Небо Земли

— Я боюсь, что Солнце мы больше не увидим с Земли, — сказал Саша, продолжив движение в сторону Юры.

— Ядерная зима? — раздался сзади голос Кати.

— Да. Что-то типа. Только не из-за техногенной катастрофы.

— Вулканическая зима! — сказала сестра.

— Да! Вулканическая, точно! — Саша пыхтел, переставляя руки-ноги, — кстати, такой термин действительно существует!

— Но до похолодания Земля не продержится! — поддержал их разговор Гречкин.

Саша оглянулся и направил луч назад. Из-за слабого света входа в Останкинскую башню уже не было видно. Васечкин покружил лучом. Везде лишь мусор и камни — снова подметил он. Страшное зрелище. Страшная пустота. Снова Сашу начали донимать зловещие мысли, подобные тем, что лезли ему в голову, когда он поднимался по лестнице во тьме. Снова начинается этот сводящий с ума сюрреализм.

— Ты чего? — Катя поравнялась с братом, — давай, за Юрой.

— Да… ответил брат, — просто надо двигаться дальше.

***

К двум часам ночи они были в пути по руинам уже более часа. Гречкин сел на удобно расположенную, почти горизонтально лежащую бетонную плиту панельного дома. Вдали, метрах в пятидесяти, подсвеченные фонарем, еле ползли Саша с Катей. Кругом тьма, даже звезд больше не увидеть из-за пепла. Юра достал бутылку воды и сделал пару глотков, сняв горечь от пепла во рту.

— Я сбился с курса, — произнес он, когда Саша с Катей были в десяти метрах. Они ничего не ответили. Молча доползли до панели дома и уселись рядом. По очереди глотнули с бутылки.

— Еще и телефон сейчас сядет, — Гречки достал другой телефон с рюкзака и включил на нем фонарь. Первый телефон, на котором осталось два процента зарядки и который показывал, что выключится через тридцать секунд, он, замахнувшись, кинул вдаль. Телефон упал метрах в тридцати и тут же погас.

— И что делать? Ждать рассвет? — спросила Катя.

— Во всех телефонах есть компас, — сказал Васечкин.

— Ну давай, попробуй разблокируй хоть один, — ответил Юра.

— Можно было найти телефон с фейс-айди и поднести его к лицу покойника, — сказал Саша, — или с отпечатком пальца…

— Ну а чего же ты не сделал так?

— Мы же решили, что без интернета нам телефоны нужны только для фонариков.

Из-под земли неожиданно снова раздался грохот, и поверхность задребезжала. Все трое подлетели в воздух и увидели, что они парят над плитой! Левитировали они сами и их вещи! Все замерло в воздухе! Юра, Саша и Катя висели в двадцати сантиметрах выше бетонной панели дома! Ощущение было таким, будто ты едешь на машине на скорости, и в какой-то момент дорога резко уходит вниз, и ты летишь, падаешь! Вскоре, буквально через секунд пять, троица вместе с вещами плавно опустилась на плиту, плита на руины, а руины на поверхность Земли. Кучи развалин и хлама вокруг сбились ближе к бетонной панели, обжав ее теснее, чем было.

— Похоже, мы только что все снова провалились вниз! — воскликнул Саша, выпучив глаза, — Земля опять сжималась, только сильнее! И мы в этот момент падали вместе с поверхностью планеты внутрь… внутрь самой планеты! Обалдеть!

Гречкин достал из рюкзака весы и положил на них не начатую литровую бутылку воды. Весы показали 1154 грамма.

— Все стало тяжелее на пятнадцать процентов! — констатировал Саша.

— Даже если мы сбились с курса, в любом случае надо двигаться хотя бы примерно на север, — сказала Катя, — иначе мы дождемся, что вообще не сможем пошевелиться.

Саша снова прочертил фонарем круг — руины города, метровым слоем уходящие во тьму, и ничего больше.

— Сейчас… — сказал Гречкин. Он достал свой личный телефон и попытался его включить. Промокший телефон приказал долго жить.

— Так… произнес космонавт, — минуту…

Юра снял с телефона крышку и положил ее на плиту.

— Саш, дай-ка свой нож.

— Вот.

Ножом Гречкин выковырял из корпуса микросхему. Добравшись до динамика, Юра извлек оттуда маленький магнитик и отложил его в сторону. Далее он аккуратно срезал ножом шлейфы, идущие по микросхеме. Шлейфы эти представляли собой тонкие металлические проволоки. Юра смотал между собой несколько этих проволочек в один вытянутый кусок, превратив их в подобие швейной иголки. Иголку эту он положил на магнит.

Тут Васечкин и Катя поняли инженерный замысел Гречкина.

— Бумага нужна? — спросила Катя.

— Да, — Юра задумчиво оглядел себя, а потом спутников.

— Можно кусочек ткани, — сказал Саша.

— Да, давай со шнурка твоего.

Гречкин отрезал конец шнурка кроссовка Васечкина, а точнее, того бедолаги, кому эта обувь принадлежала ранее, и распорол этот конец вдоль. Получился кусок ткани со стороной два на два сантиметра.

— Держи, Кать, — Юра дал девушке крышку от телефона, — заткни ладонью или пальцами дырку, где была камера.

Гречкин налил в крышку немного воды. Катя старалась держать ее горизонтально. Юра положил ткань на воду, а сверху на ткань положил намагниченную металлическую проволоку-иголку. Иголка тут же начала медленно поворачиваться в направлении магнитных линий Земли. Остановилась она, когда один ее конец указывал на магнитный северный полюс, а второй — на южный.

— Нам туда, — Юра, впервые улыбнувшись (очень скупо), показал рукой во тьму.

***

— Кать, — Юра, перелезая через стоящую на боку машину, обернулся к девушке.

— Да?

— Тут она качается. Осторожнее. Давай руку, я тебе помогу, — сказал он, когда перелез.

— Спасибо, я сама.

— Хорошо, — Юра кивнул и замолчал, на мгновенье глядя девушке в глаза, а потом резко сменил тему, — слушай, ты правда веришь в то, что кто-то в космосе перехватит сигнал с кодом нашего ДНК?

— Понятие “верю” или “не верю” тут не совсем подходит, — ответила девушка, встав на камнях, держась руками за машину, которая разделяла их с Гречкиным, — по расчетам, только за следующую тысячу лет зонды пролетят суммарно мимо двадцати семи тысяч звездных систем. И будут лететь дальше пока, радиация не уничтожит их.

Юра обернулся к ней, тоже стоя. Васечкин уполз вперед метров на пятьдесят, и было видно лишь огонек его телефона.

— Ну а вероятность встречи там с разумной жизнью по той же формуле Дрейка мы все равно посчитать не можем, так что остается или верить или не верить, так ведь? — ответил Гречкин.

— Сейчас мы точно знаем, что разумная жизнь есть не только на Земле. Элли тому подтверждение, — рассуждала Катя, глядя на запыхавшегося Юру, — а значит, мы не уникальны. Если разумная жизнь зародилась независимо в двух разных звездных системах, значит шансы, что она зарождается регулярно везде, где есть условия, огромны.

— Логично, — космонавт кивнул, — я тебе забыл сказать кое-что для тебя важное.

— Что же?

— Когда Луч скопировал нам Элли, он сказал, что подбирал подходящую цивилизацию, чтоб с нее скопировать этот корабль.

— Серьезно?! — Катя немного вытянула голову вперед.

— Да.

— Ты специально говоришь так?

— Зачем?

— Не знаю. Может я тебе понравилась, и ты хочешь сказать мне что-то приятное.

— Понравилась? С чего ты взяла?

— Сразу тебе говорю, на корню, так сказать, — Катя сделал серьезное лицо, — меня никакие отношения не интересуют, никакое кокетство, заигрывания и прочая чепуха. Если ты там что-то себе надумал…

— Сама вцепилась там в меня… на матрасе.

— Это чтоб не упасть.

— Ага, а теперь бредит тут сидит…

— Я не брежу. Я прекрасно подмечаю даже самые малейшие намеки на подобное. Мне никто не нужен. Это ясно?

— Мы может скоро умрем, а ты говоришь о таких глупостях.

— Я бы о них не говорила, если бы не заметила твои совершенно идиотские намерения, в том числе и там наверху, на шпиле.

— Я вообще не понимаю, о чем ты.

— Хорошо, если так.

— Вот… ты… не нормальная дама, — Юра смутился, почесал затылок и начал заикаться, — я… что это вообще сейчас было? Я… я тебе хотел сказать, что… ты молодец, твой проект возможно сработает, в отличие от других проектов, потому что цивилизаций на самом деле много в космосе, ну… в общем… ладно… пошли…