Полный нокаут

— Всегда.

Сет прижимает меня к своему телу и целует в шею.

— На чем мы остановились? — спрашивает он, касаясь кончиками губ моей щеки.

— Поцелуй, — говорю я без колебаний. Я поворачиваю голову и мягко прижимаюсь губами к его порезу. — Я собиралась тебя вылечить.

Люди пялятся на нас, когда мы идем и целуемся, но в этом нет ничего нового. До Сета я избегала любых форм публичной привязанности. Теперь я понимаю, что это было потому, что я боялась, что люди раскроют фарс, которым были мои отношения с Блейдом. Я боялась, что люди увидят, что я его не люблю.

С Сетом все по-другому. Я целую его на публике, вкладывая все чувства, что у меня есть, потому что я больше не боюсь. За время наших отношений я усвоила одну вещь: нужно стараться найти единственного человека, с которым вам комфортно. Нужно приложить все усилия, чтобы найти кого-то, кто заставляет вас улыбаться и в то же время сводит с ума. Нужно найти кого-то, кто не ставит вам ультиматумов, но готов расти вместе с вами, а не для вас. Подходящий вам человек будет расти потому, что он этого хочет, а не потому, что вы этого хотите. Вам следует найти кого-то, кто точно знает, как загладить свою вину, когда совершает ошибки. И помните, что ошибки совершают все.

Никто не должен соглашаться на меньшее. Каждый заслуживает своего собственного Сета.

Эпилог

Сет

Несколько месяцев спустя

Мясо шипит под моей лопаткой, когда я переворачиваю стейк на сырую сторону. Солнце высоко, воздух теплый, а на небе нет ни облачка.

— Как там стейки? — спрашивает Дэррил, нависая над барбекю. Он ставит свое пиво и встает рядом с Джексоном.

— Так же, как и пять минут назад, — говорю я ему со смехом.

На любом барбекю Дэррил должен контролировать процесс приготовления мяса. Обычно я позволяю ему это делать, но поскольку это первое барбекю в нашем новом доме, то я сам хочу это сделать. Я стану отцом со дня на день. Черт, живот Оливии такой круглый, что я уверен, что стану отцом с минуты на минуту.

— Думаю Оливии нужна помощь, чтобы спустить холодильник. Он наполнен безалкогольными напитками, так что довольно тяжелый.

Я вручаю Дэррилу свои щипцы и бросаюсь к лестнице. Протискиваюсь мимо мамы и Мэдди, взлетаю по лестнице быстрее, чем когда-либо, и врываюсь на кухню. Мама Оливии, Сандра, подпрыгивает, хватаясь за грудь, когда я случайно опрокидываю мусорное ведро и натыкаюсь на столешницу.

— Ради всего святого, Сет! — злится ее мама. — Тебе обязательно устраивать сцену, прежде чем войти в каждую комнату?

— Не таскай холодильник одна, — говорю я Оливии. — Он слишком тяжелый. Дай мне.

Оливия переносит свой вес на столешницу и кладет руки на бедра. На ее губах играет улыбка, полная веселья.

— Кто готовит барбекю?

— Дэррил.

Позади меня Сандра ворчит, поднимая мусорное ведро, которое я опрокинул, и его содержимое. Оливия смеется.

— О, милый, — надувает она губы, протягивая ко мне руки.

Нахмурившись, я придвигаюсь к ней ближе.

— Что?

Она обхватывает меня руками, и я не собираюсь лгать: обниматься с ней теперь, когда у нее живот размером с баскетбольный мяч, действительно тяжело.

— Дэррил спустил холодильник. Все это время он ныл из-за того, что ты готовил мясо.

Вот ублюдок…

— Но если хочешь помочь, то у нас с мамой есть еще три тарелки, которые нужно вынести. — Она указывает на три большие тарелки на стойке. Судя по всему, это салат из макарон, картофельный салат и странный куриный салат, который Оливия вчера вечером увидела в интернете и попробовала приготовить. Сандра моет руки и берет тарелку. Я тоже беру одну, а Оливия берет третью, но я забираю ее, удерживая обе тарелки в двух руках.

— Полегче, мамочка, — смеюсь я над ней. — Ты можешь лопнуть в любой день, и мне бы не хотелось, чтобы ты поскользнулась и испортила такой вкусный салат.

— О, ха-ха, — невозмутимо произносит она. — Очень смешно. — Оливия проводит руками по животу. — Не думаю, что он или она когда-нибудь вылезет.

— Он, — уточняю я, — выйдет, когда он будет готов. Просто расслабься и наслаждайся обедом.

Оливия и я решили не узнавать пол… Ладно, это ложь. Она решила. Она думает, что это возбуждающе, но я думаю, что это чертова пытка. Однажды я попытался подкупить узиста, чтобы она сказала, кто это, когда Оливия не смотрела. Я никогда не видел женщину такой оскорбленной. Можно было подумать, что я попросил ее показать мне грудь, пока моя жена не смотрит. Сейчас это смешно, но в то время это было ужасно.

Детская находится прямо через коридор от нашей спальни, и она до отказа забита всем необходимым для ребенка, но Оливия утверждает, что это не так. Я купил средство для чистки бутылочек, хотя Оливия планирует кормить грудью, но я сказал ей, что как только ребенок прикусит один из ее сосков, она очень быстро передумает.

Мы спускаемся по лестнице, и я смотрю на Дэррила, который самодовольно улыбается мне, потягивая пиво. Джексон смеется рядом с ним. Я ставлю тарелки на стол, и Селена хлопает в ладоши.

— Я чертовски голодна, — восклицает она, волнение окутывает ее слова.

— Вот как ты разговариваешь за обеденным столом? — отчитывает ее Сандра.

Плечи Селены опускаются, и ее светлые локоны спадают по ним.

— Прости.

Когда Сандра разворачивается и направляется к барбекю, моя мама убирает волосы с лица и наклоняется к Селене.

— Иногда ругаться — это нормально, — говорит она ей. — И я думаю, что быть голодной и видеть такое вкусное блюдо — это чертовски веская причина.

Я задыхаюсь.

— Мама!

Оливия, Мэдди и Селена смеются, прикрывая рты, словно маленькие школьницы.

— Что? — Моя мама хватает свой бокал и подносит к губам. Чтобы быть как все, она налила апельсиновый сок в бокал для вина. Она трезва с тех пор, как ее выписали из реабилитационного центра. И она совсем не скучает по алкоголю. Я рад за нее. Знал, что в конце концов она вернется к нам… Даже если мне пришлось заставить ее.

— Ты же знаешь, что Джексон должен сидеть за столом, чтобы поесть, — говорит Мэдди Селене.

Верно. Джексон и Селена перестали разговаривать после Вегаса. Из того, что Джексон рассказал мне, они все еще занимаются сексом, но сразу после этого она его выгоняет. Порочный круг.

— Знаю, вот почему я пью эту водку, как воду.

— Ложь, — вмешивается Оливия. — Ты не пьешь воду.

И снова все смеются, и мама тоже. Это был чудесный день, и я никогда не был так счастлив. Мы плавали в бассейне, пили хороший алкоголь, наслаждались компанией и готовили вкусную еду. Не могу дождаться, когда покончу со всем этим и лягу спать.

С тех пор, как я покинул MMAC, не могу сказать, что мой распорядок дня сильно изменился. Я по-прежнему рано просыпаюсь и хожу в спортзал. Тренируюсь с Джексоном и Дэррилом, а затем мы открываем тренажерный зал для клиентов. Зал переполнен. У нас было так много клиентов, что нам пришлось купить магазин велосипедов по соседству и расширить его, чтобы все вместились. Мы проводим ежедневные занятия. В общей сложности у нас двадцать шесть сотрудников и один стажер. Рик гордился бы Оливией, мной и всем, чего мы достигли вместе. Уверен в этом.

Я выдвигаю стул и сажусь, ожидая, пока Дэррил принесет стейки. Это единственное, что прекратит голодные спазмы у меня в желудке. Я искоса смотрю на Оливию, которая все еще стоит у своего стула. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Иди сюда. — Я похлопываю по сиденью. — Расслабь ноги. — Она качает головой.

— Нет… Я не могу сидеть.

Я хмуро смотрю на нее, и она опускает взгляд на свои ноги. Ее светло-голубые шорты становятся темно-синими прямо между бедер. Она начинает плакать. Оливия взволнованна. Я вскакиваю со своего места и бросаюсь к ней. Она крепко держится за меня, будто боится, что упадет, если я отпущу ее.