Страница 21 из 39
Катя подошла к лежащему на полу современному спортивному арбалету и подняла его.
— А что? — Саша сделал наиграно удивленное лицо, — осталось стрелы найти и нормально.
Гречкин прошел через дверной проем, дверь которого валялась на полу. В отделе пневматики бардака было меньше. На стене остался один закрепленный пистолет. Юра вырвал его вместе с крепежом. Газовый баллон был на месте. Внизу, за дверцей шкафа, встроенного в стену, Гречкин нашел коробки с патронами. Зарядив и выстрелив в стену металлическим шариком, Юра удовлетворительно кивнул как бы сам себе, глядя на оружие в руке.
— Это что было?! — спросил Васечкин.
— Пневматический пистолет, — ответил Гречкин. Оружие он сунул в один карман джинсов, а запасной баллон и коробок с патронами в другой.
— Не густо, конечно, тут, — произнес Юра, возвращаясь в отдел огнестрела.
— Я нашла стрелы, — сказала Катя, — они оказывается в самом арбалете, вот.
Три болта были незаметно закреплены на оружие.
— А я охотничий нож, — Васечкин вынул из чехла двадцати сантиметровый клинок, — но я сразу говорю, я не смогу им никого… это не ко мне… так что, держите.
Саша протянул нож Юре.
— Нет, оставь себе.
— Не буду я его оставлять себе!
— Саша, если встанет выбор спасти сестру или дать ей погибнуть, ты что выберешь?
Васечкин заерзал.
— Бери Саш, — сказала Катя, — никто тебя не заставляет им пользоваться. Но напугать можно. Я арбалет возьму.
На арбалете был ремень. Девушка повесила оружие на спину.
— Ты хоть попробуй стрельни из него разок, — сказал Саша.
— Я стреляла из таких по мишеням. В Геленджике, когда мы были с… с бывшим родственником.
— Я тут подумал… — Васечкин нахмурился, — нам надо где-то раздобыть кислородных баллонов. Таких… ну… для дайвинга.
— Зачем? — спросил Гречкин.
— Я боюсь, что когда Луна и Сфера будут максимально близко к Земле, то они потянут за собой всю атмосферу. А если даже и не всю, то большую ее часть. Может оказаться так, что дышать будет нечем.
— Ты думаешь на Земле будут места, где будет фактически вакуум? Космос? — усомнился Юра.
— Я не знаю, но мы видели, как она гонит воздух, вон какой ураган был, а это лишь начало.
— Башня герметично закрыта, стекла там толстые, почти бронированные, — сказал Юра, — на ней отсидимся. Где мы сейчас, по-твоему, найдем кислородные баллоны? Они не во всех спортивных магазинах есть. Я вообще ни разу не видел их в продаже. Это нужен специализированный магазин для дайверов. Я не знаю где такие. А интернета нет.
Васечкин почесал затылок.
— Надо идти, — сказал Юра, — нам еще подниматься триста метров наверх по лестнице. Это может занять больше часа.
***
Дальше путь лежал по заваленной узкой улице летчика Бабушкина. Полтора километра по завалам до пересечения с Ярославским шоссе заняло час. В этом месте Ярославское шоссе переходило в Проспект Мира, по которому нужно было пройти до ВДНХ три с половиной километра. Отсюда Останкинскую башню было хорошо видно на фоне разрушенного города. Шпиль ее острой иглой вонзался в голубое безоблачное небо. Впрочем, безоблачным быть ему не долго, вскоре вместе с новым приливом гравитация прогонит через Москву и газовую среду Земли, но уже с большей скоростью. До прилива оставалось семь часов.
— Юр, — окрикнула Катя идущего перед ней космонавта, — я тут вспомнила про магазин РуДАЙВ. Он примерно в километре, может в двух от Останкино.
— От самой башни? — спросил Гречкин.
— Я от дома ехала туда на машине. От ВДНХ километра два, а от башни меньше.
— Ты дайвингом что ли занималась?
— Нет, это мы перед отпуском покупали… ласты там… маски, матрас надувной. Баллоны не покупали, но я думаю, они там должны быть.
Ширина Проспекта Мира составляет почти тридцать метров, а от дома по левой стороне до дома по правой местами было более ста метров. Кроме мусора, искореженных машин, поваленных столбов, деревьев и изредка встречающихся раздутых тел на дорожном полотне ничего не было, никаких руин. Сложенные беспощадной стихией дома не доходили своими остатками до самого шоссе, что позволило идти быстрее. Гречкин прибавил шагу, а следом и Катя с Сашей. Казалось, они шли сквозь огромное кладбище протяженностью десятки километров. Подходя к метро ВДНХ раздавшиеся выстрелы дали понять, что людям мало смертей, не достаточно Сфера поработала над истреблением человечества. Выстрелы гремели, казалось, без перерыва, будто неподалеку была горячая точка с развернутыми боевыми действиями. Три с половиной километра удалось преодолеть за час. До прилива оставалось шесть часов.
Возле самого здания метро раньше находился музей космонавтики и Космопарк. Сейчас же музей был разрушен, а в самом парке не осталось ни одного живого дерева. Пробираться сквозь парк было невозможно, так что пришлось его обходить по руинам. На пути встречались еще люди, которые в замешательстве стояли, не рискуя идти дальше в сторону Останкино. Людей становилось все больше — Гречкин насчитал двенадцать человек, стоящих в разных местах и глядящих в сторону, откуда доносились выстрелы.
— Не знаете, что там? — крикнул Юра незнакомцу, выглядывающему из-за перевернутой машины.
— Говорят, штурмуют башню, — ответил тот.
— В каком смысле?
— Место под солнцем не хватит на всех, — усмехнулся мужчина.
Гречикну показалось что тот не в себе. Впрочем, как тут остаться в себе?
— Давайте сойдем с дороги, — сказал Гречкин Саше и Кате, — вон, к углу того дома.
…дома 5 по улице Академика Королева, единственного уцелевшего в округе. Башня была в километре. До прилива оставалось пять часов.
— А я говорил, что будет война за вход, — сказал Гречкин.
— И судя по всему, у них там настоящее оружие, не то, что у нас, — сказал Васечкин.
— Вот мне интересно, а кто в праве решать, кому зайти, а кому нет? — возмутилась Катя.
— Решает тот, кто лучше стреляет, — ответил Гречкин.
— Вот-вот, — сказал Васечкин.
— И что нам теперь делать? Идти до Москва-Сити? — спросила Катя.
— До Москва-Сити можем не успеть, — сказал Юра, — да и нет гарантий, что там все мирно.
— А как быть? — спросил Саша.
— Да не знаю я! Погодите вы, — Гречкин сел на сырой асфальт, — как быть, как быть… никак! Лечь и помереть.
Гречкин, сплетя пальцы, положил ладони на голову и, поджав губы, задумчиво уставился в голубое небо.
— Какой высоты может быть следующая волна? — спросила Катя.
— Невозможно рассчитать, — сказал Саша, — мы не знаем, с какой скоростью Луна приближается к Земле. Может быть пятьдесят метров, а может километр.
На противоположной стороне улицы двое людей с винтовками на перевес трусцой бежали в сторону башни.
— Сколько у нас времени? — спросил Саша и сел возле Юры.
— Меньше пяти часов.
— Воевать за вход в башню мы точно не сможем, — сказала Катя.
Гречкин поднялся.
— Кать, веди нас к магазину с аквалангами.
— Вы что-то придумали? — спросил Васечкин.
— Расскажу позже.
Магазин находился в Москвариуме — в самом большом океанариуме России. Лозунг океанариума, звучащий как “Океан в твоем городе”, теперь приобрел иной, трагикомичный смысл. Из оставшихся пяти часов на полуторакилометровый путь к этому монументальному кубическому монолитному зданию, которое без сомнения выдержит тысячу потопов, было затрачено полтора часа. Все из-за вырванных и смытых на дороги деревьев парка Останкино. Продираться пришлось буквально через поваленный лес, перешагивая стволы и разгребая перед собой ветки. На юге за спинами вдали продолжали греметь выстрелы. Москвариум с когда-то полностью застекленными фасадами теперь выглядел как заброшенное ветхое бетонное здание, продуваемое ветром насквозь. Всех морских обитателей этого подводного зоопарка унесло волнами Атлантики. Гречкин, Саша и Катя остановились возле крепко привинченной вывески — “Магазин РуДАЙВ. Первый этаж”.