Страница 10 из 11
Идеалом ты находишь —
Фото имени над – старостью,
Об итогах прошлых – всходишь,
Тленом фигуральной – лжи,
Запредельной нормой – носишь,
Имя, без того, что ждали —
Обличители и центры – впереди,
Форму света – составляя,
На глазах строптивой – стали —
Те позорные их – лица,
Красным тленом зова – паперти,
Большим показав – слог горя,
Частый холод вновь – уносит,
Производный вид над – нами,
Отпуская тленный – холод,
Без земли и степи – крайней,
Ценности у мук – напрасно,
Что одни устали – памятью,
Вспоминать тот ужас – счастья.
Более, чем цели взглядов,
Издавая шум им, в радости,
Ты восходишь как и – старость,
На одной ноге, за папертью,
Бога, что унёс – однажды —
Свой нетленный смерти – ужас,
За могильной ношей – нужных —
Слов – у декаданса счастья,
Всё живёт их – память в лицах,
К нам идёт – разлитой рамкой,
На одних ногах, рознится —
Отпуская форму – странного —
Диалекта в смерти – по ветру,
Их оставил злой – поборник —
В век морали, что не помнит —
От своей фортуны – разницы,
Ждёт за именем – напрасно —
Выход счастья в мире – каждого,
Отпуская слов – на паперть,
Вновь проходит – смертью на ногах.
Собственный Неба источник
Словно имя, исподлобья – черт души,
Ходишь словно, опуская чашу лжи,
Серый воздух разогнулся – на ногах,
Звонкой формы, между близостью любви,
Небо всходит, отражая – ценность дней,
Не сегодня, проходить – мечте твоей,
Между формой и обыденностью – лет,
Смертью помня – обезглавленный портрет,
На фортуне одичания – Небес,
Долгом мира и причудами – над ролью —
Постоянно бередишь её – любовью,
Жалкой роли и очерченной – у рта,
Собственной причины жизни – сна,
Говорить, или оставить – сердца враг,
Поведения фортуны, на ногах,
Жизнью боли и обыденной – тоски,
Над причиной обличения – других.
Словно вспомнил Неба вольность – и затих,
Этот скорбный, говорящий имя – стих,
За характером и мыслью, как родник —
Обитает слово в форме – на одних,
Присказках и смыслах близкой – тьмы,
Нечем обличать её – сыны,
Человеческого взгляда и – войны,
Собственного веса воли – говорить,
Близостью и правом, миром толка,
Нежели забыли ролью – Бога,
Те оценки старости – взаймы,
На аду, что присказки – войны,
Отражая вес у собственного – рока,
Болью хоронившей страсть – порока,
Близости и счастья, как прогресс,
Человеческого взгляда сквозь – причину,
Видимого солнца в благе – личного,
Из источника причуды – над бедой,
Ты отлил свой праздник – неземной,
Стал, над каменной опорой – ниже веса,
Говорящих мыслей слова – в нас,
Социальной рамки слов – прогресса,
Забирая вольности как – сердце,
Мира грёз всклокоченной – души,
Что оставила те дни – благого рая,
Ожидая чёрный день, как пламя.
Покалеченной души испуг и – время,
Частью жизни долговременной – любви,
Нас оставит жизни слово – в ней,
Ценным изобилием и – долгом,
Стать над Небом утопичным – здесь,
Как оставленное счастье – за порогом,
Одичания и истины – прогресса —
Говорить, что оставлять – любви конец,
Не единожды – над собственным упрёком,
Личной формы – собственного Бога,
Что оставил юности – венец,
Ускорения и жалости, как право,
Той весны – оставленного завтра,
Безысходности причины долгой – тьмы,
Обязательства – над птицами упрёка,
Небо в них так говорит – опять,
И причина снов – снимает строки,
Жалкой пустозвонной формы – глаз,
Лишь они оставили – дух Бога —
Между Небом – безысходной формы,
И причины думать, там внутри —
Частью боли одичания – восторга,
Декаданса личности, так строго —
Миром управляя в жалость – Небу,
Окончания им смысла – долгой тьмы,
На одних ногах – из толка,
Одичания и века – до войны,
Волей философской дна – причины,
Не снеся их смысла и – отличия,
Счастье убеждая верить – притчами,
На безликой полноводной – тьме,
Ты оставишь юности – те лица,
Чтобы вновь их – убеждать ещё —
На ногах конца фортуны – слиться,
Словом жизни и достатка – мира,
Чёрной чередой пародий – смирных,
Обладания картиной смысла – века,
Сном хождения из мыслей – человека,
Без причины думать, словно жить,
Занимая вечности – восторг,
Ты уходишь правом нам – на притчу,
Жалкой жизни и немой – тоски,
Словом их оформленной – причины,
Видеть благо истины – как мирной —
Утопичности иллюзии внутри – ума,
Неба собственного умаления – однажды,
Разбивать основу чаши – мира,
И ложась по крикам личной – тьмы,
Различать прогресса схожий – век,
На одних ногах причины – роли,
Словно ходит миром – человек,
Жизнью обделённой сном – причины,
Философской истины над – нами,
Небом уготовленного фарса – жить,
И разбитой участи – другого,
Мира слова, на причале – скованно,
Ты стоишь и формы – собираешь,
Лишь одним источником – внутри,
Зная философский крик, над именем —
Времени, что мир – остановило,
До причины откровения – войны,
Ставшей юностью разбитого – испуга,
Личной жажды проходить – другим,
Неестественным, над правом лжи – пороком,
Обезличенного волей страха – жизни.
Лично обделяя слово – толка,
Видимого солнца цельной – тьмы,
Ты – источник власти, над порогом —
Истощения опоры вечной – лжи,
Всё идёшь и странствуешь – над Богом,
Сон роняя потугами – мира,
На основах крайнего – мотива,
Различать судьбы конец – вдали,
Человеческого счастья, словно мифа
Обывательской причины видеть – сны,
У своей опоры власти – тьмы,
Слов желания и долгожданной – формы,
Болью обнажая верность – толка,
На ногах войны упорно – долго,
И иллюзией до новой – череды,
Человеческого одичания, как воли,
Истины, над исторической картиной —
Понимания любви, как сна – утопии,
Возле права вольности – своей,
Брошенной причины жить – на ней,
Как творимый фарс любви – порока,
И подобия у скованной – рутины,
Философской правды нежить – Бога,
Оставляя сон мучимой – тьмы,
На ладонях словно – до войны,
Отличения нам права – у порога,
Собственного сердца злого – толка,
Боли здесь, что ценности – истории,
Проводившей юности – венцы,
В остановленной могиле слов – вины,
Понимания той близости – войны,
Всё равно, как социальный – день,
Неба формы открывает – только,
На стоящий ценности – порог,
Осмысления утопии, ей в срок,