Первое дерево

— Ковенант!

Зов канул в темноту ночи. Линден не знала, как ещё ей попытаться вызвать его сюда. Что нужно сделать, чтобы он услышал её? Она снова попыталась овладеть дикой магией, но та не подчинялась. Ковенант слишком крепко держал свою силу и ни с кем не желал ею делиться. И попытка овладеть своим даром сделала его ещё сильнее. И отчаяние тоже закалило его. А Линден никогда до сих пор не имела дела ни с какой особенной силой. И не знала, как с ней управляться.

Но ведь её видение все ещё работало! И она понимала сознание Ковенанта гораздо лучше, чем своё собственное. Она ощущала его великую печаль и боль разлуки, сочащуюся по ниточке силы в брешь меж двумя мирами. Она понимала…

Она понимала теперь, как дозваться.

И цена её не остановит. У неё не было времени. Отринув все сомнения, она шагнула прямо в догорающий костёр, словно это была её личная каамора.

Жёлтые языки пламени больно лизнули кожу.

И Ковенант увидел, что Линден в опасности. И инстинктивно попытался дотянуться до неё и вытащить её к себе.

А она изо всех сил вцепилась в путеводную струйку энергии и поползла по ней к её источнику.

Окружающие деревья стали прозрачными и превратились в туман, а задувший из космоса ветер разметал его. Камень под ногами Линден растаял в первозданном мраке. Тело Ковенанта, распростёртое на валуне, то исчезало, то появлялось вновь. Потом оно исчезло в последний раз, и Линден, сияя словно комета, устремилась в бесконечность космического одиночества.

В голове её роились слова, которые она пыталась сложить в столь необходимую ей одну-единственную фразу. Мы должны быть вместе — только так я смогу спасти тебя! И вдруг поток несущей её энергии прервался, словно Ковенанта задули как свечу. И мистический полет среди звёзд превратился в падение с такой высоты, что ни одно человеческое тело не способно выдержать. Линден хотелось кричать, но воздуха не было. Она падала в безвоздушном пространстве, чувствуя, как спазматически сжимаются лёгкие. Она поняла, что её судьба близка к своему завершению. И никаким криком не изменить того, что ей предначертано.

Не успев даже подставить рук, чтобы смягчить удар, она с размаху врезалась лицом в каменный пол кратера. Лёгкие вновь заработали, а в висках горячо забился пульс. Кожа горела, напоминая о костре. Но через несколько секунд Линден убедилась, что цела и ничего по-настоящему не болит. Она жива!

Чьи-то тёплые руки помогли ей приподняться. Да, ей действительно нужна была помощь. Голова ещё кружилась от удивительного перемещения между мирами. Даже каменный пол под ногами казался болотом. Добрые руки помогли ей встать на ноги. И тогда она узнала знакомую уверенную хватку харучая. Руки Кайла. Как она была ему рада!

Но почему-то она ничего не видела. Пол уходил из-под ног. Или это остров содрогается в предсмертной агонии? Да, здесь действительно темно. Звезды, возникшие из ауры Червя, исчезли. И пламя Ковенанта тоже погасло. Страшная мысль поразила Линден: если она не видит своих друзей, значит, все они погибли.

Она тщетно крутила головой, пытаясь найти взглядом хоть кого-нибудь. Лишь за спиной харучая лежал труп Мечтателя. Хоннинскрю обнимал его, но тоже не шевелился.

Боль утраты пронзила Линден. Трос-Морской Мечтатель! Жертва Глаза Земли и немоты. Он ничего не успел сделать особенного в своей жизни, кроме того, что принёс её в жертву друзьям, которых любил.

Тут Линден заметила, что капитан жив. Он дышит. Но все его огромное тело было парализовано болью огромной утраты. И теперь она окончательно осознала, что вернулась назад. К своим друзьям. Теперь ока уже ясно различала в темноте их силуэты, и печаль улетела неведомо куда.

— Ах, Избранная. Избранная, — тихо вздохнул Красавчик. Его голос дрожал.

Недалеко от братьев-Великанов она увидела сидящего по-турецки Ковенанта. Похоже, он так до сих пор и не понял, кто охраняет остров. Он с тоской взирал на недостижимое Дерево, и спина его жалко согнулась, словно была сломана.

Первая и Красавчик застыли в объятии, словно помогали друг другу справиться с болью. Одной рукой Великанша все ещё сжимала рукоять палаша, но помочь ей он ничем не мог. Лицо её мужа сморщилось в беззвучном плаче.

Вейн продвинулся на несколько шагов вперёд. На его чёрном лице по-прежнему сверкала улыбка, и весь его вид свидетельствовал о том, что странное превращение руки в дерево мало его беспокоит. Лишь Финдейла нигде не было. Он исчез тогда, когда пламя Ковенанта стало слишком опасно даже для него. Линден не удивилась бы, если бы элохим никогда больше не вернулся к ним.

Она медленно подошла к Ковенанту и, опустившись перед ним на колени, попыталась заговорить. Ты должен вернуться назад. Но ещё не произнеся этих слов, она поняла, что опоздала. Твёрдый взгляд Ковенанта сообщил ей о том, что он прекрасно знает, с чем она пришла.

— Я не могу. — Его слова сухим пеплом рассыпались во тьме. — Даже если бы я сумел это выдержать. Оставить Страну. Позволить Фоулу делать всё, что вздумается… Это требует слишком много энергии. Проще сразу разрушить Арку Времени.

О Ковенант!

Линден ничего не могла сделать для него.

Глава 27

Великая печаль

Линден с трудом различала силуэты своих друзей во тьме, царившей теперь в пещере: Хоннинскрю, обнимающий тело брата, Первая с Красавчиком, Вейн и Кайл. Они подступали все ближе и ближе, словно тени сгущающейся ночи. Но она смотрела только на Ковенанта. Однако перед глазами стоял иной образ: Ковенант, распростёртый на камне, с ножом в груди. Восковое лицо с заострившимися чертами заслоняло для неё его истинный облик. А в реальности его лицо было просто неимоверно усталым. Он был похож на развалину. Как и вся Страна, истерзанная Фоулом. Как и Джоан. Он больше не казался опасным.

Хотя путешественники вовсе не забыли, где находятся, по земле, словно напоминание, пробежала дрожь. Червь просыпался. Со стен посыпались камни, и их падение родило эхо. Времени оставалось совсем немного. И, скорее всего, им его не хватит, чтобы спастись. Кайл бережно положил руку на плечо Ковенанту:

— Юр-Лорд, нам пора уходить. Остров, возможно, погибнет. Мы обязаны остаться в живых.

Линден поняла его. Скорее всего, Червь не станет прерывать своего отдыха, но даже если он слегка пошевелится, потревоженный случившимся у Первого Дерева, то остров рухнет в море и исчезнет без следа. Да, Линден во многом ошиблась, и это она понимала даже слишком хорошо. Она протянула руки к Ковенанту.

Но он пренебрёг её помощью. Его лицо ещё больше помрачнело, и, когда он заговорил, в его голосе послышалась грусть:

— Я не смог разорвать нить. Я должен был это сделать, когда отпустил тебя. Но не смог. Я бы не смог жить без тебя.

С большим трудом он встал: проказа и усталость истощили его силы. Только с помощью Кайла ему удалось сделать несколько шагов.

И вновь земля содрогнулась, но Линден сумела удержаться на ногах.

Первая с Красавчиком склонились над Хоннинскрю. Но тот не желал расставаться с телом брата. Они бережно помогли ему подняться на ноги, и он в горестном сосредоточении позволил им себя вести. Но Мечтателя он нёс на руках.

В полном молчании члены Поиска стали покидать место, ставшее могилой всех их надежд.

Всю дорогу наверх их сопровождали подземные толчки. Лестница ходила под ногами ходуном, а со стен сыпались камни. Казалось, что они ползут по телу живого организма, содрогающегося в агонии. Но Линден не было страшно. Она была уверена в том, что они выберутся из этой переделки. И даже чувствовала, что знает, сколько капель крови ещё скатится из раны Ковенанта.

Когда наконец они достигли вершины, оказалось, что солнце только-только миновало зенит. Неужели крушение Поиска заняло так мало времени? Хотя такие вещи обычно происходят внезапно и скоро. Так же неожиданно, как сердечный приступ у того старика около Небесной фермы.

Окрестности неуловимо изменились. Но, приглядевшись внимательнее, Линден заметила новые царапины и трещины, порождённые внутренними катаклизмами. Несколько довольно больших валунов скатились вниз. Но море словно ничего не заметило и по-прежнему оставалось безмятежно-голубым и спокойным.