Страница 3 из 14
Приподнял кресло, потом с трудом – стол, прикинул вес. Тяжелые, солидные, дорогие. Но недостаточно, чтобы с ними возиться. Оставить здесь? Пусть пропадает, дома нет своего, ставить некуда.
Прошелся еще раз по комнате, проверил, не упустил ли чего. Нет, пусто. Стол оставлю, а вот кресло, так и быть, заберу, будет память о чокнутом псионе.
Вздохнул, потянул кресло на себя за подлокотник. И заметил на правой подставке стола еле видимую искорку, в верхнем правом же углу. Пропустить раньше я ее не мог, не было тут никаких огоньков, и так пучеглазил вовсю, когда стены осматривал.
Сначала подумал, что просто показалось – может, отблеск какой. А с другой стороны, нечему было тут блестеть, источником мягкого рассеянного света служил весь потолок. Присел возле подставки по-турецки, прямо на пол, пригляделся.
Едва заметный синий огонек, словно чувствуя мое внимание, распался на три. Они выстроились в равносторонний треугольник, с гранью буквально в пару сантиметров. От каждой искорки к соседней вытянулась ниточка, замыкая контур. Еле заметная, мне, похоже, только такие и попадаются, нра грани восприятия. Пригляделся – каждая сторона треугольника представляла собой отдельную схему. Незавершенную.
Нижняя – заклинание подчинения сути вещей. Странно, никогда его не знал, а тут сразу понял. Конструкт означал возможность преобразования материи, очень удобно, очень затратно в плане энергии и для очень сильных псионов. Нет, не для меня пока. Схему я на будущее запомнил, вдруг когда-нибудь смогу воспользоваться.
Левая – конструкт приближения. Тут ничего нового я не узнал, совершенно стандартный. Вот только я обычно создавал его в форме окружности, а тут он вытянут в линию. Удобно, экономно, но дальний обьект не приблизишь, скорее как микроскоп будет работать.
И правая – совершенно непонятная схема. По аналогии, если предыдущие две не были завершены, не хватало нескольких соединений, то и эта, наверное, была неполной. На всякий случай запечатлел в памяти, потом спрошу у знающих людей.
Три схемы соединялись в углах источниками энергии, очень слабыми, но практически вечными. По всем законам энтропии они должны давно были распасться, но каким-то образом держались. И не за счет искорок, тока энергии не было никакого.
Всех моих невеликих знаний хватило предположить, что именно в искорках содержатся недостающие элементы. Вот только как их оттуда вытащить?
Словно в ответ на мой вопрос, камни на браслете задвигались и выстроились точно в такой же треугольник. Дураком надо быть, чтобы не понять. Не снимая браслета, я приложил его к подставке, стараясь, чтобы камни совпали с искорками.
Стоило браслету прикоснуться к полированной поверхности, искры и с ними камни начали медленно поворачиваться вокруг центра треугольника, описывая окружность. Едва появляясь, окружность увеличивалась в размерах, давая место следующей. На шестой бег искорок остановился, и они пропали.
Передо мной было шесть концентрических окружностей. Чистые линии бору, приятно оранжевого цвета, схемы с треугольника пропали, словно их и не было. Отличный ребус, ни подсказок, ни условий. Хотя почему без подсказок? Вот пара третьей и четвертой окружности – отличаются от других. Между остальными одинаковые промежутки, а между этими – в два раза больше. Я поглядел на загадочный рисунок, на свой браслет, снял его, плюнув на предупреждение клерка, и приложил профилем к плоскости. Между третьей и четвертой.
Окружности вспыхнули ярко-красным, подтянулись к браслету, изменясь под его размеры. И он утонул. Прямо в камень ушел, зараза. Я даже ухватить его не успел, раз – и снова гладкая поверхность. А ведь без браслета меня отсюда могут не выпустить. Представил свой скелет в кожаном кресле и надпись – «Последний из Уришей». Да, прикольное было бы зрелище.
Словно сжалившись надо мной, поверхность столешницы замерцала, я поднялся на ноги, чтобы увидеть, как в центре столешницы образовалось углубление. При том, что я просканировал стол два раза, вот что значит недоучившийся неумеха.
Потому что всемогущий маг лишь на бумаге я…
В углублении лежали четыре предмета.
Золотой прямоугольник, по размерам и форме похожий на банковскую карту, с фигурной прорезью посредине. Никакой магией от него не несло, закорючек синих и оранжевых тоже не было, с материальной идентификацией дело обстояло получше – клинописью была полностью заполнена одна сторона. Разобрать, что же там написано, я не мог, хотя клинышки походили на эме-саль – язык жрецов. Походили, но примерно как японские иероглифы на китайские.
Золотую карточку сунул в карман, может это кредитка такая из неизвестного мне банка, где ждут меня горы золота, платины, иридия и осмия. И трансурановых элементов из островка стабильности. Они тяжелые, сделаю себе гирю. Такую, как у А.И. Корейко.
Рядом на бархатной подложке лежал большой кристалл, похожий на портальный. Только крупнее раза в три. Судя по интенсивной синей переливающейся окраске, полный неожиданностей. Говорил мне отец в детстве, когда я полез в щиток, чтобы спрятать там от родителей дневник – в опасные места незащищенными руками не суйся! Вот что помешало мне, как в американских детективных сериалах, подцепить кристалл пинцетом и поместить в пластиковый пакет? Отсутствие пинцета и пакета? Как бы то ни было, едва я взял кристалл в руки, как он стал бесцветным. Тапком мне по рукам, чтобы не делал так!
И две фигурки.
Первая – фигурка воина белого металла, высотой сантиметров десять, тяжелая и красивая. Может платина, может даже палладий. Веса в ней килограмм, не меньше, существо в скафандре держит в правой руке рукоятку хапу, а левую, чуть согнув, вытянуло ладонью вперед. Человек это или нет, неизвестно, стилизованный шлем покрывает голову. На шлеме три клинышка, означающие благородство, верность и силу – явно не убитого мною Уриша вещь, он только последнее и признавал.
И вторая – такого же роста человек в ярко-желтой, видимо, золотой, тоге, левая рука сжата в кулак и опущена вниз, в правой, c поднятой вверх ладонью – малюсенький красный кристалл.
Красивые, наверное, что-то личное, понятное только настоящим Уришам. Возьму, продам антикварам.
Выгреб наследство из углубления, столешница замерцала синим, срастаясь в монолит, браслет в процессе вывалился из подставки, и я снова нацепил его на руку. Сколько нам открытий чудных дарует опыт. Первый опыт над мебелью я провел, может быть, там что-то еще есть.
Выволок стол вместе с креслом в холл, толкая перед собой. Как знал, створки двери захлопнулись за мной и больше не открывались, сколько я браслетом перед ними не водил. Только дерево постепенно, начиная снизу, превращалось в камень, сливаясь со стенами холла.
Клерк при виде моего багажа ни слова не сказал, и не такое, наверное, повидал, у богатых каких только причуд нет. Провел рукой по еле заметной створке двери, та замерцала и окончательно слилась с каменной стеной. Все, хранилища больше нет, что осталось – достается банку. Хороший бизнес, неспроста семью Ум-Намуррапи все недолюбливают. Не так как Уришей, а – уважительно и с завистью.
– Это все твое, братик? – Марика сделала большие глаза. Хотя куда уж больше, и так практически анимешные. – Дядя был щедр к тебе. Такой шикарный стол, его любимое кресло, сразу видно, как он тебя ценил при жизни.
– Не издевайся, – мы сидели на обычной висящей в воздухе каменной лавочке в сквере возле банка, наблюдая, как дроиды загружают мое наследство в грузовой отсек. – Кто-то до меня там хорошенько прибрался.
– Как знала – чтобы тебе было меньше хлопот, – похлопала меня брюнетка по коленке. – Чего не сделаешь для родственников.
– Вот еще что нашел, – я продемонстрировал Марике две фигурки и бесцветный кристалл.
– Ого, да ты у нас богач. Купи мне что-нибудь.
– А правда. Что можно купить на семь ману?
Марика задумалась.
– Знаешь, – наконец сказала она, – не буду спрашивать, где ты таким богатством разжился, но для обычного лу это слишком много, для благородного зу – слишком мало. Подумай, кто ты, и реши. А так – три десятка бутылочек выдержанного Арш-ас-Самгуль, и закатим вечеринку. Я, когда выпью, такая веселая становлюсь, непредсказуемая, готовая на всякие безумства.