воронежа в Тулу блок путешествовал четверо суток, но здесь уже никто не спешил: все же складывать такие тяжелые камни там было негде, а превращение куска камня в колонну занимало неделю. Ксюша все же вняла Катиным мольбам и изготовила огромный станок (куда каменная заготовка ставилась вертикально), а машину для установки глыбы в этот станок и снятия готового изделия сделал Лемми. Лемминкэйнен Кианович Клее, главный инженер и директор Завода подъемных машин. Да собственно и основание станка — ажурная башня, внутри которой поднималась и опускалась с точностью в десятые доли миллиметра Ксюшина семнадцатитонная «расточно-токарная машина», была полностью им же и сконструирована.